Книга На улице, где ты живёшь - Мэри Хиггинс Кларк

— Она хочет встретиться с вами. Я за вами заеду, и мы вместе поедем на службу, а потом к Лоуренсам. Вас это устроит? Я могу представить вас кое-кому из местных жителей.

— Очень хорошо.

— Отлично. Завтра утром без двадцати одиннадцать.

— Я буду готова. Спасибо.

Затем она набрала номер Ника Тодда, испытывая некоторое волнение. «Надеюсь, они не передумали брать меня на работу», — думала Эмили. Такая возможность ее серьезно встревожила.

Ник ответил сразу же.

— Мы слышали новости. Не слишком приятные события. Надеюсь, вы не очень расстроены.

Эмили послышалось напряжение в его голосе.

— Огорчилась, это будет точнее. Вы говорили, что хотели меня видеть. Ваш отец раздумал брать меня на работу?

Его смех был естественным и успокаивающим.

— Ничего подобного. Как насчет ленча или ужина завтра? Или в воскресенье?

Эмили задумалась. Завтра поминальная служба, а потом ленч у Лоуренсов. И надо наконец закончить с этими книгами и вернуть их доктору Уилкоксу.

— Лучше в воскресенье, — уверенно сказала она. — Ленч. Я знаю, куда можно пойти, и закажу столик.

В половине шестого в дверь позвонил один из экспертов.

— Мы закончили, миссис Грэхем. Больше здесь ничего нет.

Эмили удивило охватившее ее чувство облегчения. Она вдруг поняла, что подсознательно ожидала, что здесь могут быть закопаны и останки Летиции Грегг и Эллен Свейн.

Лицо, руки и одежда полицейского были покрыты слоем грязи. Он выглядел усталым и продрогшим.

— Скверная история, — сказал он. — Но может быть, теперь все эти слухи о перевоплотившемся маньяке наконец улягутся.

— Я очень надеюсь, — сказала Эмили. Но сама почему-то совсем не была уверена в этом.

Она поблагодарила полицейского и торопливо заперла дверь, словно пыталась защититься от надвигающегося мрака.

25

"Странно, но я ощущаю приближение опасности. Это ощущение похоже на то, что я испытал, когда Эллен Свейн начала подозревать меня в убийстве Летиции.

Тогда я действовал быстро.

Глупо было с моей стороны говорить с доктором Лиллиан Мэдден пять лет тому назад. О чем я только думал? Конечно, я не мог позволить ей гипнотизировать себя. Кто знает, что бы я невольно ей открыл?

Посетить ее меня побудила соблазнительная возможность оказаться в прежнем моем воплощении.

Помнит ли она, как пять лет назад кто-то попросил ее вернуть его в 1891 год? "

А ведь может быть, что и помнит", — подумал он, холодея.

Сочтет ли она себя обязанной сохранить тайну беседы между психологом и пациентом?

Возможно.

Или она сочтет своим долгом позвонить в полицию и сказать: «Пять лет назад один из моих пациентов спросил меня, могу ли я вернуть человека из Спринг-Лейк назад, например, в 1891 год. И этот человек назвал точную дату. Я ему объясняла, что невозможно вернуть в этот период, если он не воплотился именно тогда».

Он представил себе доктора Мэдден, ее проницательный взгляд, устремленный прямо на него. Он ее озадачил, но в то же время и заинтересовал. Он был ей любопытен.

Эллен Свейн умерла, потому что проявила любопытство.

"А затем, — скажет полиции доктор Мэдден, — я попыталась загипнотизировать моего пациента. Он пришел в возбуждение и поспешил завершить сеанс. Это все, быть может, и не так важно, но я чувствовала, что обязана сообщить вам эту информацию. Его фамилия... "

Доктору Лиллиан Мэдден нельзя позволить сделать этот звонок! Он не может допустить этого.

Подобно Эллен Свейн, она скоро узнает, что всякая информация о нем опасна — даже смертельна.

26

— В жизни не читала такого вздора! — Рейчел Уилкокс с отвращением положила на стол утреннюю газету и даже отодвинула ее от себя. — Перевоплотившийся серийный убийца! Неужели эти журналисты думают, что мы все это проглотим!

Много лет подряд Клейтон и Рейчел Уилкокс ежедневно получали по два экземпляра «Эшбери-Парк пресс» и «Нью-Йорк таймс».

Клейтон в этот момент тоже читал «Эшбери-Парк пресс».

— Как я понимаю, здесь сказано, что вопрос о перевоплотившемся серийном убийце был задан прокурору в четверг. Здесь нигде не говорится, что «Эшбери-Парк пресс» разделяет такое мнение.

Жена ему не ответила. Клейтона это не удивило. Рейчел пребывала в отвратительном настроении с того времени, как им в четверг позвонил следователь Дагган. Рейчел как раз собиралась уходить, а он подготавливал книги для Эмили Грэхем. Рейчел крайне возмутило намерение полиции собрать всех гостей Лоуренсов в тот памятный вечер и снова их допросить. Снова!

— Но какова наглость! — кипятилась она. — Неужели этот тип полагает, что кто-то из нас спустя столько времени вдруг признается или сообщит что-то новое?

Уилкоксу показалось забавным, что Рейчел даже не могло прийти в голову, что кто-то может заподозрить в убийстве Марты ее саму.

Ему хотелось сказать жене: «Рейчел — ты сильная женщина. В тебе всегда таится гнев, который только и ждет случая, чтобы вырваться наружу. Ты ненавидишь красивых молодых женщин с длинными светлыми волосами и сама знаешь почему».

Через двадцать семь лет она все еще попрекала его иногда этим давним романом с Эллен. Рейчел была права — тогда она спасла его карьеру. Когда по городу поползли слухи, он мог лишиться работы. Рейчел смешала с грязью коллегу, распустившую этот слух, и когда кто-то еще заявил, что видел ее мужа в гостинице вместе с Эллен, она категорически это отрицала и врала напропалую, лишь бы спасти его.

Научная деятельность приносила Клейтону огромное удовлетворение. Он по-прежнему регулярно печатался в солидных журналах и дорожил уважением своих коллег.

Слава богу, что ни Рейчел, ни кто другой никогда так и не узнали, почему он до срока ушел с поста президента Инок-колледжа.

Отодвинув стул, Клейтон встал.

— Я уверен, на поминальной службе будет много народу, — сказал он. — Думаю, нам лучше выехать в десять тридцать, чтобы успеть занять места.

— Мы это еще вчера решили.

— Да, кажется.

Клейтон хотел было ускользнуть к себе в кабинет, но Рейчел остановила его:

— Где ты был вчера вечером?

Он медленно обернулся.

— После того как мы послушали новости, я пытался поработать над романом, но у меня разболелась голова. Я вышел прогуляться, и надо сказать, продолжительная прогулка принесла мне облегчение. Я вернулся в гораздо лучшем состоянии.