Книга Повседневная жизнь старообрядцев - Кирилл Кожурин

В то время пришёл к нему соловецкий инок Епифаний (тот самый, что позже будет сожжён с Аввакумом в Пустозерске), и вместе построили они себе келию на Кяткозере. Прожили два года с небольшим в крайней скудости — не было даже хлеба, так что ели осиновую кору: выварив её в трёх водах и высушив, толкли и месили по ржаному раствору, благодаря Бога. Однажды Епифаний сказал: «Пойдем, брате, приспе время благочестия ради страдати, не останемся от братии наших». И положили поститься шесть недель. По истечении срока Епифаний сподобился благословения свыше пострадать за старую веру, Корнилию же был глас: «Не у тебе время на муки идти, мнози бо тобою спасутся и в познание истины прийти будут. И будеши отец и наставник многим ко спасению». Епифаний простился с Корнилием и отправился в Москву с челобитной к царю.

После ухода Епифания Корнилий перешёл на Ниг-озеро, где поставил Никольскую часовню. Оттуда часто ходил он к отцу Досифею в Куржецкую обитель. Между тем гонения приближались и к этим глухим краям. Не раз приходилось Корнилию менять своё местопребывание: жил на Водлозере, на Немозере, на Мангозере… Когда переселился на Мангозеро, «чинил прение» с двумя никонианскими монахами, присланными властями из Москвы ради подкрепления никонианского учения. Монахи были в споре побеждены, но тронуть Корнилия не посмели, поскольку среди посадских было много сочувствующих старой вере. Позже Корнилий поселился на Гавушозере, куда к нему стали стекаться приверженцы древлего благочестия — старец Иринарх, Анфиса, Пахомий (впоследствии келейник Корнилия и списатель его жития). Корнилий всех их поучал от Евангелия и от Апостола, и от святоотеческих писаний. Пели ирмосы Иоанна Дамаскина, применяя древние слова к нынешнему своему состоянию: «Жалость приимите, людие ненаказании, законопреступницы рустии».

Наконец, пришёл к Корнилию старец Сергий, упрашивая его жить вместе с ним на Выге-реке. Корнилий согласился и поставил себе на Выге келию. «Сей покой мой, — пророчески изрёк старец. — В век века зде вселюся, яко Бог изволи. Последнюю келию Корнилий строит». Как сказал, так и сбылось. Благословил и других строить на Выге келии.

А через пять лет пришёл к Корнилию старец Виталий, и Корнилий благословил его жить вместе с собой. «Виталий же имея птичие житие: любя странничество, преходя от келии до келии; аще кто представляше ему трапезу, то со благодарением вкушаше, аще ли два или три дни не позываху, то не прошаху ясти». Виталий был строгим молчальником, так что люди несведущие принимали его и вовсе за немого. Имел обыкновение и Псалтырь читать про себя, «молком». Всего же имущества имел одну суму, а ведь когда-то был знатным боярином на Москве! Некогда «великой служитель у прежних царей», «поединщик и храброй воин» (имел на себе раны), Виталий оставил мир, утаился и принял постриг по древлеправославному чину как раз при начале никоновской смуты. Некоторое время жил на Суне-реке у старца Кирилла. Прожив с Корнилием два года, Виталий, «мало болев», скончался. «Свят муж был житием», — говорит о нем Пахомий.

Поселившись на Выге, Корнилий широко развернул проповедь старой веры. «Аще и книг мало имея, но сам весь книга бяше». «Учаше о спасении души, и о Страшном Суде, и о будущих муках», «наипаче же всего заповедал и учаше опасение от новых отступников никониянских, называя их явными бесовскими и антихристовыми слугами». Многие после его проповедей принимали крещение, а иные даже и иноческий постриг.

Где бы ни приходилось жить отцу Корнилию, везде он вёл подвижнический образ жизни. В юных летах, будучи томим плотскою бранью, приучил себя к молитве и посту, причем «скоро наполняющее и скоро попадающее брашно ядяше», преимущественно ржаной кисель. Спал он очень мало, истомляя свою плоть бодрствованием и земными поклонами. В одно только свое келейное правило полагал он тысячу поклонов. И это кроме молитв и церковного устава (а молился он по Часослову и Псалтырю весь церковный круг — вечерню, павечерницу, полунощницу, утреню и часы). До глубокой старости любил трудиться преподобный Корнилий (в основном приходилось рубить лес). Хотя и говорили ему иные, что, мол, можно монаху и без того обойтись, мудрый старец отвечал: «Писано есть: праздный да не яст и проклят тунеядец». Никто не видел его праздношатающимся — или Псалтырь читал, или поклоны клал, или творил молитву Исусову. В разрешённые дни вкушал немного коровьего масла, а в прочие — только постную пищу: мелко натерев редьку, ел её с солью и квасом. Рыбу же — только в указанные Уставом дни.

Со столь высокими духовными подвигами соединялось у отца Корнилия удивительное смирение. «По многих же трудех и подвизех иночества своего, по многих гонениях и скорбех, бедах и разграблениях, и досадах пребываше во всем непреклонен душею, яко твердый адамант. Ни оскорбися, ни потужи, ни умом смятеся, но с радостию ко Господу глаголаше: “Терпя, потерпех Господа. И внят ми, и услыша молитву мою: возведе мя от рова страстей и постави на камени Твоея веры нозе мои”».

Незадолго до кончины пришли к Корнилию на Выг Даниил Викулин и Андрей Дионисьевич — будущие выговские киновиархи. Благословил их старец на создание общежительства, предсказав его будущую судьбу: «Место сие распространится и мнози спасутся и поселятся с матерями, и з детми, и со скотом, и с люлками». Немного пришлось пожить на Выге с Даниилом и Андреем, наставляя их на путь спасения. Начал отец Корнилий изнемогать. Перед смертью Даниилу сказал: «Буди прочим отец и наставник ко спасению»; Андрею же заповедал: «Буди судия и правитель общежительству и всей братии. Учися книжнаго разума и обучения, собирай книжное свидетельство: будут опросы и вопросы от царя. Потщися за благочестие отвещать и за церковныя законы и отеческия предания постоять, за что от Господа Бога восприимеши воздаяние благо».

Скончался преподобный Корнилий 30 марта 1695 года, в Великий пост, на Страстной неделе в четверг, прожив в иночестве 107 лет. Всего же лет его жития было 125! Последними его словами были: «Веру соблюдох, прочее соблюдает ми венец правды, его же воздаст в день оный Праведный Судия — и не точию мне, но всем возлюбившим Его».

Отцы-основатели

Выговского поморского общежительства:
Андрей Дионисьевич и Даниил Викулин

Основателем крупнейшего старообрядческого духовного центра на Русском Севере — Выговского поморского общежительства — стал Андрей Дионисьевич (Денисов) — потомок древнего, восходившего к самому Рюрику, рода князей Мышецких.

Ревность к сохранению чистоты православной веры была у князей Мышецких в крови. Согласно летописным сказаниям, этот княжеский род происходил от самого святого благоверного князя Михаила Всеволодовича Черниговского, принявшего мученический венец в Орде: «Князя Михаила сын князь Юрий остался и оставил отчину свою пусту, и пришол в Торусу, и в Торусе правил и произвел 5 сыновей. Старшего звали Орехва, а прозвище ему было Всеволод, а другой был Семен, а третий Михайло, а четвертый Ивана, а пятый Константин. И разделил им после живота своего отчизну: старшему Всеволоду — Тарусу, Семену — Канин, Михаилу — Мышагу, Ивану — Волкону, а Константину — Оболенск». От князя Михаила Юрьевича, правившего в Мышаге (ныне поселок Мышега на реке Оке в Алексинском районе Тульской области), и пошли князья Мышагские, или Мышецкие. В середине XIV века владения князей Мышецких попали под власть Литвы, а в 1498 году братья Семён, Иван, Фёдор и Александр Ивановичи, князья Мышецкие, потеряв свой родовой удел при переходе из Литвы на службу к великому князю Московскому Ивану III Васильевичу, получили от него поместья в Новгородской земле.