Книга Американская ржавчина - Филипп Майер

Он сознательно давил на тебя – машина была твоей единственной свободой. Но это в его духе. Мог бы одолжить тебе денег на покупку машины, но нет же. Когда ты нашел работу в Библиотеке Карнеги – два часа на автобусе каждый день, – он внезапно заболел. Четыре вызова врача за неделю. Хотел, чтобы ты сидел дома, но напрямую не сказал. Предпочел собственный способ. И ты сдался. Часть тебя даже радовалась. Та же самая часть, что удерживает сейчас на месте вот уже битых два часа.

Воздух в комнате внезапно сгустился, он ощутил безудержную потребность выскочить наружу как можно быстрее, но напоследок все же огляделся и заставил себя мыслить здраво. Глиняная копилка в форме школьного домика, которую подарила мама, прежде он не хотел разбивать ее, но сейчас стукнул об угол комода, собрал доллары и четвертаки, пересчитал, тридцать два пятьдесят, мелочь оставил на кровати. Обшарил ящики стола в поисках того, что нужно прихватить, карточка социального страхования, что-нибудь еще, но в прошлый раз он собрался так тщательно, что ничего стоящего здесь не осталось. Все – деньги, записи, вообще все – покоилось в походном рюкзаке под грудой металлолома. Если никто его не нашел. Маловероятно. У них не было причин обыскивать окрестности, все, что им нужно, лежало на виду. Бросил короткий взгляд на фотографию матери над столом, но в душе ничего не отозвалось. Это из-за ее ухода ты потерял Ли, а теперь и Поу. А может, это произошло давным-давно. Неважно. Все равно хорошо, что теперь ты все знаешь.

В школьный рюкзачок он затолкал плед и запасные носки, просто на всякий случай. На случай ничего. Надо будет раздобыть другой рюкзак. Напоследок проверив все еще раз, он тихо спустился по лестнице, сестра спала на диване, ноги укутаны старым рваным пледом. Он не отводил от нее глаз, зашнуровывая ботинки. Изменила мужу и спокойно уснула. На редкость высоконравственно. Совесть удалена при рождении. То же самое можешь сказать и себе, кстати.

Она приоткрыла глаза, сонно приподнялась. Он прошел мимо нее к двери.

– Айзек? Ты куда?

– Никуда.

– Погоди секунду.

– Я слышал вас с Поу.

Она, похоже, смутилась и сразу проснулась, заметила его рюкзак, куртку и туристские ботинки. Стремительно сбросила плед, вскочила.

– Погоди, – заговорила она. – Это совсем не то. Это вообще ничего не значит. Просто старые связи, но теперь все кончено.

– Ты сказала ему, что любишь, Ли.

– Айзек.

– Я верю тебе. Я знаю, что ты говоришь то, что думаешь.

– Просто выслушай меня.

Сестра шагнула к нему, задела стопку книг, которые с грохотом свалились на пол, она испуганно вздрогнула. На миг почудилось, что он понял ее – волосы всклокочены, под глазами круги, старая гостиная завалена хламом, при матери такого никогда не бывало. Дом, словно державшийся на ней, теперь рассыпался, в буквальном смысле. И Ли не знала, как с этим справиться. Единственный способ, ей доступный, – бегство.

– Скоро мы оба отсюда уедем, – сказала Ли. – Очень скоро.

– Это уже не имеет значения.

Она смутилась, но тут старик что-то закричал из своей комнаты.

– Пойдем посмотрим?

– Это он во сне, каждую ночь так.

Она кивнула. Ну да, потому что от нее ничего не требуется, подумал он. И снова разозлился.

– Клянусь, все вот-вот наладится.

– Ты опоздала на один день.

И, не дожидаясь ответа, вышел и направился прямиком к дороге.

Книга два

1. Поу

Домой он шел, навскидку, с полчаса. Пару миль, плюс-минус. Через весь город, по главной улице, где было даже темнее, чем обычно, нигде ни огонька, разве только в “Таверне Фрэнка”. Они заглядывали сюда всего несколько часов назад, а казалось – вечность прошла. Давно закрыто, но свет горит. И всем понятно почему. Поу старался не заглядывать в окно и побыстрее пройти мимо, никогда не знаешь, кто там сидит. Из-за неуплаты налогов бар собирались прикрыть, но Фрэнк Мельтцер каким-то чудом раздобыл деньги, сказал, тетушка оставила наследство, но люди поговаривали, что он смотался во Флориду и вернулся оттуда с полной машиной наркоты. Наварил десять тысяч баксов. Если судимостей нет, биография чистая, можно позвонить нужным людям, и дело в шляпе, но только если досье чистое. Наркокурьер, так это называется. Но тут как в кино: раз вляпался – больше тебя не выпустят. Может, Фрэнк Мельтцер уже и жалеет, что связался с этим делом. Есть еще одно местечко, за городом, “Маленькая Польша”, какие-то русские бандиты его купили, но кормят там вкусно, люди готовы даже ездить туда, чтоб попробовать “pierogi” и “kolbasa”.

Поу шел довольно быстро. Ноги-то длинные, сам здоровый. И все думал-думал. Мечтал – поедет к ней. Поедешь к ней в Коннектикут. Там полно колледжей, получишь стипендию. Да господи, кому он врет. Она-то смылась туда со своим дружком, который теперь ей муж. Ой, эти его дурацкие переживания, ерунда это все, сплошные фантазии, не последний раз они переспали, такое у него чувство, не то чтоб совсем трагедия, рыдать и выть на луну. Но близко к тому. Они еще окажутся в постели, и это будет безумный секс, пять-шесть часов, с криками и рычанием, со стонами и нежными объятиями и полной и абсолютной пустотой после. И больше он ее никогда не увидит. Она никогда не вернется в Долину, в этом он уверен. Четыре года, четыре года спущены в унитаз. Но, дьявол, какие четыре года, не было никаких четырех лет, просто забава длиной в четыре года, это не то же самое, что быть вместе. Они никогда по-настоящему и не были вместе, кроме тех рождественских каникул три года назад, когда она приехала на целую неделю. Целую неделю они гуляли, держась за руки и все такое, целовались, ну как положено нормальной парочке. А в остальное время был только секс. Сначала вроде клево – симпатичная девчонка, которой нужен только секс и ничего больше. Сразу и не верится, что такие девчонки вправду существуют. Но сейчас почему-то совсем не кажется клевым. Она всегда возвращается в ту, другую свою жизнь, потому как в этом все дело, у нее две жизни, и эта, в родном городе, – это жизнь, от которой она никак не может избавиться. Там у нее другой мир, он никогда не видел, но по ее рассказам представляет: богатые особняки, культурные образованные приятели, дворецкий. Не просто там врачи или юристы какие, а вообще другой уровень. Высшее общество, где полагается иметь дворецкого. Хотя, может, это только в кино. Может, дворецкие уже не в моде. Наверное, сейчас все автоматизировано, роботы там всякие.

И гляньте на него, бредет пешком по грунтовке, по настоящей грунтовой дороге. Поу представил ее мужа, за рулем BMW, или что там у него, “ой, только посмотри, дорогой, мы едем по настоящей грунтовой дороге”. Как оригинально. Угу. Видел он эту рожу как-то на фотке, когда тот был еще просто одним из дружков Ли. На гомика похож. Типичный гомосексуал. В розовой рубашонке. Может, у них в Коннектикуте это ничего особенного не означает, но здесь такое носят только пидоры, и у Поу на душе здорово полегчало тогда. Но он все равно тащится домой по пыльной дороге, и доехать ему не на чем, и вместо особняка у него трейлер, вон впереди уже маячит. Свет на крыльце горит. Почти пять утра. Прежде чем войти в дом, он нырнул на секунду в кусты, чтоб не будить мать звуками из ванной. Он старался не шуметь: мать, она вообще плохо спит, и если уж кому нужно поспать года три без перерывов, так это ей, точно.