Книга Высшее образование для сироты, или родственники прилагаются - Мария Вересень

После первого бокала мы стали не так нервно относиться к воплям пьяной нечисти, после второго — разрешили поставить на стол еще два стула для нас, любимых, а после третьего нас потянуло на песни и пляски. Лейя исполнила что-то типа медленного танца с элементами стриптиза, то есть сняла платок, шубку и показала обнаженную ножку до бедра, закинув эту самую ножку на ошарашенного кабатчика. Никодим после этого душевного потрясения выкатил бочку самого лучшего вина и провозгласил, что вино будет за счет заведения, если мавка еще раз станцует. Лейя согласилась, влезла снова в шубу и платок и станцевала еще раз. Кабатчик крякнул, так как ожидал, что мавка продолжит раздеваться, и попробовал пойти на попятную, но нечисть загалдела и стала сыпать угрозами, намекая, что Никодим пытается нас обмануть, и ему с сожалением пришлось расстаться с бочкой.

Алия зорко следила за порядком, и драчунов, обольстительно улыбаясь, профессионально выкидывала наружу, а там, как я подозревала, складывала штабелями. Когда у бочки с вином сорвали крышку, потому что из специальной дырки вино выливалось, видите ли, слишком медленно, я предложила показать зеленого змия, который обретается в данном спиртном. Кабатчик принялся уверять, что вино совершенно стерильно, тогда хитрый Аэрон предложил Никодиму пари: если змий вылезет, то кабатчик добавляет к этой бочке еще одну, а если нет, то вампир заплатит за это вино. Никодим стал торговаться, и сговорились они только на бочку пива. Я, будучи изрядно навеселе, пошевелила пальчиками, и змий, отплевываясь и кроя всех присутствующих матерными словами, явил себя на краю бочки. Никодим в ужасе уставился на это появление, божась и обещая никогда не принимать алкогольных напитков у сомнительных поставщиков. У кого-то нервы оказались еще хлипче, и змия огрели деревянной кружкой. Тот с проклятьем рассыпался брызгами, но вино еще долго не решались попробовать, до того омерзителен был зеленый змий. Поэтому совместно решили распить сначала выигранную бочку пива, а потом, набравшись храбрости, прикончить и подозрительное вино.

Аэрон, радуясь так удачно выигранному пари, вскочил на стол и, топая подбитыми сапогами, заорал частушки:

— А я мальчишка — хулиган,

У меня есть востра сабля.

Девок я в лесу ловлю,

Только вовсе их не граблю!

сопроводил последние слова недвусмысленным телодвижением продолжил:

— А как маманя померла,

Так рыдало полсела.

А как из гроба она встала,

Так аж три села рыдало!

Лейя тоже залезла на стол и стала отплясывать чечетку, а Аэрон, тут же сориентировавшись, завел следующую, подхватив взвизгнувшую мавку:

— А я с миленочкой гулял,

За кусты ее водил.

Не была б она русалкой, —

он шлепнул Лейю по заду, —

— Не родился б крокодил!

Химка — химера со второго курса, посмотрев пьяненькими глазками на то, как отплясывают Аэрон с Лейей, щелкнула хвостом и сказала, решительно поставив ногу на стол:

— Дайте я спою!

В кабаке повисла тишина, все знали, что в родне у Химки была сирин, от которой химера унаследовала голос.

— Если эта стервозина взвоет, то очнемся только к завтрашнему вечеру, — пробормотала Алия мне в затылок и стала боком продвигаться к выходу. Аэрон, прекратив притоптывать, рявкнул:

— Так давайте же еще раз выпьем за здоровье того, кому мы обязаны этим весельем!

Химке поспешно сунули бокал с вином. Аэрон, не вставая со стула, отвесил сидящему в углу Калине земной поклон, умудрившись и со стула не упасть, и пиво не пролить.

Мрачный Калина скрипнул на весь кабак зубами и отвернулся, сделав морду ящиком, а верные клевреты заслонили благодетеля от грязных шуточек, встав неровным, но достаточно воинственно настроенным частоколом между ним и пьяными собратьями-студентами.

Впрочем, собратьям было начхать на Калину, а для хорошей студенческой баталии требовалось допить бочонок до конца.

Но уязвленный вампир сам нарвался, брезгливо бросив:

— Шуты.

— Как этот песий выкидыш меня назвал? — взвилась Алия. Она среди груды выброшенных из кабака выкопала себе седого как лунь красавца-вовкуна и даже выпила с ним на брудершафт, а стало быть, практически созрела для драки. Тем более что и вовкун попался подходящий: с покатыми плечами и шрамом через все лицо. С таким биться спина к спине одно удовольствие.

Но Калину уже понесло по бездорожью. Встав в императорскую позу, он брезгливо бросил:

— А ты помолчала бы, тварь, не хватало мне еще лаяться с той, чьи предки были цепными псами моей семьи.

Толпа радостно загудела, и в кабаке разом сделалось просторней. Все лавки и столы вмиг были сметены к стенам, посреди зала остался только импровизированный престол Аэрона, с которого тот укоризненно попенял Калине:

— Не стыдно ль тебе, братец, говорить подобное даме?

— Братец?! — подскочил как ужаленный Калина. — Да ты мне такой же братец, как твои девки — сестрицы.

— Может, ты еще и старшинства моего не признаешь?

— Ха! — театрально вскинул руки Калина. — И кто это мне скажет о твоем старшинстве?

— Мой кулак, — зарычала Алия и кинулась было в толпу сомкнувшихся вокруг Калины альвов, но Лейя, вовремя повиснув на ней, свалила будущую валькирию на пол, уговаривая не лезть в вампирские разборки.

— Вообще-то Аэрон должен принять вызов, — прогудел в ухо Алии вовкулак, путая северский с бандитской мовой. — У ихних родов с покону положено знать, кто кого гнобит. Тока Аэрошке плювати на покон, три годи вольно казакует. Но теперь уж, видать, заструлили голубу.

Я как Лейя со стола сигать не осмелилась, поэтому осталась возле Аэрона и видела, что драки ему не хочется, и будь его воля, он с радостью плюнул бы на дурака Калину и ушел допивать в другой кабак. Но, видимо, со слюной были какие-то проблемы.

— Ладно, — хлопнул он ладонью по колену, — будь по-твоему. По-хорошему расквасить бы тебе рожу за наглость надо, но я не вахлак какой-нибудь, поэтому тебе скажут.

— Кто? — презрительно хмыкнул Калина.

— Древние, — спокойно ответил Аэрон. — Как по обычаю нашему положено. Или тебе и они не указ?

— Да ты даже на опушку Заветного леса не рискнешь зайти, — не особо уверенно сказал Калина.

— Я даже сувенир тебе из рощи принесу на память.

— А я пойду в свидетели, — ляпнула я, опасаясь, что Калина сейчас закочевряжится.

Оставшуюся часть ночи мы вплотную посвятили бочонку вина. Лейю начало мутить, и она то и дело выскакивала на улицу. Алия набралась до такой степени, что стоять могла только на четвереньках, да и то — опираясь задом на стену. Ее новообретенный дружок выпал в осадок гораздо раньше и пугал своим храпом мавок, которые облепили стойку. Закатывая глазки и как бы невзначай подсовывая гладкие белые коленки Никодиму, мавки щебетали о прелестях жизни на речном дне, намекая кабатчику, что с удовольствием могли бы его туда прогулять. Никодим, усмехаясь в усы, вежливо отказывался.