Книга Занимательное дождеведение. Дождь в истории, науке и искусстве - Синтия Барнетт

В 1900 году Саймонс умер, не оставив никого из родственников: он еще в детстве потерял отца, потом мать, его единственный ребенок погиб в младенческом возрасте, а жену свою он пережил на пятнадцать лет. Но его оплакивала семья из тысяч наблюдателей за осадками. По всеобщим отзывам умер он счастливым человеком, посвятившим всю свою жизнь британскому дождю.

Американцы не терзались, как британцы викторианской эпохи, из-за «шаманства», якобы сопутствующего предсказанию погоды. Томас Джефферсон мечтал создать станции с метеорологическими приборами и помощниками по всей стране, но ему помешала Война за независимость. Позднее научное прогнозирование стало реальным благодаря телеграфу. Тогда, да и сейчас, чтобы узнать, как будет вести себя погода в ваших краях, следовало прежде всего выяснить, какой она была в последнее время у ближайших соседей. В 1847 году, через три года после того, как Сэмюэл Морзе передал с помощью электрического сигнала свою знаменитую депешу с текстом «Дивны дела Твои, Господи» из Вашингтона в Балтимор, первый американский правительственный метеоролог, «король бурь» Джеймс Поллард Эспи предложил создать национальную погодную сеть, соединенную телеграфными линиями. Этой идеей Эпси увлек Джозефа Генри, директора только что организованного Смитсоновского института, а тот, в свою очередь, преподнес ее своему правлению, подчеркнув, что телеграфирование данных о погоде из дальних западных и южных пределов страны «обеспечит готовое средство оповещения наблюдателей в более северных и восточных районах, чтобы они внимательно следили за первыми признаками надвигающейся бури».

К 1860 году пятьсот станций из всех регионов США телеграфировали сводки погоды в Вашингтон. Эту работу опять же прервала война: после отделения южных штатов сеть рухнула. В Обсерватории штата Цинциннати в Огайо молодой астроном Кливленд Эббе был так расстроен отсутствием публичных предупреждений о грозах и наводнениях, что занялся прогнозированием в порядке личной инициативы. На средства, предоставленные Торговой палатой Цинциннати, он разработал систему телеграфных сводок погоды, ежедневных синоптических карт и прогнозов, которые он составлял и распространял через телеграфную компанию «Вестерн Юнион».

«Вестерн Юнион» предоставлял контурные карты, на которые Эббе или телеграфист могли добавлять символы, показывающие направление ветра, области высокого и низкого давления и другие подробности. Эббе придумал легко узнаваемые треугольные стрелки и коды, которые вручную наносились на прогнозные карты. Буква «R» обозначала дождь. Впервые американцы смогли считывать не только текущие погодные условия, но и «вероятности», как Эббе называл свои прогнозы, на ближайшие дни.

Предоставляемая Эббе услуга мгновенно стала популярной. В возрасте всего тридцати лет он получил прозвище «Старик-Предсказатель». Выяснилось также, что прогнозы могут спасать жизнь многим людям и кораблям. Петиция из региона Великих озер, который только в 1869 году пережил 1914 кораблекрушений, призывала Конгресс учредить метеорологическое агентство и национальную телеграфную службу погоды, чтобы отслеживать «происхождение и развитие этих больших штормов».

Конгресс удовлетворил ходатайство, и в начале 1870 года президент Улисс Грант подписал резолюцию о том, что военному министру надлежит возглавить метеорологические наблюдения на военных станциях по всей стране, а также «уведомлять северные озера и побережья по магнитному телеграфу и при помощи морских сигналов о приближении и силе штормов». Генерал Альберт Майер, начальник связи Сухопутных войск и личный друг Гранта, по своим каналам внедрил метеорологию в военное ведомство. Теперь управление связи могло в мирное время не сокращаться, а расти. Майер взялся за прогнозы с такой же самоотверженностью, с какой раньше создавал систему связи. Он быстро переманил Эббе из Обсерватории штата Цинциннати. Эббе штамповал свои ежедневные «Вероятности» и обучал новое поколение метеорологов искусству прогнозирования. Сигнализация, которую Майер разрабатывал для военного времени, превратилась теперь в систему флажков, которые вывешивались в городах и морских портах для предупреждения о надвигающихся штормах. В 1880 году, когда он умер, одна газета написала в некрологе: «Ни один осмотрительный моряк не рискует выйти из порта, когда горит красный свет или реет красный флаг».

По сей день, если вы видите развевающийся красный флажок с черным квадратом в центре, остерегайтесь приближающегося шторма – и вспоминайте добрым словом генерала Майера и американскую Службу связи.

* * *

В окрашенном в грозовые серые тона здании, принадлежащем федеральному правительству, в центре Эшвилла в штате Северная Каролина сто шестьдесят ученых и прочих сотрудников Национального центра климатических данных НОАА работают с метеорологическими данными – новыми, со спутниковых снимков, переданных минуту назад, и старыми, вплоть до 40-х годов XVIII века. Двадцать миллионов страниц наблюдений, среди которых немало рукописных, и еще миллиарды компьютерных записей представляют собой самый большой в мире архив данных о погоде. В подвальном помещении журналы капитанов кораблей и военных офицеров, передающих сводки со всего мира, сложены в стопки полутораметровой высоты. На многих из них стоит подпись «Ваш покорный слуга», выполненная изящным округлым шрифтом.

• «Примесь дождя» – часто повторяющаяся запись XIX века. Тогда это была столь же привычная мера, как щепотка соли для нас.

• «Дождь бил мне в лицо с силой стрел, а давление походило на то, какое испытываешь, мчась галопом на быстрой лошади», – гласит суровое наблюдение, сделанное в 1831 году нью-йоркским флотским инженером Уильямом Редфилдом, который противостоял штормам, стараясь определить вращательную природу циклонов.

Если и есть общее звено в прошлой и нынешней науке о дожде, то это мистификация до определенной степени. По бесчисленным причинам, помимо штормовых предупреждений, спасающих жизнь, мы, люди, страстно жаждем предвидеть дождь – чтобы управлять водоснабжением больших городов, прикидывать, когда сеять озимую пшеницу, планировать концерт на открытой площадке или выбирать день свадьбы. Но несмотря на то что современная метеорология по точности превосходит старые «вероятности», до сих пор чрезвычайно трудно предсказывать дождь или рассчитывать на него. Это классический пример теории хаоса. В «Парке юрского периода» Джефф Голдблюм поучает Лору Дерн: «Бабочка машет крылышками в Пекине, а в Центральном парке вместе солнца идет дождь». Реальным ученым, стоявшим за «теорией бабочки», был покойный метеоролог Эдвард Лоренц из Массачусетского технологического института, который первым осознал, что крохотные и далекие триггеры могут менять погоду таким образом, что невозможно предсказать это с помощью математических моделей. Погодное приложение на вашем смартфоне не сможет сообщить вам, что перед вашим домом вот-вот польет как из ведра, а ваш задний двор останется совершенно сухим. Быть может, оно вообще не предскажет никакого дождя.

С детства наблюдающему за облаками метеорологу Скотту Стивенсу, который нашел дело всей своей жизни к моменту своего пятилетия, в Национальном центре климатических данных поручено отвечать на запросы информации о прошлой и прогнозируемой погоде. Помимо миллиарда посетителей сайта агентства, он принимает звонки от полицейских детективов и страховых следователей, которым необходимо знать, сколько осадков выпало в час преступления или на месте несчастного случая. Инженеры, эксплуатирующие плотины, выясняют средние годовые показатели. Прорабы на стройке решают, нанимать ли бригаду. А то и вовсе какой-нибудь чудак открыл, как управлять ураганами (чуть позже мы к этому еще вернемся). Эти и еще десять тысяч заинтересованных сторон, которые каждый год звонят в центр, могли бы найти исторические данные и прогнозы в интернете, но им нужна человеческая проницательность. «Модели погоды отлично справляются с прогнозированием температур, скорости и направления ветра, – рассказывает мне Стивенс. – А вот с осадками получается хуже».