Книга Как вылечить все. Параллельная медицина - Александр Никонов

– За что?

– Ни «за что», а «почему». Разорить хотят на процессах. Знаете, что такое фарммафия? Мне, наверное, не стоит об этом болтать в интервью, поэтому я просто приведу официальную цифру, а выводы вы сами сделаете. Годовой оборот американских фармакологических концернов, производящих препараты для лечения рака, составляет 1 триллион 400 миллиардов долларов в год. У нас бюджет всей страны на порядок ниже! Понятно, что мои дешевые средства, которые убирают рак без всякой химиотерапии, в условиях большого бизнеса никому не нужны и даже опасны. Там ведь десятки тысяч людей работают в этих фармкомпаниях, акционерами вложены миллиарды долларов. И они все объединены организационно, а больные – каждый за себя.

Вот открыли единственный препарат, который проникает через гематоэнцефалический барьер и, по задумке, спасает людей от глиобластомы головного мозга. Этот препарат называется толазамид. Я могу его купить в интернете по цене 3 доллара за килограмм. Немного очищенный и расфасованный в виде лекарства от рака под названием «Темодал» – 5 таблеток по 100 мг – он стоит уже от 600 до 800 долларов. То есть полграмма яда за 800 долларов при исходной цене сырья 3 доллара за килограмм! Подсчитайте доходность сами. Наркотики нервно курят в сторонке. Ну, и кому тут нужен Борисов с его копеечным лечением?

Кстати, клюют новаторов не только в Америке. У нас тоже, только в России методика другая. Приходит проверка: а у вас постановление об обработке таким-то дезраствором есть? Я отвечаю: «У нас стандартная обработка». – «Не-не-не! Две недели назад вышло новое постановление!» – «А откуда я могу про это знать, если его еще не разослали?» – «Это неважно. С вас штраф – 100 тысяч рублей…» Задушить меня можно проще пареной репы. Я в Германии подрабатываю и если бы не подрабатывал, клиники в России просто бы не было, слишком уж тут недружелюбный климат для бизнеса вообще и моего в частности.

– Еще раз. Официально вы лишь помогаете восстанавливать людей после калечащих процедур онкологов? Но ведь фактически ваша методика сама по себе лечит рак. Расскажите, в чем она заключается? Надеюсь, это не секрет?

– Нет, я рассказываю о своей работе на международных симпозиумах, читаю лекции. В организм больного вводится хлорофилл. Больше всего и быстрее всего им нажираются раковые клетки, потому что в раковых клетках скорость обменных процессов превышает скорость обмена в обычных клетках на порядок.

А потом человека, клетки которого насыщены хлорофиллом, начинают освещать пучком света – лазером определенной частоты. Хлорофилл, как ему и положено, под действием света активно выделяет кислород, а тот просто душит раковые клетки. И начинают происходить чудеса, которые поначалу меня самого удивляли. У меня вдруг стали выздоравливать больные с тяжелейшим формами рака – мозга, поджелудочной, простаты… Я поверить своим глазам не мог! Но когда мы посмотрели иммунограммы, все стало на свои места. Оказалось, наше лечение не только подавляет развитие раковых клеток, но и восстанавливает иммунитет. Который уже сам начинает разбираться с опухолью и метастазами.

Вот посмотрите. Перед вами иммунограмма больного раком. Это женщина. Видите, тут десятки позиций, характеризующих иммунитет. И в некоторых строчках напротив значений параметра нарисованы стрелочки вниз, это значит, что по данным позициям иммунитет ниже нормы. А кое-где видны даже двойные стрелки вниз – по этим позициям иммунитет провален почти до нуля! Именно с таким просаженным иммунитетом пришла к нам больная с диагнозом: рак. А теперь посмотрите вторую ее иммунограмму. Видите? Тут уж не по нескольким, а практически по всем позициям двойные стрелки вниз. Иммунитета вообще нет!.. Как вы думаете, что произошло? Она прошла курс химиотерапии!

– Один из онкологов как-то сказал: наш принцип лечения рака заключается в том, что мы стараемся убить опухоль прежде, чем лекарство убьет больного.

– Химиотерапия действительно убивает человека. Вы же видите, что случилось с ее иммунитетом после курса. А ведь именно с просадки иммунитета начинается рак! Раковые клетки в нашем организме возникают каждую секунду. И иммунная система их каждую секунду отлавливает и убивает. Если же иммунитет слабеет по разным причинам, до рака – один шаг, что мы и видели на первой иммунограмме, где просадка – по десятку позиций. Результат – опухоль.

А вот третья иммунограмма этой больной – после нашей процедуры. Ни одной стрелки вниз! Все позиции иммунитета в пределах нормы. И, соответственно, никакого рака! Восстановленный иммунитет сам нашел опухоль и разобрал. Мы всего лишь восстанавливаем иммунитет. Все остальное сделал организм… Кстати, так можно лечить не только рак, но и гепатит, например.

– А я читал, что иммуностимуляторы во время онкологии противопоказаны. Даже витамины.

– Это, кстати, интересный момент. Для стимуляции иммунитета сейчас существуют разные средства – циклоферон и прочие всякие. И во всем мире иммуностимуляция во время онкологического процесса действительно запрещена, потому что она стимулирует рак. Но у меня-то происходит не иммуностимуляция! Мы не загоняем упавшую иммунную систему стимуляцией, как загнанную лошадь. У нас иммунная система не компенсирует одной своей частью, которую вы стимулируете, другие части – выпавшие. У нас иммунная система просто выравнивается по всем позициям. Я попробую объяснить на примере. Вот есть навороченный лакированный, напичканный электроникой «Мерседес», у которого сдох один элемент. И он никуда не едет, сколько ни газуй! Только движок перегреешь. А есть примитивный «Запорожец», у которого все плохое, все равномерно изношенное, но работающее. «Мерседес» в этом примере – иммуностимуляция. А «Запорожец» – иммунокоррекция, когда все параметры сбалансированы, организм трещит, но едет.

– То есть вы накачиваете опухоль хлорофиллом и светите на нее лазером. А если опухоль внутри?

– Вы когда-нибудь сильный фонарик к ладони прикладывали?

– Просвечивает.

– Фотонный поток все равно пробивается, во-первых. А во-вторых, надо просто толкнуть процесс. Есть такое понятие – эффект эстафетной передачи. Внешний фотон возбудил одну клетку. А клетка имеет два состояния – гель и золь, об этом биофизики давно пишут, но никто ж не читает… В момент фазового перехода происходит выброс энергии в виде фотонов, эти фотоны запускают цепную реакцию в соседних клетках. В результате вся опухоль начинает флюоресцировать – светиться. И мы сразу видим и опухоль, и метастазы. Можно сфотографировать это свечение, пробивающееся через кожу изнутри тела, чтобы и самому увидеть, и другим показать.

Вот вам кейс. Женщина. Это моя Жанна Фриске, как я ее называю. У больной, как и у Фриске, неоперабельная глиобластома головного мозга, задней черепной ямки. Химиотерапия не пошла из-за осложнений. 8 месяцев я с ней возился. И вот на снимках видно: слева – был рак, а справа – нет.

Вот еще один клиент. Опухоль мозга. Огромная. Когда он ко мне попал, уже ничего не соображал, путал день и ночь, рвался купаться в ноябре… И вот динамика: через месяц – видите снимок? – нету опухоли, есть только остаточный отек. Еще через месяц – уже и отека нет. А еще через месяц я ему разрешил жениться.