Книга Марли и мы - Джон Грогэн

Как нам показалось, Кэти вообще не смогла оказать какое-либо давление на Марли, и пес совершенно вышел из-под контроля. А с каждой победой он становился все смелее. Он совершенно забыл команду «рядом» и тащил за собой Кэти куда ему заблагорассудится. Он отказывался бежать к ней. Он хватал все, что хотел, – туфли, сумочки, подушки – и не отдавал. Он таскал еду с ее тарелки. Он рылся в мусоре. Он даже пытался завладеть ее кроватью. Он решил, что пока «родители» в отъезде, он отвечает за дом, и не терпел, чтобы какая-то кроткая жиличка использовала служебное положение в личных целях и положила конец его веселью.

– Бедная Кэти, – сказала Дженни, – видок у нее был немного разбитый, тебе не кажется?

– Убитый, так точнее.

– Наверное, не стоит второй раз просить ее посидеть с Марли.

– Да уж, – ответил я. – Это не самая лучшая идея. Повернувшись к Марли, я сказал:

– Медовый месяц закончился, Босс. С завтрашнего дня возобновляем тренировки.

На следующее утро мы с Дженни поехали на работу. Но сначала я надел на Марли сдерживающий поводок и вывел его гулять. Он немедленно рванул вперед, даже не пытаясь делать вид, что пойдет рядом.

– О, как все запущено, – протянул я, дернув поводок к себе со всей силы, и сбил Марли с ног. Он поднялся, откашлялся, виновато посмотрел на меня, словно пытаясь сказать: Ладно, ладно, не сердись из-за ерунды. Просто Кэти не возражала против того, чтобы я тянул ее на буксире.

– Привыкай, – ответил я, усадив его.

Я отрегулировал поводок так, чтобы он прикреплялся к ошейнику сверху, то есть с наибольшим эффектом.

– Итак, давай снова.

Он посмотрел на меня с холодным скептицизмом.

– Марли, рядом! – приказал я, бодро шагнув с левой ноги и держа пса на коротком поводке так, что моя левая рука почти касалась ошейника. Он двинулся вперед, пошатываясь, а я резко дергал, беспощадно затягивая регулируемый поводок.

– Так вот как ты пользовался слабостью несчастной женщины, – пробурчал я, – тебе должно быть стыдно.

К концу прогулки моя хватка была настолько сильной, что суставы пальцев побелели, зато я наконец-то убедил Марли, что мои намерения серьезны. Это была не игра, а скорее жизненно важный урок на тему о том, что каждое действие имеет свои последствия. Когда пес бросался вперед, поводок перекрывал ему кислород. Каждый раз, без исключений. Если он подчинялся и шел рядом, я ослаблял поводок, и Марли чувствовал, что цепочка свободно болтается вокруг его шеи. Вперед – удушье, рядом – дыхание. Это оказалось доступно даже Марли. Прогуливаясь по велосипедной дорожке, мы снова и снова повторяли последовательность. Вперед – удушье, рядом – дыхание. Постепенно до него стало доходить, что я хозяин, а он домашнее животное, и что впредь порядок будет именно такой. Когда мы повернули к дороге, мой непокорный пес уже трусил подле меня, – не идеально, но приемлемо. Впервые в жизни! Я поздравил себя с победой.

– О да, – радостно пропел я, – командир вернулся!

Через несколько дней Дженни позвонила мне на работу. Она только что вернулась от доктора Шермана.

– Ирландское счастье, – объявила она. – Мы снова сделали это.

ГЛАВА 11Все, что он съел

Эта беременность была совсем другой. Выкидыш преподал нам несколько важных уроков, и на этот раз мы не собирались повторять прежних ошибок. Прежде всего, мы с самого начала хранили тайну так, как будто бы это была дата важнейшей военной операции. За исключением врачей и медсестер Дженни, мы не доверились ни одной живой душе, даже родителям. Когда к нам приходили друзья, Дженни потягивала из винной рюмки виноградный сок, чтобы не вызвать подозрений. Помимо секретности, мы и сами стали более сдержанны в проявлениях своей радости, даже оставаясь наедине. В разговорах друг с другом мы начинали предложения не иначе как: «Если все пройдет нормально…» или «При условии, что все будет хорошо…», словно боялись сглазить беременность излишне сентиментальными излияниями. Мы не выпускали нашу радость наружу, опасаясь, что впоследствии она обернется несчастьем и больно ужалит нас.

Мы убрали все химикаты и пестициды, не собираясь наступать на те же грабли. Дженни стала приверженцем натуральных очистителей, таких как уксус, который сгодился даже на то, чтоб чистить стены от слюны Марли. Мы обнаружили, что борная кислота, белый порошок, смертельный для жуков и безопасный для человека, – прекрасное средство против блох. Если же все-таки требовалось применение химических средств, мы доверяли эту работу профессионалам.

Дженни вставала на рассвете и выводила Марли на прогулку к воде. Я просыпался, только когда они уже возвращались, принеся с собой соленый запах океана. Моя жена стала эталоном крепкого здоровья во всем, кроме одного. Каждый день, причем в течение всего дня, ее тошнило, и она боялась, что ее вот-вот вывернет наизнанку. Но Дженни не жаловалась, наоборот, казалось, она радуется каждому приступу тошноты, поскольку это был знак того, что важный процесс внутри нее протекает нормально.

И это было действительно так. На этот раз Эсси взяла мою видеопленку и записала первые, неясные, зернистые изображения нашего ребенка. Мы услышали, как бьется его сердце, как пульсируют четыре маленькие сердечные камеры. Мы увидели очертания его головки и сосчитали все четыре конечности. В кабинете УЗИ неожиданно появился сам доктор Шерман, огласивший, что все идет прекрасно. Он посмотрел на Дженни и своим раскатистым голосом спросил:

– Детка, ты чего плачешь? Ты должна радоваться! Эсси легонько стукнула его своим блокнотом:

– А ну-ка, ступайте отсюда, оставьте ее одну.

Затем она перевела взгляд на Дженни, будто бы говоря: «Ох уж эти мужчины, они совсем ничего не понимают!»

Что ж, когда дело дошло до совместной жизни с беременной женщиной, я действительно перестал что-либо понимать. Я не приставал к Дженни, сочувствовал ее тошноте и боли, старался не слишком явно гримасничать, когда она настаивала на том, чтобы почитать мне вслух книгу «В ожидании ребенка». Я говорил ей комплименты типа: «Ты выглядишь потрясающе. Правда. Как стройный маленький магазинный воришка, который засунул баскетбольный мяч под майку». Я даже делал все возможное, чтобы не замечать ее все более странного и неординарного поведения. Через некоторое время я был на короткой ноге с работниками ночной смены круглосуточного супермаркета, потому что мог в любое время суток заявиться, чтобы купить мороженого, яблок, пучок сельдерея или жевательную резинку с таким вкусом, о существовании которого я и не подозревал.

– Вы уверены, что это чесночный вкус? – спрашивал я. – Жена сказала, что надо обязательно со вкусом чеснока.

Как-то вечером, когда Дженни была на пятом месяце, ей взбрело в голову, что пора купить носочки для ребенка. Конечно, они нужны, согласился я, и, конечно, когда придет срок, мы купим все необходимое. Но она имела в виду не то, что они нам нужны через несколько месяцев, она сказала, что носочки нужны прямо сейчас.