Книга Со стыда провалиться - Робби Робертсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я побрел в гостиницу. «Никакой» — действительно слишком красочное описание для этого городка. Правда, наволочка на подушке в номере отдавала запахом, который, позаимствую строчку у Макниса[37], «напомнил [мне] о путешествии в Канны». Часа в четыре утра я проснулся и обнаружил, что раздираю яростно зудящее тело, которое повсюду покрылось красноватой сыпью. Блохи. Я вскочил с кровати и первым же поездом вернулся в Нью-Йорк.
Лучше тихая смерть
Лучше тихая смерть, чем громкий позор.
Это случилось много лет назад, когда я был молодым, полным энтузиазма писателем (я до сих пор полон энтузиазма, хотя уже не так молод), отчаянно стремился произвести хорошее впечатление и, пожалуй, несколько переоценивал важность встреч с «нужными» людьми. По характеру я вовсе не жажду общения, будь то «нужные» или «ненужные» люди, но у меня в сознании четко отложилось, что это Правильная Стратегия. Поэтому, получив приглашение надень рождения одного Очень Важного Издателя в Кейптауне, я твердо решил туда пойти, не столько из-за именинника, сколько ради встречи с другим издателем — как мне сказали сведущие друзья, самым подходящим человеком, кому я бы мог доверить свою писательскую карьеру. В ящике моего стола лежала только что законченная рукопись, и этот визит должен был решить ее (и мою) судьбу.
Вечер начался с неприятной ноты. Писатель, который устроил мероприятие, был известен своими причудами и чудовищным эгоцентризмом. Торжество он организовал в самом роскошном отеле города, сняв для себя номер несколькими днями раньше (разумеется, за счет издателя), дабы убедиться, что все будет На Высшем Уровне. Он лично составил меню (то есть включил в него свои любимые блюда), заказал вино (ориентируясь в основном не по сортам, а по ценникам) и подобрал пару-тройку помощников, которые должны были проследить — ненавязчиво и с большим тактом, — чтобы все Прошло Гладко. Пока гости собирались, он наблюдал за ними на расстоянии, а удостоверившись, что все Важные Персоны прибыли, надменно удалился наверх в свой номер, где, как мы узнали позже, в одиночестве наслаждался изысканным обедом, предоставив нас самим себе — всем вместе и каждому по отдельности.
Я плохо переношу сборища большого количества незнакомых людей и потому в основном топтался позади одной оживленной группы, в которой, кажется, все прекрасно знали друг друга. Мне удалось завязать беседу с двумя-тремя гостями, чьи лица мне были смутно знакомы, но те вскоре удалились, очевидно, чтобы поучаствовать в более интересных или полезных разговорах. Я остался один, с бокалом вина, со всем возможным восторгом пытаясь изобразить увлекательное общение.
Затем совершенно неожиданно, словно в результате какого-то невероятного трюка, передо мной возник мужчина. Издатель. Тот Самый. Мне на память невольно пришла откровенная надпись на стене общественного туалета в Сан-Пауло, доверительно сообщавшая: «Твое будущее в твоих руках».
Я заговорил с Ним. К моему величайшему изумлению, он охотно поддержал беседу. Мы стали оживленно болтать. Застенчивость и беспокойство покинули меня. Все Шло Как По Маслу. Но вскоре я заметил, что интерес Издателя спадает, а его взгляд блуждает по сторонам. Он явно искал других собеседников. Мне срочно надо было как-то удержать его хотя бы на несколько минут, чтобы в удобный момент закинуть удочку насчет моей рукописи.
Лихорадочно оглядываясь в поисках подходящей темы, в дальнем конце переполненного зала я увидел довольно жалкое зрелище: там стояла женщина, явно чувствующая себя неловко, в дурацком платье, которое портило ее и без того нескладную фигуру. Изобразив на лице снисходительное сочувствие, я повернулся к Издателю, указал на неуклюжее привидение в юбке и спросил:
— Интересно, что там за ужасная женщина?
Мне почему-то показалось, что гул голосов вокруг нас разом смолк, как будто меня услышал не только Издатель, но и все остальные. А потом он очень четко, с расстановкой выговаривая каждое слово, произнес:
— Это моя жена.
Дело десятое
Идея о том, что предназначение СМИ — просвещать нас, воспитывать и развивать наши вкусы, просто смехотворна, потому что в их списке это дело десятое.
Главная цель СМИ — забивать наши мозги дерьмом.
В общем и целом, профессиональные писатели — сплошь изнеженные ублюдки, которые и дня бы не продержались на настоящей работе. Они летают по всему свету на разные праздники и фестивали, обедают в ресторанах и заказывают еду в номер, ничего не платя, а потом имеют наглость плакаться, что отель, куда их поселили, лишь четырехзвездочный. Они пускают пыль в глаза переводчикам, аспирантам и впечатлительным литагентам и при этом еще жалуются, что всего семидесяти трем из семидесяти шести почитателей их творчества, сквозь ветер и метель пришедших в книжную лавку на встречу с автором, книга понравилась настолько, что они пожелали ее купить. Разумеется, в этот печальный список не приспособленных к жизни нытиков я включаю и себя. Автобиографичен ли мой рассказ? Да, черт возьми. Он как раз про меня.
Настоящее писательское унижение заключается в том, что время от времени тебе приходится видеться с собратьями по перу и выслушивать их пустой треп о самих себе. Примерно то же самое вы услышите сейчас и от меня: я собираюсь накорябать рассказ об одном типично унизительном дне во время презентационной поездки, в которую я отправился по просьбе издательства несколько лет назад.
Место действия — крупный университетский город на юго-западе США. Время — 7.14 утра. Утреннее телешоу. Очень похожее на то, которое вы себе уже представили (к чему зря тратить слова?): писатель сидит в студии на розовато-лиловом диване, зажатый между светилом в области диетологии («Метод похудения „Плоды пустыни“ позволяет организму сохранять питательные вещества подобно кактусу») и победительницей конкурса по правописанию из Тексомы, которая бормочет, блестя зубными скобками: «Аннигиляция, неискоренимый, геморрой…»
Ведущим программы оказался сияющий толстячок. Во время перерыва на рекламу к нему подлетела ассистентка и промокнула салфеткой его взмокший лоб. Шнурок на его левом ботинке развязался и волочился по полу.
— Мы снова в студии, — объявил ведущий. — Наш сегодняшний гость написал книгу под названием «Бункермен». О чем она?
— О гольфе, — широко улыбаясь, ответил я. — О метких ударах и песчаных ловушках.
— Правда? — Лицо ведущего просветлело.
— Нет, но я подумал, что это понравится вам больше, чем психосексуальный роман ужасов, напичканный отвратительными сценами педофильных сношений в бетонном бомбоубежище.
— Вы правы, — согласился он.
Пришло время звонков в студию. Вопросов профессору «Вы-когда-нибудь-видели-жирный-кактус» поступило довольно много, ко мне же обратились только однажды:
