Книга Вслед за Великой Богиней - Аркадий Захаров

В одной из пещер Ханаана нашли многочисленные детские трупы. Они были захоронены в кувшинах. Всем этим детям исполнилось не более 8 дней. Ни у одного из них на теле не обнаружили следов травмы или насильственной смерти. Только на останках двух младенцев были замечены следы обугливания.

Наверное, их еще живыми втиснули в кувшины, в большинстве случаев головами вниз. Скорее всего, это были первенцы, которых принесли в жертву Ягве.

Жестокость и кровожадность Ягве особенно выступили на первый план в эпоху, когда кочевые еврейские племена начали наступление на земледельческие области Ханаана. Овладев страной, израильтяне продолжали невероятное по жестокости избиение мирных жителей. Зрелища многочисленных жертв, видимо, доставляли удовольствие Ягве, который по этой части превзошел Ваала, принимавшего в жертву детей Израиля.

Возникает законный вопрос: какое отношение имеет Ягве к формированию образа нашей северной Бабы-Яги? Самое непосредственное. Образ Яги, вероятно, частично формировался в сознании южных славян во времена государства киммерийских амазонок и Хазарского каганата на южнорусской границе.

Суровый иудейский бог хазар Яхве требовал частых жертв, которые не могли составлять тайны для сопредельных с хазарами славян. Вынужденные контакты и соседство Руси с Хазарией, исповедовавшей иудаизм, а впоследствии библейские предания, не могли не наложить отпечатка на устное народное творчество руссов в виде сказок о Яге — костяной ноге. Впрочем, не только на русское.

В остяцкой былине о богатырях города Эмдера упоминается богатырь Яг:

И стрел Борея не страшась, На месте райском красовался Тот городов арьяхских князь. Далеко слава шла о силе Богатырей его в боях, Из пятерых их самым малым Был на ногах оленьих Яг.

(По записи С. К. Патканова, у Яга, или Иага, были братья: Хусалытем, раздробивший долго сушеное конское бедро, и другие.) В этой былине имя богатыря Яг — собственное.

Возможно, одна из причин разноногости Яги кроется в космогонических воззрениях древних славян и финно-угров, во многом схожих.

Духовная сестра русской Яги югорская лесная богиня, хозяйка всех лесных зверей, посылающая удачу охотникам, тожеразноногая. В специальной песне, предназначенной кровному жертвоприношению в ее честь, она описывается так:

«…Дочь лесного бога, дочь лесного бога, вот она стоит. Одна нога лосиная, другая человечья. — Вы, за зверями ездившие двое, возьмите меня, королеву лесных зверей, я счастливая!» (Сообщил М. А. Лоншаков.)

Одна нога лосиная, другая человечья… Семизвездие Большая Медведица на Русском Севере носила название Лося. У древних охотничьих народов существовал культ лося или оленя, впоследствии вытесненный медвежьим. Может, от семи звезд Лося и пошло выражение «седьмое небо». А. Н. Афанасьев, описывая пережитки язычества на Русском Севере, упоминает оленя, как древнее жертвенное животное. Предания о священных оленях, выбегающих из леса к церкви на заклание, тяготеют к финно-угорскому Северу и имеют широкое распространение в бывших Вологодской, Пермской и Новгородской губерниях, где охотничья стадия хозяйства задержалась дольше, чем на земледельческом Юге. Материалы раскопок показывают, что культ небесных оленей, лосей представляет собой повсеместную архаичную стадию религиозных представлений, но у давно пришедших к земледелию племен она стерлась, а у недавних охотников сохранилась в большей степени. В изображениях так называемого пермского звериного стиля, существовавшего в течение почти всего железного века, почти до XV столетия, самым распространенным сюжетом шаманских бляшек «бесовских привесных козней» служат ящур, коршун, мужская фигура в головном уборе в виде морды лося и две женские фигуры с головами лосих и копытцами на ногах или лосиными ногами. Женщины-лосихи расположены по бокам бляшек таким образом, что мордами создают полукруг, символизирующий небесную сферу. «Привесные козни» служили принадлежностью особых, очевидно шаманских, одежд, или приношением божеству — «жертвы», которые развешивались около кумирниц и над ними на кровлях. Небесная лосиха роженица была для древних символом великой Матери Мира, давшей жизнь всему живому на земле.

Синкретическое существо Небесная лосиха — мать мира, женщина на лосиных ногах, видимо, приходится праматерью хантыйской дочери лесного бога, у которой одна нога лосиная, другая человечья, что символизировало ее принадлежность к обоим мирам: небесному, миру богов, и земному — миру людей. Принадлежность к двум мирам роднит ее с Бабой-Ягой.

В пермской мифологии (как и вообще в угорской) сонм лесных духов неизменно человекообразен. По этим признакам пермяцкие лесные боги и хантыйская дочь лесного бога близки к Яге, костяная нога которой явно унаследована ею от Небесной лосихи-матери и была изначально лосиной, оленьей, конской и уж впоследствии — медвежьей.

Верста тринадцатая

Богиня охоты

За областью, называемой Вятка, по дороге в Скифию, стоит большой идол Золотая Баба. Золотая старуха. Соседние племена весьма чтут его и поклоняются ему, и никто, проходя поблизости и гоня и преследуя зверя на охоте, не минует идола с пустыми руками, без приношений.

Матвей Меховяский. Трактат о двух Сарматиях. Краков. 1517

В умеренных дозах холод способствует общению и объединению творческих душ. Похолодание ледникового периода заставило первобытное недочеловечество научиться разводить огонь, ткать и шить одежду, строить жилища, создавать запасы еды. Именно стимулирующему влиянию холода обязана своим появлением в умеренных широтах северного полушария мировая цивилизация. Выше к северу холод уже не стимулирует, а сковывает творческие силы человека, подвигая все его помыслы единственно на борьбу за выживание.

Другая картина в обильных теплом и пищей тропиках — сытость и жара больше располагают к сонливому отдыху, чем к работе и самосовершенствованию. Именно срединное местоположение и благоприятный климат античной Эллады оказали услугу необыкновенному расцвету ее культуры. Значение для Греции оздоровляющего дыхания северного ветра Борея прекрасно осознавали и сами древние эллины, включившие в пантеон своих богов гипербореев Лато и ее детей-близнецов: покровители искусств Аполлона и покровительницу охотников Артемиду.

К такому вот выводу я пришел холодной ноябрьской ночью, пытаясь безуспешно согреться с помощью кипятка и лысоватого одеяла в насквозь простуженном титаническим бездействием кочегаров загородном корпусе. В «той степи глухой» я замерзал в большой компании: начинающие всех возрастов, от юных поэтов до убеленных сединами мемуаристов, слетелись со всей области на традиционную ежегодную встречу под крылышком тюменской писательской организации, но оказались вытесненными из города в чуть теплеющий среди заснеженного леса пионерский лагерь партийными чиновниками и иже с ними, буквально заполонившими все городские гостиницы. Политики в который раз пренебрежительно попрали духовность.