Книга Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918 - Робин Нейландс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При всей своей малочисленности и при отчаянной нехватке крупнокалиберных орудий БЭС образца 1914 года во многих отношениях не уступали ни одной другой армии, однако их успех в бою зависел от степени развития и уровня подготовки офицерского корпуса. Здесь уже рассматривались эти качества французских и немецких офицеров, и позже мы снова вернемся к этой теме. Однако сейчас представляется необходимым провести более тщательный анализ офицерского корпуса Великобритании.
Британский офицерский корпус в 1914 году формировался в основном из представителей верхнего слоя среднего класса. Он был немногочисленным, с сильно развитой приверженностью к своему клану и нетерпимостью к вторжению чужаков. В офицеры приходили выходцы из хорошо образованных слоев юристов, преподавателей и иных представителей подобного рода профессий, многие были из семей, которые в течение многих поколений поставляли офицеров в британскую армию или в Королевский военно-морской флот. В их рядах оказывалось много аристократов. Хотя по крайней мере один генерал — сэр Уильям Робинсон — начал свою карьеру рядовым и проявлял склонность отбросить свои титулы. Более старшие по возрасту или званию офицеры обычно имели опыт боевых действий на землях зулусов, в Индии, Пакистане, а также в Судане и в целом ряде вооруженных конфликтов в колониях, таких как Первая война с бурами и в особенности англо-бурская война 1899–1902 годов, во время которой было похоронено множество военных карьер и репутаций. Однако подобный боевой опыт, каким бы полезным он ни был, никоим образом не подготовил офицерский состав Великобритании к командованию огромными по численности соединениями, к новым условиям ведения боевых действий или к изменению характера боевых действий, обусловленного или даже востребованного достижениями техники вооружений. Ни та, ни другая сторона не могла предугадать, что военные действия на Западном фронте будут носить характер позиционной войны. Британские офицеры приобретали свое мастерство в боевых действиях с высокой динамикой боя, и в силу этого они и солдат своих готовили к таким условиям боя. К сожалению для них, война, которая началась в 1914 году, не походила ни на одну другую войну в истории.
Еще существует проблема Генерального штаба — тех, кто руководит действиями армии. «Пресса невысокого мнения о Генеральном штабе», — пишет генерал-майор Джулиэн Томпсон (письмо к автору, 1997 год).
«Следует указать, что в 1914 году британская армия имела только 908 офицеров, которые могли указать в своей анкете, что они прослушали курс Академии Генерального штаба или были каким-то иным способом подготовлены к штабной работе. Я получил эти данные от Джона Хасси, который хорошо разбирается в подобных вещах. Но и в этом случае некоторые из них были полевыми командирами, а не офицерами-штабистами. Когда состав наших сухопутных сил вырос до необыкновенных размеров, до целых пяти армий, нужно было искать штабных офицеров для всех новых формирований, а где их можно найти? Хорошие штабисты под ногами не валяются. Некоторые из тех, кто первоначально находился в составе штабов исходных подразделений БЭС, были убиты или ранены, кто-то получил повышение. Новые штабные офицеры подбирались среди наиболее способных командиров, которых удавалось найти в подразделениях и которые затем проходили краткосрочную подготовку на курсах в Эсди во Франции. Многие из них провели не менее года в составе действующих батальонов и полков, и, конечно же, отбирались те офицеры, которые имели боевой опыт. Они с большим старанием выполняли порученную им работу, в противном случае их просто уволили бы из штаба.
Объем штабной работы, необходимый хотя бы только для размещения и обеспечения жизнедеятельности сотни тысяч людей, да и животных тоже, объединенных в армейские корпуса, чудовищно огромен: пища, взрывчатка, вода, резервы на случай обороны, эвакуация раненых, почта и т. д. и т. п. А вершиной всего были разработки боевых операций со всем, что требуется для их реализации: диспозиции частей и подразделений, план ведения огня и тому подобное. Встречается очень немного по-настоящему серьезных нареканий на плохую организацию работы в войсках, за исключением тех, с которыми обычно сталкиваешься в любом случае, и по сравнению с французской армией армия Великобритании могла похвастаться лучшей организацией своих действий. Из трех государств, воевавших на Западном фронте, Франция имела самую высокую смертность от ран — настолько плохо подготовленной оказалась медицинская служба в армии этой страны. Раненые французские солдаты эвакуировались в тыл на грузовиках для перевозки скота, и многие из них заражались столбняком. Что касается раненых армии Великобритании, более 80 процентов из них в конце концов выздоравливали и возвращались к исполнению своих обязанностей. Плохая организация работы в войсках была одной из причин мятежей во французской армии в 1917 году. Лично для меня то обстоятельство, что в Первую мировую войну наши штабные офицеры совершили так мало ошибок, что это не идет ни в какое сравнение с Крымской войной, является источником постоянного удивления».[14]
Одна из трагедий войны заключается в том, что тактика ведения боя зачастую плетется в хвосте достижений техники. Многие офицеры изучали также историю франко-прусской войны, и многие из них пришли к ошибочному выводу, что любая европейская война будет короткой. Более полезным было бы изучение опыта русско-японской войны 1904–1905 годов, особенно если учесть возросшие дальнобойность и мощь оружия. В этой войне решающее значение приобрели пулеметы и гаубицы, а обороняющаяся сторона широко использовала траншеи для защиты своих позиций. Еще одним полезным объектом анализа могла бы стать Гражданская война 1861–1865 годов в США, по поводу которой американский историк Брюс Кэттон высказал одно уместное замечание. Говоря о генералах северян, Брюс утверждает:
«Во многих случаях взгляды генералов были ошибочными. Когда-то боевые действия сомкнутым строем, которые проводятся в открытом поле и в которых солдаты с примкнутыми штыками атакуют солдат, вооруженных гладкоствольными ружьями, оказывались достаточно эффективными, потому что дистанция эффективного поражения была очень небольшой. При достаточном преимуществе в численности цепь наступающих может прийти в непосредственное соприкосновение с противником, если только солдаты смогут проявить выдержку и не дрогнуть на последней сотне ярдов атаки. Затем появилась винтовка, и существующее положение вещей изменилось. Винтовка в сочетании с окопом привели к тому, что старая традиция ведения боя стала такой же мертвой, как армии Ганнибала. Суровая правда заключается в том, что к 1864 году обученные войска, которые вооружены винтовками, занимают позицию в окопах полного профиля и имеют соответствующую артиллерийскую поддержку, не могут быть рассеяны ни одной фронтальной атакой, какой бы она ни была»
Данное наблюдение, более чем справедливое применительно к сражениям 1861–1865 годов, оказалось не менее справедливым применительно к сражениям во Франции пятьдесят лет спустя. Тем не менее большинство генералов — французских, немецких, а также и британских — до самого 1918 года по-прежнему посылали своих солдат в атаку на укрытого в траншеях или невидимого противника через открытую и простреливаемую местность. И это тогда, когда поражающая мощь военной техники, нашедшая самое яркое отражение в скорострельности автоматического оружия, в точности огня артиллерии и в увеличении дальности действительного огня в результате изобретения в конце XIX столетия бездымного пороха, десятикратно возросла по сравнению с техникой времен Гражданской войны. Уроки Геттисберга, Энтьитэма и множества других сражений «Войны между штатами» не были усвоены, и множество солдат погибло по этой причине, и не только английских у Лооса и на Сомме, но и французских в Шампани в Шеми-де-Дам, а также немецких солдат, что пали в полусотне сражений по всему Западному фронту. Военная техника убивала воюющих сотнями тысяч, и она будет продолжать свое дело до тех пор, пока новый виток развития военной техники не даст способ вернуться к ведению боевых действий на открытом пространстве. Никто не спорит, если бы применялась разумно построенная тактика боевых действий, можно было бы спасти громадное количество жизней, и процесс разработки такой тактики тоже не стоял на месте. К 1918 году стала видна эффективность наступления «всеми силами» — во взаимодействии танков, артиллерии, пехоты и поддержки с воздуха, однако потери все равно имели место. Потери обусловлены самой сущностью войны, а не только средствами, которыми она ведется. Это убедительно демонстрируют потери, понесенные во время Второй мировой войны в наступательных боях 1945 года в Северо-Западной Европе и в России в течение 1941–1944 годов. Вот один пример. В июне и июле 1944 года потери 3-й пехотной дивизии, которая воевала во Франции, составили примерно 6000 человек; в сражении при Аррасе в апреле 1917 года 3-я пехотная дивизия потеряла 5400 человек. По этому поводу генерал Томпсон отметил: «Это очень важное соображение, которое не принимают в расчет обвинители генералов Первой мировой войны: в 1944–1945 годах потери в Северо-Западной Европе достигли уровня потерь Первой мировой войны, однако никому не приходит в голову обвинять Монти,[15] Демпси, О’Коннора, Ритчи, Бакнэлла, Хоррокса или любого, кто командовал дивизиями в 1944–1945 году, в жестокости и бездушии. Если вы воюете с немецкой армией, будь то образца 1914–1918 или же 1939–1945 годов, вы неизбежно понесете потери. И иногда очень тяжелые» (генерал-майор Джулиэн Томпсон, письмо к автору, 1998).
