Книга Город под кожей - Джофф Николсон

– Ты узнала, как его зовут?

– Ага. А также место, где он оставляет машину, – на новой стоянке, открывшейся на углу Хоуп-стрит и 10-й улицы.

– Для нас это важно?

– Да. Его адрес у меня тоже есть, он живет в трейлере вместе с дочерью. Я сама видела. И проследила, куда он ездит. Далеко он пока что не отъезжал, но я только-только начала слежение.

– Какое еще слежение?

– С помощью «маячка». Это он сверкает на карте. Ставится под днище, как на грузовик службы доставки или машину торгового агента, чтобы засечь, когда водители лодырничают, превышают скорость или шляются где не положено. Если жена загуляла, тоже можно отследить.

– Пахнет высокими технологиями.

– Семьдесят пять долларов на «Амазоне». Размер – с пачку сигарет. Батареек хватает на тридцать дней. На упаковке написано: «Идеально подходит для бездорожья».

Хотя Зак не питал иллюзий насчет вымирания бумажных карт, его неприятно поразило, что технический прогресс зашел так далеко.

– Каждый день, – продолжала Мэрилин, – он ездит от стоянки до школы и обратно. Очевидно, в этой школе учится его дочь. Еще был у портного.

– Ты сама за ним следила?

– Нет, по карте. Беда только, что таким образом невозможно узнать подробности.

– Ага, все-таки без бумажной карты не обойтись?

– Нет, я хочу, чтобы мы покатались за ним в реале.

– Мы?

– Да, мы. Не хотелось бы использовать мой слабый пол как аргумент, Зак, но с тобой надежнее. Один в поле не воин.

– Двое тоже.

– В одиночку с ним не стоит иметь дело.

– Я не собираюсь иметь с ним никаких дел.

– Да ладно, Зак, где еще ты найдешь такую классную возможность для сталкерства?

– Это замануха такая?

– Мне нужен партнер. Партнер с большим коричневым, не мозолящим глаза универсалом.

– И куда мы будем ездить?

– Куда Билли Мур, туда и мы. Может, найдем, где он прячет женщину. Боюсь, магазин придется закрыть пораньше.

– Только ради тебя, – сказал Зак, надеясь, что Мэрилин по достоинству оценит жертву.

20. Очередное задание Билли Мура

Телефон зазвонил в третий раз.

– Женщину зовут Шантрель, – лениво процедил Аким. – То ли танцовщица, то ли стриптизерша. Работает в позднюю смену в «Клубе истинных джентльменов». Слыхал о таком?

– Найду, – отрезал Билли.

– После окончания смены поедет в еще один клуб – «Оракул», на другом конце города. Представишься шофером из «Оракула».

– И она сразу поверит?

– А ты убеди. Потом все как обычно.

– Настоящий водитель не нарисуется?

– Можешь положиться, он не появится.

– Знаешь, Аким, я хотел тебя еще кое о чем спросить.

– Да что ты говоришь?

– Угу. Видишь ли, я понимаю, что Вроблески не хочет сам возить женщин. Ты меня убедил, что это не в твоем вкусе тоже, но как ты узнаёшь, кто эти женщины и где их подбирать?

– Знать – моя главная обязанность.

– Странная у тебя работа, не находишь?

Билли не рассчитывал на ответ, однако Акима распирало от тщеславия.

– Я за ними следил.

– С каких пор?

– Достаточно долго.

– Ты начал следить до или после того, как их татуировали?

– Без татуировок они не представляли интереса.

– Значит, теперь представляют?

– Я уже сказал.

– Знание – сила?

– Именно так говорит мистер Вроблески. Другие же говорят «блажен, кто не ведает».

– Я не ищу блаженства. Еще один вопрос: на фига тебе было следить за ними?

– Я был уверен, что они могут однажды пригодиться. И оказался прав.

– Пригодиться? Кому?

– Мистеру Вроблески, конечно. Кому же еще?

Билли Мур не мог припомнить, когда в последний раз встречал истинного джентльмена. Впрочем, в ночном клубе, который он собирался посетить, таковые точно не водились. Клуб помещался в низком бетонном здании, застрявшем между складом пиломатериалов и насосной станцией.

Билли надел свой новый костюм, сшитый по инструкциям и вкусу Карлы: слоново-серый с кроваво-алой подкладкой. Он знал, что хорошо выглядит – чересчур хорошо для такого места. Заплатив за вход, Билли прошел в клуб мимо двух вышибал, похожих на Труляля и Траляля, и уселся за барной стойкой. Помещение напоминало темную пещеру с бегающими разноцветными огоньками, заполненную клиентами едва ли на четверть – смесью синих и белых воротничков, по большей части состоящей из сдержанных одиноких мужчин. Один или два, как ни удивительно, притащились с подругами.

Билли просмотрел номера шести танцовщиц – ни одну из них не звали Шантрель. Все были недурны собой, некоторые даже умели танцевать. Одна – с пышными формами – вела себя так, словно ей было стыдно, другая – худая, с прямыми волосами и крупной челюстью – развлекала публику с непринужденной самоуверенностью. Рыжая, годящаяся любому посетителю заведения в матери, заставляла их – наигранно или всерьез – просить у нее прощения.

Почти каждая танцовщица имела какую-нибудь татуировку – фею, пикового туза, целый «рукав» из карпов и веток сакуры, а у одной сзади на ногах были выколоты чулки со швами. Но Билли – или Вроблески – эти тату не интересовали. Наконец ведущий – толстячок, похожий на кантри-музыканта, с коком и бакенбардами, одетый во все черное, – объявил следующую выступающую: Шантрель.

Он так ее нахваливал, словно перед зрителями должна была появиться Цыганка Роуз Ли собственной персоной. Вышла надменная женщина в футуристическом ковбойском наряде: золотые сапоги до бедер, лучевые пистолеты в кобуре и великоватая, широко распахнутая жилетка с бахромой и нашивками космической службы, открывающая спелые смуглые натуральные груди. Танцовщица двигалась по сцене с холодной уверенностью, смазанная маслом кожа блестела под огнями. А вот лицо подкачало. Оно сошло бы за привлекательное, не будь таким натянутым, застывшим в маске угрюмого презрения, словно говорило: «А ну-ка посмотри мне в глаза, если не трус». Редкий посетитель отваживался это сделать. Билли тоже не стал – он решил пока не привлекать к себе внимание. Жилетка крутилась и болталась на туловище стриптизерши, что позволило Билли мельком увидеть только часть спины, однако и этого хватило. Если бы Шантрель хотела скрыть татуировки, выбрала бы другой наряд.

Билли Мур быстро огляделся – не смотрит ли кто. Он всерьез воспринял совет Вроблески не попадаться на глаза, но разве можно умыкнуть женщину из стриптиз-клуба незаметно? Что теперь – совать в морду каждому, кто на тебя посмотрит?