Книга Командарм. Позади Москва - Олег Таругин

– За встречу уже пили, теперь давай за нашу победу. Чтобы поскорее, а не так, как в прошлый раз. Помнишь, я в июне говорил, что тебе еще до Берлина переть? Вот давай и выпьем, чтобы скатертью дорожка!

Выпили, разумеется.

– Ну, а теперь слушай, что я надумал. – Сергей откинулся на стуле, вытянув под столом все еще немного ноющую ногу. – Служишь ты нынче наверняка под командованием товарища Берии, тут у меня сомнений нет. Просто не мог он подобное без своего личного участия и контроля оставить. Встречался ли ты с товарищем Сталиным? Не факт, но такое тоже вероятно. Или случится в недалеком будущем.

Кобрин взглянул на напрягшегося особиста:

– Да расслабься ты! Поехали дальше. Про моих бывших «реципиентов»… тебе этот термин, кстати, знаком?

Зыкин молча кивнул, все сильнее и сильнее хмурясь.

– Прекрасно. Так вот – абсолютно убежден, что все мои реципиенты уже побывали или и сейчас находятся у вас. А скорее всего, и большинство тех, чье сознание контролировали другие мои товарищи. Чем все это могло вам помочь? Точно не знаю, могу лишь предположить, что некая часть моих воспоминаний вполне могла остаться в их памяти. Значит, вы наверняка знаете про академию и про то, что представляет собой «Тренажер». Как именно получена эта информация? Специальных приборов у вас точно нет, насчет подавляющей сопротивление химии тоже не уверен, значит, некая разновидность гипноза. Сам с подобным не сталкивался, но знаю, что грамотный гипнотизер на всякие чудеса способен. Судя по страдальческому выражению вашего, товарищ лейтенант государственной безопасности, лица склонен полагать, что попал в точку. Итак…

– Хватит! – решительно отрезал Зыкин. – Ну и зачем ты мне все это рассказываешь?

– Да, в общем-то, просто так, Витька, – тяжело вздохнул командарм. – Просто приятно пообщаться со старым другом, перед которым нет необходимости скрывать, кто я есть на самом деле. Добро, я тебя понял, сворачиваем разговор. Ты мне только одно скажи, вряд ли и ЭТО тоже такой уж секрет: если совсем подопрет – мне помогут? Не лично мне, конечно, а вообще? Армии, фронту?

Прежде чем ответить, Зыкин несколько секунд помолчал, затем решительно кивнул:

– Напрямую мне о подобном не докладывали, сам должен понимать. Но лично я думаю, что обязательно помогут!

– Вот и хорошо, вот и здорово. Особенно если танков подбросят, танки мне очень даже понадобятся. – Кобрин бросил взгляд на наручные часы и присвистнул. – Ого, почти половина четвертого. Нужно хоть немного поспать, наверняка через час разбудят.

Вспомнив кое о чем, Сергей широко улыбнулся:

– Слушай-ка, товарищ Зыкин, а что это у вас за группа «А» такая образовалась? Или тоже секрет?

– Откуда ты… – опешил лейтенант, тут же понимающе кивнув. – А, ну да, конечно. Понятно. Вообще-то да, это секретная информация.

– Мне снова угадывать или сам поделишься?

– Да какие уж от тебя секреты… Цель этой группы – как раз таких, как ты, разыскивать.

– Ну, я примерно так и думал. – Командарм опустился на стоящую в углу штабного помещения койку, застеленную солдатской шинелью, и с натугой стянул сапог с раненой ноги. Размотал портянку и, пошевелив пальцами, пожаловался товарищу:

– Каждый день повязку меняют, а все равно болит, зараза. Вить, там в соседней комнате место есть, можешь смело занимать. Обстановка, сам видишь, спартанская, но жить можно. Как там, твоего сержанта нормально разместили?

– Да, спасибо, он в особотделе переночует. Пока ты совещание заканчивал, я тоже туда сходил, представился да с товарищами познакомился. Нормально все, покормили даже.

Зыкин замялся, не решаясь задать последний из волновавших его вопросов.

– Слушай, я вот еще чего хотел спросить…

– Вить. – Кобрин криво ухмыльнулся. – Ну что ты ломаешься, словно барышня на первом свидании? Ответ «да».

– Точно? – Лицо лейтенанта просияло.

– Да, Витя, точно. Если меня не эвакуируют, я встречусь с твоим начальством. Угадал, ты про это спросить собирался?

– Так точно! – автоматически кивнул тот. – А если…

– Ты же знаешь, я – как и любой из моих товарищей – не в состоянии сопротивляться этому. Если ТАМ захотят – меня все равно отсюда в любой момент выдернут. И останется на моем месте очередной потерявший память командир. А вот если нет – полетим в Москву. Но мое условие ты помнишь: что бы ни случилось, воевать мне не мешать! Приказ твоего начальства – это одно, а безопасность столицы – совсем другое, думаю, сам понимаешь. Все, товарищ лейтенант, иди уже, это я тебе исключительно как старший по званию приказываю. Спокойной ночи…

Глава 5

Лейтенант Серышев, район Вязьмы, октябрь 1941 года

Высунувшись из башни, лейтенант Серышев вопросительно кивнул мехводу, оттиравшему ветошью измазанные тавотом руки. Стоящий рядом заряжающий держал наготове помятое ведро с водой и ополовиненный кусок серого хозяйственного мыла.

– Витя, ну чего там, машина в порядке? Поедем? Нужно наших догонять, через пару часов темнеть начнет.

– А куда денемся, командир, ясное дело, и поедем, и догоним. – Забросив подальше в кусты окончательно потерявшую былой вид тряпку, Цыганков подставил товарищу сложенные лодочкой ладони: – Лей, Степа, только помалеху, чтобы хватило, больно уж я извазюкался. Иначе тебе же и придется снова к ручью бежать.

– Да хватит, тарщ сержант, отмоетесь. Держите мыло. А нужно, так и сбегаю, тяжело мне разве?

– Добро. – Перекинув ноги через закраину люка, Василий спрыгнул на крышу МТО и уже оттуда спустился на землю.

Взгляд едва ли не против воли зацепился за обрамленную содранной краской свежую отметину на башне – след ушедшей в рикошет вражеской болванки. Память тут же подсказала, что совсем недавно, в августе, нечто подобное в его жизни уже было – там, под Лугой. В тот раз броня не выдержала – танкист до сих пор помнил отозвавшийся в ушах резкий звук, которого не смог заглушить даже наглухо застегнутый шлемофон, и короткую боль в пробитом крохотным осколком плече. И перевитый дымными клубами сгоревшего кордита лучик света, пробившийся сквозь узкую щель разорванного металла[18]. Сегодня броня не поддалась, так что все ограничилось просто звонким ударом, даже не замеченным в горячке боя. Твою мать, а ведь фашистский снаряд снова влепился аккурат напротив его места! Правда, «тридцатьчетверка» – вовсе не легкобронированный БТ, ему не то что чешская тридцатисемимиллиметровка не опасна, а даже, вон, полновесные немецкие семьдесят пять мэмэ, но все равно как-то неприятно…