Книга Рождение Европы - Жак Ле Гофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К этим двум святым местам добавилось еще третье, и именно ему суждено было стать крупнейшим центром паломнического поклонения. Заметим, что оно тоже находилось на окраине христианского мира, — это Сантьяго-де-Компостела в испанской Галисии. Тело святого Иакова, лежавшее в лодке, унесло из Палестины к галисийским берегам, и его обнаружили в начале IX века. Паломничество к гробнице святого набирает силу в X веке. Этому способствовала поддержка самого крупного монашеского ордена Европы — клюнийского. Между 1130 и 1140 годами был составлен справочник «Путь паломника в Сантьяго» — крайне интересный документ.
Поскольку маршруты паломничеств покрывали все пространство христианского мира, нужно остановиться и на особенностях других святых мест. Возьмем, например, город Тур, где находилась гробница святого Мартина, умершего в 397 году: святой был весьма популярен во всех христианских странах, и Тур привлекал самых значительных исторических деятелей, от Карла Великого до Филиппа Августа и Ричарда Львиное Сердце. Людовик Святой побывал там трижды. Места, где людям являлся святой Михаил — бестелесный архангел, у которого не могло быть мощей, — тоже притягивали множество паломников; Михаил считался покровителем возвышенностей и символизировал тягу к Небу. Культ святого Михаила возникает в Южной Италии, в Монте-Гаргано, и развивается с конца V века. В Нормандии появляется паломнический маршрут в аббатство Святого Михаила (Мон-Сен-Мишель); само его расположение производило впечатление на людей того времени, которые боялись моря, и это место даже получило другое название: «Сен-Мишель-под-угрозой-моря». В XV веке, во время Столетней войны, французский гарнизон города Мон-Сен-Мишель стойко оборонялся от англичан, и святой Михаил стал своего рода национальным святым Франции. Мон-Сен-Мишель известен также тем, что начиная с XIV века он стал местом детских паломничеств — это было время возрастания интереса к ребенку и возникновения в средневековом обществе культа Младенца Христа. Начиная с XI века многие из паломнических маршрутов связаны с Девой Марией, поскольку происходит небывалое развитие культа Святой Девы. В Шартре, например, поклонялись ее платью. Появились храмы, посвященные Святой Деве: во Франции — соборы Булонской и Льесской Богоматери, в Испании — собор в Монсеррате, в Бельгии — в Хале, в Англии — в Уолсингеме, в Германии — в Ахене, в Австрии — в Мариазеле. Большая популярность маршрута во французский Рокамадур в епископате Кагор — наглядный пример растущего интереса к местам, связанным с культом Святой Девы. В часовню, расположенную в живописном месте, на вершине скалы, которая на 120 метров возвышается над долиной, в XIII веке поднимались по лестнице — паломники преодолевали 197 ступенек на коленях, читая молитвы. Это место обязано своей известностью королю Англии Генриху II Плантагенету (который побывал в Рокамадуре дважды, в 1159 и в 1170 годах), а также сборнику «Чудеса Святой Девы», составленному в 1172 году. В Рокамадур совершали паломничества высочайшие особы, его регулярно посещали короли Франции. Людовик IX Святой побывал там со своей матерью Бланкой Кастильской и братьями — Альфонсом де Пуатье, Робером д’Артуа и Карлом Анжуйским — в 1244 году, Филипп IV Красивый — в 1303-м, Карл IV Красивый и королева Мария Люксембургская — в 1323-м, Филипп VI — в 1336-м, а Людовик XI — в 1443 и 1464 годах. Рокамадур посещали и короли Кастилии, например, Альфонс VIII, отец Бланки Кастильской, и его супруга Элеонора Английская, дочь короля Англии Генриха II Плантагенета, — они в 1181 году подарили часовне Пресвятой Марии Рокамадурской две деревни неподалеку от Бургоса. С XII века в Рокамадур устремляются паломники со всей Европы, даже из Балтийских стран.
На первый взгляд христианский мир XI и XII веков представлял собою в политическом плане зрелище весьма противоречивое — такое положение дел в Европе сохранялось чуть ли не до сегодняшнего дня и в некотором смысле сейчас восстанавливается заново в связи с нынешней политикой децентрализации. С одной стороны, происходило установление феодального строя, который характеризуется ослаблением центральной власти (при Каролингах ей еще удавалось создавать иллюзию силы). Полномочия центральной власти дробятся и переходят к сеньорам, которые присваивают права, до того считавшиеся привилегией короля: право на чеканку монеты (но это право в те времена еще представляется не столь важным) и прежде всего — право вершить правосудие и устанавливать налоги. С другой стороны, после того как недолговечная Каролингская империя пришла в упадок, народы Европы группируются вокруг своих верховных правителей, которые находят способ сохранить в условиях феодальной раздробленности государств те остатки власти, что еще оставались у них в руках. У историков вошло в традицию говорить о пресловутой несовместимости централизованного государства и феодальной системы. На деле все выглядело не так однозначно: выработался некий политический компромисс, который можно назвать феодальной монархией. Существование таких монархий — они оставили будущей Европе немалое политическое наследие — было обусловлено несколькими основополагающими факторами. В христианском мире феодальной эпохи существовало два института власти, стоявших выше, чем власть королей, возглавлявших свои монархические государства: это была власть Папы и императора. Здесь на первый взгляд имеется противоречие, и оно относится к папской власти. В описываемый период (XI–XII вв.) власть понтифика неуклонно возрастает. Можно даже сказать, что в конце этого периода, при Папе Иннокентии III (1198–1216), папство являлось самой могущественной из христианских монархий. Оно осуществляло свою власть при помощи организованной структуры, охватывавшей весь христианский мир, сила центральных органов, представлявших Святой престол, росла, но самым главным фактором, вероятно, было то, что Святой престол собирал со всего христианского мира мзду, размер которой увеличивался: это предоставляло в распоряжение папства весьма серьезные финансовые средства, большие, чем у любой тогдашней монархии. Впрочем, Святой престол и Церковь соблюдали те нормы, которые явились прямым следствием григорианской реформы, несмотря на попытки Григория VII установить главенствующую роль Церкви над светским государством. И действительно, происходит разделение духовной и светской власти, хотя в некоторых случаях, в частности, когда встает вопрос о кровосмесительных браках, Церковь по большей части навязывает государству свою волю. Больше того, Святой престол быстро вырабатывает политику сотрудничества с монархиями и даже оказывает государственной власти серьезную поддержку.
Другой фактор, который мог бы ограничить подъем и влияние феодальных монархий, — это существование еще одной высокопоставленной особы, на этот раз светской, а именно императора. Однако император Священной Римской империи германской нации был недостаточно влиятелен, чтобы подчинить себе молодые и полные сил монархии. Определенные формальные выражения почтения к императорам со стороны новых королей имели место. Но их фактическая независимость от империи и императора являлась одной из главных политических особенностей данного периода. В конце этого периода станут возможными заявления вроде того, что сделал в начале XIII века во Франции Филипп Август: «Король Франции в своем королевстве не признает над собой никакой высшей власти», — а потом, веком позже, Филипп Красивый уточнит формулировку и утвердит это положение дел так: «Король — это император в собственном королевстве». Король Франции наиболее четко сформулировал тезис о независимости монархий по отношению к империи, но подобное положение дел стало после XII века нормой для всего христианского мира.
