Книга Бисмарк. Биография - Джонатан Стейнберг

Бисмарк утверждал в письме, что «чувство одиночества, появившееся после смерти матери», привело его в Книпхоф, где в нем «заговорил внутренний голос». Благодаря знакомству с Морицем фон Бланкенбургом он вошел в круг семейства Триглафф, пробудившего в нем совесть и стыд:

...

«В этом окружении я скоро почувствовал себя как дома. С Морицем и его женой, которая была мне как сестра, я нашел успокоение, какого не испытывал никогда прежде, семью и дом…

Я горько раскаивался в своем прошлом… Вести о смерти в Кардемине нашего дорогого друга впервые побудили меня на молитву, чего я раньше никогда не делал, и вызвали у меня слезы, которых я не проливал с детства. Бог не услышал моей молитвы, но Он и не отверг ее. Ибо я не утерял способности молиться, и во мне возникло осознание необходимости если не в покое, то в любви, которого у меня прежде тоже не было… Не знаю, как вы отнесетесь к такой резкой перемене душевного состояния, произошедшей всего лишь два месяца назад…»

Бисмарк просил лишь позволения приехать в Рейнфельд и лично посвататься к дочери Генриха фон Путткамера129.

Зная о существовании такого письма, я ожидал увидеть в нем свидетельство «заново родившегося» христианина. В послании, на мой взгляд, нет никаких указаний на этот счет. Бисмарк очень неясно выражает свое действительное душевное состояние и отношение к Богу. Поэтому нам трудно судить о том, почему все-таки герр фон Путткамер дал свое согласие. Вскоре после наступления нового, 1847 года он послал Бисмарку положительный ответ, попросив, правда, будущего зятя дать твердые гарантии следования канонам христианской жизни. Бисмарк ответил 4 января:

...

«Вы, достопочтенный герр фон Путткамер, спрашиваете меня: предпринял ли я какие-то конкретные шаги? В подтверждение я могу лишь сказать, что со всей решительностью намерен жить в согласии со всеми и в приобщении к святости, без которой не увидишь Господа. Не мне судить, так ли надежны мои действия, как мне бы того хотелось. Я вижу себя хромым и без Божьей помощи буду лишь и дальше спотыкаться».

Бисмарк не смог приехать сразу же, задерживали обязанности начальника плотины: Эльба угрожала выйти из берегов. «Впервые в жизни я жаждал сильных морозов», – писал он Путткамеру130.

12 января 1847 года Отто Леопольд Эдуард фон Бисмарк-Шёнхаузен обручился с Иоганной Фридерикой Шарлоттой Доротеей Элеонорой фон Путткамер. В тот же день он отправил сестре Мальвине фон Арним записку: «Все в порядке»131.

Когда Бисмарк обручался, уже назревала гроза революции 1848 года, в которой Бисмарк дебютировал в роли политика. Пока же Бисмарк был поглощен неотложными брачными делами и забросал Иоганну письмами, пространными, душевными, с цитатами из английских поэтов Байрона, Мура, обращаясь к ней и по-английски, и по-итальянски, и по-французски – «Dearest», «Giovanna mia», «Jeanne la m chante», если она не отвечала, и заверяя «en proie des motions violentes» [14] . Именно в этот период он написал пространное послание о матери и отце, которое я цитировал ранее.

Его письма полны мягкого юмора и иронии, как, например, это мартовское послание Иоганне о вековом господстве консерватизма в доме его предков, в одних и тех же комнатах появлявшихся на свет и умиравших, и сохраняющимся, как свидетельствуют картины на стенах и церковные книги, «со времен закованных в латы рыцарей, князей Тридцатилетней войны с длинными локонами и изогнутыми бородками, джентльменов восемнадцатого века, важно расхаживавших по залам на красных каблуках, и всадников с «конскими хвостами» на голове вплоть до эпохи тщедушного молодого человека, примостившегося у ваших ног»132.

В таком же стиле через месяц Бисмарк описал сестре свое житье с обретенными родственниками:

...

«Что касается лично меня, то я чувствую себя достаточно неплохо, если не считать головную боль, которую мне доставляет теща, потчующая меня ежечасно крепким рейнским вином, поскольку искренне убеждена в том, что я взращен на этих напитках и мне необходимо выпить для бодрости духа за день кварту или две. В целом же я пребываю в тех условиях комфорта, которого у меня не было много лет, и живу одним днем с беззаботностью студента»133.

Однако уже 8 мая 1847 года он сообщал своей невесте совсем иные новости:

...

«Родная, единственная и любимая Хуанита, моя лучшая половинка (на английском языке), не знаю, какие еще нежные слова я могу написать тебе, чтобы ты меня простила. Не стану заставлять тебя гадать, чтобы ты не заподозрила худшее, просто скажу, что меня избрали в ландтаг… Один из наших депутатов, Браухич, заболел и не может участвовать в заседаниях… Поскольку среди шести депутатских мест первая позиция освободилась, то сословия Магдебурга должны были передвинуть вторую позицию на первую и заполнить шестое место. Однако они неожиданно избрали меня на первую позицию, хотя я новый человек в графстве и даже не запасной депутат»134.

Родился новый Бисмарк – политик. С этого момента и до самой смерти в 1894 году Иоганне придется переносить и долгие отлучки, и нервные срывы, и невероятную занятость делами мужа, наконец нашедшего свое настоящее призвание. Нарушив избирательные правила, сословия Магдебурга дали дорогу карьере величайшего государственного деятеля XIX столетия, а Иоганна фон Путткамер лишилась полноценного внимания мужа еще до того, как они формально обвенчались.

Какой же была Иоганна? Фридрих фон Гольштейн, впервые увидевший ее в посольстве, приехав в Санкт-Петербург в 1861 году, писал в мемуарах:

...

«Ее единственной привлекательной чертой были изумительные темные глаза. У нее также были темные волосы, что указывало на славянское происхождение семейства Путткамер. Она была полностью лишена женского очарования, не придавала никакого значения одежде и жила только интересами семьи. Свой музыкальный талант она использовала в основном для того, чтобы доставлять удовольствие самой себе, хотя Бисмарк любил послушать, как она исполняет классические произведения, например, Бетховена. В обществе ее манера говорить и поведение не всегда были подобающими, но двигалась она со спокойным достоинством, не позволявшим ей выглядеть дурно воспитанной или неуверенной в себе. Муж давал ей полную свободу. Я никогда не видел, чтобы он упрекал ее в чем-либо»135.

Через пару лет свое впечатление об Иоганне записала баронесса Хильдегард Гуго фон Шпитцемберг (рожденная 20 января 1843 года). Ей было двадцать лет, и она еще не была замужем за Карлом фон Шпитцембергом, когда вместе с отцом, бывшим премьер-министром королевства Вюртемберг бароном Фридрихом Карлом Готтлобом Варнбюлером фон унд цу Хеммингеном (1809–1889) нанесла визит новому прусскому министру-президенту в июне 1863 года. Она пометила в дневнике:

...

«Вернувшись, мы обнаружили приглашение на чай. Мы набросили на себя наши лучшие одеяния и поехали на Вильгельмштрассе, 76. Фрау фон Бисмарк, женщина чуть более сорока лет, темноволосая, с темно-карими глазами, встретила нас любезно. Благодаря ее простоте и доверительности мы скоро чувствовали себя как дома. Позднее пришел ее муж, высокий, красивый мужчина с волевым, почти дерзким выражением лица. Они устраивали что-то вроде дня открытых дверей…»136