Книга Возникновение и устройство инквизиции - Генри Чарльз Ли

В год смерти Доминика орден уже насчитывал шестьдесят монастырей и был разделен на восемь провинций — Испания, Прованс, Франция, Англия, Германия, Венгрия, Ломбардия и Романья. Смерть его не задержала движения могущественной машины, им построенной и пушенной в ход. Повсюду самые образованные люди эпохи надевали на себя доминиканскую рясу; повсюду пользовались они уважением и почетом. Папство скоро оценило их заслуги, и мы вскоре уже встречаем их среди выдающихся деятелей курии. В 1243 году ученый Гуго Вьенский первый из доминиканцев был избран в кардиналы, а в 1276 году доминиканец Петр из Тарентезы оказался на престоле св. Петра под именем папы Иннокентия V.

Однако тот факт, что канонизация Доминика последовала не скоро после его смерти, показывает, что он произвел на современников не такое сильное впечатление, как уверяют его ученики. Он умер в 1221 году, и лишь 3 июля 1234 года папская булла причислила его к лику святых. Его великий соратник, или, вернее, соперник, Франциск, умерший в 1226 году, был канонизирован уже через два года после смерти, в 1228 году; молодой францисканец Антоний Падуанский умер в 1231 году, а был канонизирован в 1233 году; 12 апреля 1252 года был убит доминиканец св. мученик Петр, 31 августа был поднят вопрос о его канонизации, и не прошло года после его смерти (25 марта 1253 года), как он был уже признан святым. Тот факт, что между смертью и канонизацией Доминика протекло тринадцать лет, показывает, по-видимому, что его выдающиеся заслуги были оценены не сразу.

Если св. Доминик был деятельным и опытным миссионером, то св. Франциск, в миру Джованни Бернардоне, являлся аскетом-созерцателем. Он был сыном богатого купца в Ассизи, который предназначал его к коммерческой деятельности. Но когда ему исполнилось двадцать лет, опасная болезнь резко изменила его характер, он перестал предаваться жизни молодежи своего круга и посвятил себя делам благотворительности; он раздавал все, что мог, и отец обеспокоился, как бы он не пустил по ветру семейные накопления. Убедившись, что сына не переделать, он привел его к епископу, чтобы юноша перед духовным лицом отрекся от наследства. Франциск исполнил это, а чтобы сделать свое отречение более полным, он снял с себя все одежды, за исключением власяницы, которую носил для умерщвления плоти. Чтобы прикрыть его наготу, епископ должен был подарить ему старый крестьянский плащ.

С того дня Франциск повел скитальческую жизнь нищего, которая, впрочем, давала ему такие доходы, что на собранную милостыню он мог восстановить четыре пришедшие в упадок церкви. Все мысли Франциска были направлены к трудам для собственного спасения, терпя добровольное нищенство и служа ближним, даже прокаженным; слава о его святости распространялась быстро. Вскоре к нему присоединились другие, и в конце концов образовалась группа из восьми человек. Тогда Франциск объявил, что настал час идти в мир проповедовать Евангелие, и они разошлись по двое во все стороны горизонта. Когда они сошлись снова, то к ним добровольно присоединились еще четверо; тогда Франциск выработал им устав, и все двенадцать, как говорит францисканское предание, чтобы получить признание от папы, явились в Рим, где в это время заседал Латеранский собор. Советники папы были сильно против основания нового ордена, но красноречие и серьезная убежденность Франциска увлекли папу; устав был одобрен, и братьям было разрешено идти проповедовать слово Божье.

В первое время они должны были зарабатывать себе пропитание личным трудом; прошение милостыни им разрешалось только в случае крайней нужды. Братья после некоторых колебаний посвятили себя евангельской проповеди, и вскоре францисканский орден стал одной из наиболее могущественных организаций христианского мира. Когда в 1221 году Франциск созвал первое общее собрание ордена, то присутствовало от трех до пяти тысяч, причем среди собравшихся были один кардинал и несколько епископов; на капитуле 1260 года орден разделили на тридцать три провинции и три викариата (наместничества), всех настоятельств было в нем сто восемьдесят два. К этому времени орден проник уже во все католические и даже в окрестные страны. Минориты (меньшие братья), как они сами называли себя, настолько отличались от всех существовавших в церкви монашеских орденов, что, например, в Германии и Венгрии их поначалу приняли за еретиков и изгнали. Во Франции их из-за строгости жизни сочли за катаров. В Испании пятьсот миноритов умерли мученической смертью. После этого возникла необходимость как-то оградить братьев от преследований, и Франциск составил новый устав, менее строгий, чем первый, и представил его папе Гонорию IV. Папа одобрил его, сделав, однако, некоторые изменения, но Франциск наотрез отказался менять что-либо в своем уставе, утверждая, что все пункты его продиктованы самим Иисусом Христом, и устав был принят в первоначальном виде.

Этот устав очень прост; в сущности, это не что иное, как краткое толкование клятвы, которую давал всякий брат в том, что будет жить по Евангелию в послушании, в целомудрии, в нищете. Всякий желавший вступить в орден должен был раздать свое имущество бедным; если то было невозможно, то достаточно было одного желания сделать это. Всякий мог иметь только самую необходимую грубую и дешевую одежду, обувь могли носить только те, кто совершенно не мог без нее обойтись. Все должны были странствовать пешком. Никто не должен был брать денег, ни сам лично, ни через третье лицо; только министры (главные провинциалы) могли брать деньги на уход за больными и покупку одежд, в особенности в странах с суровым климатом. Работа строго предписывалась всем способным к физическому труду; но вознаграждение за нее нельзя было брать деньгами, а лишь тем, что было необходимо братьям. Устав требовал полной нищеты и полного самоотречения и повиновения. Глава ордена — генерал-министр выбирался провинциальными министрами, которые могли сместить его, если этого требовали интересы ордена. Разрешения на проповедь давались генералом, но никто из братьев не имел права проповедовать в епархии без разрешения местного епископа.

Нищенствующие монахи явились в христианстве как бы откровением. Оказывается, было немало людей, готовых отречься от всех прелестей жизни и пойти по стопам апостолов, чтобы обращать грешников и неверных, будить заснувшую совесть, наставлять людей темных и нести всем спасение; одним словом, было немало людей, готовых безвозмездно делать то, чего не делала церковь за тысячи привилегий и за несметные богатства. Странствующие пешком по всей Европе под палящими лучами солнца или под холодным ветром, отвергающие подаяние деньгами, с благодарностью принимающие черствый кусок хлеба, часто переносящие голод с молчаливым смирением перед волей Бога, не заботящиеся о завтрашнем дне, неустанно занятые делом спасения душ от когтей Сатаны, стремящиеся поднять человека над мелочными дрязгами повседневной жизни, всегда приходящие на помощь людям в их слабостях и вносящие в их мрачную душу небесный свет — вот в каком виде предстали первые доминиканцы и францисканцы перед людьми, привыкшими видеть в священнике и монахе человека суетного, алчного, чувственного, думающего только об удовлетворении своих желаний. И нет ничего удивительного, что подобное явление в значительной степени содействовало возрождению в людях веры в христианство, столь сильно пошатнувшейся; нет ничего удивительного, что оно распространило по всему христианскому миру надежду на близкое возрождение церкви — надежду, которая давала терпение переносить ее лихоимство и помешала вспыхнуть всеобщему восстанию, которое изменило бы характер современной цивилизации.