Книга Михаил Бахтин - Алексей Коровашко

Не будем, однако, мешать Бобкову покоиться с миром на Егошихинском погосте. Потревожим лучше тень «тов. Гурвича» — не менее «убежденного» и «ярого борца за социализм». Уроженец города Лепель Витебской губернии Иосиф Наумович Гурвич родился, как и Бахтин, в 1895 году, но, в отличие от Бобкова, был с ранних лет причастен к жизни искусства. Так, с 1911 по 1916 год он учился в петербургской Рисовальной школе Общества поощрения художеств у таких мастеров, как Н. К. Рерих и А. А. Рылов. Уже в 1912 году картины Гурвича начинают экспонироваться на различных выставках, в том числе столичных. В 1915 году он сотрудничает с журналом «Богема». Затем его путь во многом дублирует биографию Бобкова: служба в царской армии в годы Первой мировой войны, увлечение левыми идеями, вступление в партию большевиков, активное послереволюционное «комиссарствование» по городам, весям и предприятиям. Если на момент дискуссии «Религия и социализм» Гурвич работал заведующим внешкольным подотделом отдела народного образования города Невеля, то в дальнейшем, когда он переехал в Ленинград, его должности выглядели куда более впечатляюще: один из руководителей СОРАБИСа (Союза работников искусств, 1922–1923) — директор Ленинградского радиоцентра (1925–1930) — директор Государственного Русского музея (1932–1934). Но это не мешало ему продолжать заниматься творчеством, которое и сегодня представлено во многих музейных собраниях (Государственный Русский музей, Государственная Третьяковская галерея, Национальная картинная галерея Армении в Ереване и т. д.). Гурвич, умерший в 1978 году, был по-настоящему талантливым художником, оценка наследия которого выходит за пределы краткого экскурса внутри чужой биографии. Для нас принципиальное значение имеет лишь то обстоятельство, что во многом именно усилиями Гурвича в Невеле сложилась атмосфера, позволявшая Бахтину и его друзьям не замыкаться в келейных дискуссиях о «Критике чистого разума», а выходить в качестве публичных фигур на «подмостки» своей эпохи.

Другие докладчики на диспуте «Религия и социализм» не оставили в истории хоть сколько-нибудь заметного следа. Разбивший «все гнусные религиозные предрассудки», Дмитрий Дейхман скупо отмечен в ее скрижалях как председатель исполнительного комитета Невельского уездного Совдепа, а знакомый нам по эпизоду с «трудовизацией» школьных программ Кузнецов присутствует в них в качестве одного из многих провинциальных партийных деятелей среднего звена. И только «долго и довольно осмысленно» говорящий Гутман, подобно Бобкову и Гурвичу, сумел отвоевать у «жесткого диска» исторической памяти чуть большее количество мегабайт.

Карьера Яна Яновича Гутмана (1898 года рождения), в бытность Бахтина в Невеле редактировавшего газету «Молот», развивалась стремительно и обещала такие властные высоты, до которых не смог бы дотянуться ни один из упомянутых ранее диспутантов. Однако ранняя смерть, настигшая Гутмана уже в Москве, прервала этот административный полет. Некрологи, опубликованные еженедельником Московского отдела народного образования (1927, № 17–18, 6 июня), не только дают яркую характеристику этой незаурядной личности, но и проливают дополнительный свет на то, в какой человеческой «оправе» разворачивалась деятельность «Невельской философской школы». Автор первого некролога, некто Н. Папернов, пишет (некролог озаглавлен «Памяти друга-товарища»):

«Ян Янович Гутман — один из тех немногих революционеров, который всего себя, без остатка, отдал борьбе за дело рабочего класса. Первый революционный закал тов. Гутман получил на рижской фабрике во время забастовки, где он работал в качестве чернорабочего. Эта забастовка явилась начальным моментом той революционной, кипучей деятельности, которую тов. Гутман проявлял до самого последнего времени. 5 марта 1917 г. тов. Гутман вступает в ряды с.-д. большевиков, и в уездном городе (Невель, Витебск, губ.), будучи солдатом-кавалеристом, открыто разоблачает предательскую политику меньшевиков, с.-р., вызывая к себе их ненависть. После Октября тов. Гутман является одним из созидателей местной большевистской партии, а также принимает активное участие по организации советских органов в городе, будучи военным комиссаром, работая по организации суда, редактируя местную газету и пр. Особо следует отметить участие тов. Гутмана в переговорах с немцами, находящимися в то время в г. Полоцке, по вопросу установления нейтральной зоны. Командировка тов. Гутмана в то время была чрезвычайно рискованная, ибо немцы не признавали нас ни де-юре, ни де-факто и обычно беспощадно расправлялись с “зловредными” агитаторами-большевиками. Тов. Гутман с честью выполнил эту работу. Несмотря на загруженность советской и партийной работой, он сумел сгруппировать вокруг себя местный пролетарский молодняк, с которым проводил беседы по политграмоте, стремясь всех ребят активно втягивать в работу. Первые 2 выпуска партшкол в невельской организации были проведены при ближайшем участии Яна Яновича. Тов. Гутману приходилось часто выступать на диспутах, устраиваемых местной культ. — просветительной организацией, и материалистическим орудием разбивать идеалистические взгляды, проповедуемые местной интеллигенцией (в этих проповедниках легко опознаются Бахтин, Каган и Пумпянский. — А. К.). С избранием в 1920 г. тов. Гутмана в члены губкома, он отзывается на губернскую работу. Здесь он также весь уходит в работу, будучи председателем губ. комиссии по оказанию помощи больным и раненым красноармейцам, членом президиума губпрофсовета, зав. губполитпросветом. зав. агитпропом губкома и недолго, в 1921 г., секретарем губкома. Витебской организации хорошо известен тов. Гутман. Отдаваясь весь работе, тов. Гутман уделял время и поднятию своего умственного уровня, проводя почти сплошь все ночи за книгой. В 1922 г. тов. Гутман командируется в институт красной профессуры, где он около 2-х лет упорно занимается; но уже подорванный в прошлой работе организм дал себя знать… Тов. Гутман, почувствовав недомогание, вынужден был оставить институт красной профессуры. Немного отдохнув, он снова окунулся в работу. В 1924 году он назначается заведывающим (sic!) московским управлением по делам литературы и издательств (Мосгублит), где снова начинает активно работать, но прежние силы иссякли, и туберкулез одолел могучие силы тов. Гутмана и свел его совсем молодым в могилу. Тов. Гутман умер 17 мая с.г., 29 лет от роду. Смерть его является большой потерей для коммунистической партии. Пусть весь революционный путь, который прошел этот рабочий-революционер, его работа, честность, преданность революции и глубокая ненависть к буржуазии послужит нам примером».

Второй некролог, подписанный «Витебской группой коммунистов-большевиков», мы не будем воспроизводить целиком, поскольку в нем частично дублируются биографические факты, приведенные в заметке Н. Папернова. Но моменты, связанные с воссозданием невельского колорита и подоплекой выступления Гутмана на диспуте «Религия и социализм», безусловно, заслуживают цитирования:

«Тов. Гутману Невельская организация больше всего была обязана той исключительной товарищеской спайкой, которая в то время выделяла ее из среды других уездных организаций и обеспечила Невельскому уезду место лучшего в Витебской губернии уезда, как по партийной, так и по советской работе. Насколько огромны были знание и популярность Я. Я. Гутмана в Невельской организации, видно из того, что часто невельские ребятишки на улицах играли “в Гутмана” (в «Бахтина, Кагана и Пумпянского» невельские ребятишки наверняка не играли. — А. К.). Я. Я. был страстным антирелигиозником. Его мечтой было написать большой труд и ряд популярных брошюр, посвященных антирелигиозной пропаганде. Для пополнения в этих целях своих знаний, тов. Гутман поступил в Институт Красной Профессуры, но болезнь не дала ему возможности закончить образование и идея т. Гутмана так и не увидела своего воплощения ».