Книга Дух мщения. Битва за Молех - Грэм Макнилл

— Принято.

Шаги раздались снова, прямо за спиной.

Локен резко развернулся, одним плавным, экономным движением вытаскивая оружие и прицеливаясь.

— Не шевелись, — произнес он.

Однако там никого не было, и, прежде чем Локен успел среагировать, в тыльную сторону его шлема уперся пистолет. Боек отошел назад с резким щелчком смазанного металла.

— Я ждал от тебя большего, — произнес голос по ту сторону оружия.

— Нет, не ждал, — отозвался Локен, опуская свой пистолет.

— Я ожидал, что ты будешь пытаться немного дольше перед тем, как сдаться.

— А я бы тебя нашел?

— Нет.

— Тогда какой смысл? — спросил Локен. — Я не участвую в сражениях, которых не могу выиграть.

— Порой сражения не выбираешь.

— Но можно выбрать то, как сражаться, — сказал Локен. — Рассуа, как там твой глаз охотника?

— Я его держу, — отозвалась Рассуа. — Только скажи, и я могу всадить ему в ногу бронебойный турбоснаряд. Или в голову. Решать тебе.

Локен медленно повернулся к человеку, которого прибыл разыскать. Тот был закован в покрытую воронками и рубцами серо-стальную броню без знаков различия, не носил шлема, а бородатое лицо покрывала пыль. Правый глаз окружала татуировка в виде символа дракона — знак Чернокровных, одной из самых жестоких банд убийц Хтонии.

Локен увидел такие же массивные черты лица, как у него самого.

— Севериан, — произнес он, разводя руки. — Я тебя нашел.

— Сдавшись, — сказал Севериан, — изменив правила охоты.

— Уж ты-то должен знать, что так и дерется Лунный Волк, — ответил Локен. — Пойми своего врага и сделай все, чтобы его повергнуть.

Воин ухмыльнулся, продемонстрировав испачканные пеплом зубы.

— Думаешь, твоя подружка-убийца сможет в меня попасть? Нет.

— Если не она, то я, — произнес Локен, поднимая пистолет.

Севериан покачал головой и бросил в направлении Локена что-то, блеснувшее серебристым металлом.

— Вот, — сказал он. — Они тебе понадобятся.

Локен инстинктивно потянулся вверх, и Севериан отступил от него.

— А я-то так на тебя надеялся, Гарвель Локен.

Туман сомкнулся вокруг него, словно плащ.

Локен не стал пускаться в погоню. Какой смысл?

Он раскрыл ладонь, чтобы посмотреть, что же ему бросил Севериан.

Два мерцающих серебристых диска. Сперва Локен решил, что это медальоны ложи, но затем перевернул их и, увидев, какие они гладкие и зеркальные, понял, что это такое.

Монеты-зеркала Хтонии. Символы, что кладут на веки умершим.

Глава 5

РАЗРИСОВАННЫЙ АНГЕЛ. КРОВНИКИ. СЛЕДОПЫТЫ

Цепляться руками было удобно, камни разрушенной цитадели до сих пор были крепки и не впитывали влагу, несмотря на то что крепость была выстроена на бичуемом бурями побережье. Они напоминали Виту Саликару о твердой скале массива Кварда на Ваале Секундус — недружелюбном хребте радиоактивных пиков, который называло своим домом племя, давшее ему жизнь.

На твердых, как гранит, и выбеленных за тысячи лет пребывания на открытом воздухе камнях разрушенной башни было множество опор для рук, однако мало какие из них были шире одного пальца. Саликар много раз взбирался на башню, однако это была его первая попытка на западном фасаде. Эрозия сгладила обращенную к океану скалу, а свирепые ветра пытались сорвать его с места.

Из одежды на Саликаре были надеты только штаны цвета хаки. Его трансчеловеческое тело было рельефным и бледным, словно у адония греканских храмов, обретшего жизнь и подвижность. На его мускулистой спине была вытатуирована крылатая капля крови, колыхавшаяся при каждом движении во время подъема. Такие же символы украшали дельтовидные мышцы и бицепсы, а на предплечьях были наколоты изображения каплющих чаш и плачущих кровью черепов. Длинные светлые волосы были туго стянуты в пучок, симметричные черты лица обладали живописной красотой.

В шестистах метрах под ним находилось море — бушующий котел грохочущих волн, разбивающихся о подножие утеса. С наступлением прилива глубокие провалы заполнялись пенящейся белой водой, а при отступлении обнажались скрытые под поверхностью резцы камней. Падение означало смерть даже для трансчеловека, которого кузнецы генов Кровавых Ангелов создавали идеальным воином.

«И разве это не будет справедливо?»

Саликар отогнал мешающую мысль и запрокинул голову, чтобы изучить маршрут наверх. Сорок лет назад удар молнии расколол башню, разделив ее почти ровно напополам. То, что она до сих пор стояла, служило доказательством мастерства древних строителей. Путь прямо вверх был невозможен, камни расшатались и держались на месте лишь чудом, благодаря стечению сдавливающих сил. Подъем этим маршрутом целиком бы разрушил верхние этажи.

Его нынешнее положение на краю сводчатого оконного проема было неустойчивым, однако Вит Саликар был не из тех воинов, которые отказываются от брошенного вызова. Дразен рискнул получить взыскание, назвав его сумасшедшим из-за попытки на западном фасаде, а Вастерн недвусмысленно заявил, что сангвинарные жрецы не понесут ответственности за утрату его генетического наследия.

Итак, вверх было нельзя, но поперек…

Ширина проема составляла порядка шести метров. Вбок было прыгать слишком далеко, но над вершиной окна нависала консоль, которая когда-то, возможно, поддерживала давно исчезнувшего идола Владыки Бурь.

Два метра вверх и три вбок.

Сложно, но не невозможно.

Саликар напряг ноги, согнув их, насколько мог, и прыгнул вверх, будто разъяренный огненный скорпион. От внезапного нажима камень у него под ногами треснул. В момент прыжка он отвалился от стены, и на мгновение, от которого замерло сердце, Саликар повис в воздухе, словно невесомый.

У него перед глазами промелькнули образы раздробленных костей и размазанных органов, которые чрезвычайно красочно описывал Вастерн. Руки молотили воздух в поисках консоли. Выставленная ладонь царапнула по краю камня, и пальцы крепко вцепились в него. Саликар закачался, словно маятник, издав рычание, когда на руке порвались сухожилия.

Боль была благом. Она сообщала, что он не падал.

Саликар закрыл глаза и направил боль прочь из руки, позволяя ей раствориться в теле повторением мантры плоти к духу.

— Боль есть иллюзия чувств, — проговорил он сквозь стиснутые зубы. — Отчаяние есть иллюзия разума. Я не пребываю в отчаянии, и потому не почувствую боли.

Этому его научил Атекхан на Фраксенхолде. Духовная практика Просперо была проста, но эффективна, и вскоре возымела эффект. Боль угасла, и Саликар открыл глаза, потянулся вверх другой рукой и обхватил пальцами тонкий край консоли.