Книга Над самой клеткой льва - Александр Бушков

— Спасибо, Кани, — искренне сказал Сварог. — А теперь немного поработаем. Я тут хочу поставить вполне научный эксперимент.

— Что мне нужно будет делать? — деловито спросила Канилла, кладя руки на пульт.

— А ничего пока, — сказал Сварог. — Бывают эксперименты, когда аппаратура и не нужна… Посиди пока, я тебя сейчас позову…

Он вышел на галерею, окружавшую весь второй этаж. Переходить на противоположную сторону, через коридор, не пришлось: эта сторона здания как раз и выходила на нужные ему созвездия.

Сварог быстро нашел нужное — Золотого Коня. Он был никудышным знатоком здешней астрономии, но полдюжины-то созвездий мог отыскать на ночном небе легко — из-за их характерной формы. А вот, соответственно, и Стремя. Включаем «другое» зрение…

Все та же картина: из некой точки на небосклоне огромным конусом вылетали лучи пронзительно-синего света, неслись к земле и пропадали на некотором расстоянии от нее.

Вот только на сей раз лучи исходили из совершенно другой точки — правее и выше, уже справа от Золотого Коня и выше его пальца на три, считая вульгарно и ненаучно, пониже большой синей звезды — кажется, в созвездии Змееносца. Сварог не был точно уверен, что это Змееносец, но это не имело значения…

— Кани! — громко позвал он. — Выйди-ка сюда!

Тут же простучали каблучки, она остановилась рядом у фигурных перил. Убрав «другое» зрение, Сварог спросил:

— Кани, как у тебя с астрономией?

— Как у всех, — она пожала плечами. — Краткий курс общих знаний.

— Ну, это, в принципе, не важно, — сказал Сварог. — В данном случае сгодятся и методы далеких предков… Видишь вон ту большую синюю звезду?

— Конечно, — сказала она. — В голове смутно вертится, что она самая крупная и яркая в том созвездии, но вот как оно называется, хоть убейте, не вспомню.

— Вроде бы Змееносец, — сказал Сварог. — Но это не имеет значения. А теперь посмотри-ка туда «другим» зрением.

Сам он на сей раз им не воспользовался — спасибо, насмотрелся. Канилла удивленно охнула, присвистнула по-мальчишески.

— Это-то еще что за чертовня?

— Представления не имею, — сказал Сварог. — Но она там, сама видишь, есть. У тебя тут найдется аппаратура, которой это чудо-юдо можно пощупать?

— Конечно.

— А в одиночку сможешь?

— Обижаете, командир, задача для практиканта. Только нужно перейти в другой зал, управление антеннами там.

— Ну вот и пойдем, — сказал Сварог.

В указанном зале он тихонечко сел, чтобы не мешать подлинно научным работам с использованием современной аппаратуры. Сказал только:

— Насколько я помню, в применении к метеорному потоку такая точка именуется радиант… Можешь заодно и определить координаты этого радианта?

— Ну, не особенно трудно…

Ее пальцы порхали по клавишам, сразу на трех экранах мельтешили непонятные символы, сходились и расходились разноцветные дуги и зигзаги, проплывали ряды цифр, то короткие, то длинные. «Премудрость», — подумал Сварог, поглядывая уважительно.

Наконец все, такое впечатление, кончилось. Больше ничего не мельтешило, не плясало и не менялось. Застыли цифры и символы, аккуратными рядочками, застыла плавная светло-зеленая дуга.

— Получилось? — спросил он едва ли не шепотом.

Лицо у Каниллы было странноватое — и нешуточное удивление, и еще что-то…

— Понимаете, командир… — сказала она тоже едва ли не шепотом. — По всем параметрам выходит, что это третий «ручеек», и ошибки быть не может… Но это неправильно, так не должно быть…

— Почему?

— Потому что так ни один «ручеек» себя не ведет, уж это-то мы успели выяснить совершенно точно. «Ручейки», конечно, во много раз уступают размерами потоку апейрона, но все они — тоже потоки. В составе апейрона идущие из центра Галактики. Если изобразить в виде иллюстрации — пусть и примитивной, — это должно выглядеть вот так…

Она зажгла самый большой экран. Посередине неподвижно застыла Солнечная система (Вид сверху — исключительно для удобства, — пояснила Канилла. — Поток идет почти перпендикулярно к плоскости орбиты), а все остальное немаленькое пространство экрана, явно выходя за его рамки, занимал и впрямь некий поток: бледно-голубые лучи, безукоризненно прямые, строго параллельные, вроде бы неподвижные, но таким-то образом создавалась иллюзия, что они безостановочно текут. Действительно, поток…

— Вот так все выглядит, если примитивно, — сказала Канилла. — Вам этого достаточно?

— Вполне, — сказал Сварог. — Боюсь, чего-то самую чуточку менее примитивного я просто не пойму… Значит, так оно выглядит… Ну да, ручеек — по сравнению с размерами потока апейрона, а их даже я помню, сунули как-то в голову…

— Мы только-только начали их изучать — много времени ушло, чтобы разобраться в аппаратуре Брашеро… Но одно установили со всей уверенностью: каждый раз речь идет о потоках солидных размеров. И никаких радиантов. Но главная загадка не в этом, думается мне. Понимаете, командир, «ручейки», как и сам апейрон, нельзя увидеть «другим» зрением — только с помощью приборов. И никак иначе.

— Подожди, — сказал Сварог. — Я сам видел апейрон в Магистериуме, огромный такой золотистый шар…

— Так это вы видели концентрированный, — пояснила Канилла. — Вот его можно видеть не то что «другим» зрением, но и простым глазом — концентрированный, опять-таки вульгарно выражаясь, со страшной силой. Степень сжатия на порядки сильнее, чем у воздуха, когда его делают жидким… но эти детали вряд ли сейчас интересны, они к делу отношения не имеют. Вполне возможно, и концентрированные «ручейки» можно видеть самым обычным зрением, но мы ведь только начали. Такие эксперименты у нас отложены далеко на будущее, сначала нужно изучить все свойства и способности… — она вздохнула. — Аппаратура великолепная, но нас только четверо, в том числе одна недоучка с двумя курсами Лицея…

— Так… — сказал Сварог. — Значит, по теории, видеть мы этот чертов «ручеек» никак не можем, ни обычным зрением, ни другим.

— Вот именно.

— И тем не менее это, — он кивнул на один из экранов, — третий «ручеек»?

— Стопроцентно, — сказала Канилла с некоторой беспомощностью на лице. — Уж в этом-то я уверена.

— Налицо логическое противоречие, а?

— Оно самое, — грустно согласилась Канилла.

Сварог раздумывал недолго — он не видел здесь тупика, потому что было от чего отталкиваться… Ободряюще улыбнулся:

— Кани, не надо меланхолии… Логические противоречия сплошь и рядом можно разрешить логическими же рассуждениями. А ключик у нас есть… Тот самый отчет.

Историю с Брашеро от «широкой общественности», конечно же, засекретили — точнее, пустили в обиход в крайне урезанном виде. Ни словечка о планах переворота и намерениях установить «ученую диктатуру». Общественность узнала лишь, что несколько ученых, инсценировав собственную смерть, занимались в Горроте научными экспериментами из разряда запретных. Однако человек сорок на двух планетах, те, кому полагалось по должности (в том числе и Сварог), получили подробный отчет Техниона об исследовании «хозяйства Брашеро». Этот труд на трехстах страницах оказался абсолютно неудобочитаемым — Сварог мог поклясться, что все остальные в нем поняли не больше, чем он, а он не понял абсолютно ничего. Очень уж ученые материи затрагивались, очень уж высоконаучно было изложено, с многочисленными формулами, непонятными графиками и прочим высокомудрием. Сварог даже не пробовал его читать — листанул, заглянув в пару мест, и отложил, а потом, подумав, под строжайшим секретом дал прочитать Канилле. Канилла сидела над ним три дня, потом честно призналась, что поняла пока две трети, не больше.