Книга Обреченная на корону - Виктория Холт

— Как они могли перемениться?

— Очень просто, если отец с королем Франции решили переменить их.

— Не могу поверить. Отец всегда стоял за Йорков. Как он мог переметнуться к Ланкастерам?

— Потому что поссорился с Йорками. Он больше не может возводить на престол Йорков, поэтому возведет Ланкастера. И мать сказала — Генрих законный король.

— Ерунда.

Я покачала головой:

— Нет, к сожалению.

— Королем должен стать Георг.

Я промолчала, но подумала, что тот план и не мог осуществиться. Как он возник у отца? Неужели капризный Кларенс, думающий только о собственном возвышении, стал бы его марионеткой?

Я понимала подоплеку всего происходящего. Отцу требовалось возвести на трон короля, через которого он мог бы править, а Эдуард показал, что не позволит управлять собой. Однако, если на сей раз отец преуспеет, гордая Маргарита и Генрих станут податливым воском в его руках.

В этом имелся смысл; и я стала неотъемлемой частью отцовских планов.

Почему я чувствовала себя несчастной в бурном море? Там мне было спокойнее, чем в этом тихом монастыре.

Оставалось лишь надеяться, что до свадьбы еще далеко. Мать сочла за благо предупредить меня, а я не могла решить, что лучше: не знать и наслаждаться покоем еще какое-то время или быть готовой к удару судьбы?

Изабелла утешала меня, но, видимо, больше беспокоилась о том, как перемена отцовских планов отразится на Георге. Думала об этом и я. Если отец решил поддерживать Ланкастеров, как тогда быть Кларенсу? Он станет нашим врагом. Допустим ли такой конфликт в семье, ведь Георг, женившись на Изабелле, стал одним из нас.

Мои надежды, что отец не станет выдавать меня за принца, вскоре улетучились. Придя к соглашению, отец стремился его исполнить. Я узнала впоследствии, что задержка объяснялась нежеланием королевы Маргариты идти на союз с ним. Но, видимо, его репутация, могущество, количество подвластных ему людей помешали Маргарите отвергнуть такого союзника, и в конце концов она, скрепя сердце, согласилась принять меня, дочь Уорика, в снохи.

Мать, сестра и я безрадостно ждали развития событий.

Через несколько дней после того, как мать сказала о планах на мое будущее, в монастырь приехал отец. Он хотел увезти семью в Анжер, где мне предстояло заключить официальную помолвку с принцем Уэльским.

Очевидно, мать сказала отцу о моих беспокойствах, потому что он позвал меня к себе. Я со страхом пошла, ожидая властного требования скрыть свое отвращение к предстоящему браку, но разговор пошел в другом тоне.

Отец не был жесток и, думаю, разглядывая меня, размышлял о предстоящем мне тяжком испытании. Честолюбие являлось определяющей силой в его жизни, и ничто не могло встать ему преградой на том пути, куда вела эта страсть; но вместе с тем он мог подумать о тех, кого использовал для достижения собственных целей — особенно если то были члены его семьи.

— Я слышал, дочка, — сказал он, — мать сказала тебе о ждущем тебя блестящем будущем.

— Сказала, что я должна заключить помолвку с сыном короля Генриха.

— Да. Генрих должен вернуться на трон, со временем сын его унаследует. Для тебя это замечательная возможность.

— Мне трудно представить его своим мужем.

— Готов поклясться, тебе трудно представить в этой роли кого бы то ни было.

— Но ведь мы воспитаны в ненависти к Ланкастерам.

Отец раздраженно махнул рукой:

— Для тебя это прекрасная партия. Лучшая, на какую можно надеяться. Ты увидишь своего сына на английском престоле. Разве этого мало?

Я тупо поглядела на него. Он улыбнулся.

— Твоя помолвка состоится очень скоро: Готовься к отъезду отсюда.

Мне хотелось умолять его. Объяснить, что означает подобная перспектива для юной девушки, почти не видевшей мира до последнего времени (когда я познакомилась с некоторыми из худших его сторон), жившей почти все время в Миддлхеме и — в тех редких случаях, когда думала о браке, — представлявшей женихом своего неизменного друга, который наверняка питал к ней какую-то привязанность.

Но как я могла объяснить это сидящему передо мной? Он был моим отцом и по-своему любил меня, однако видел во мне пешку, которую можно переставлять с наибольшей для себя выгодой.

До чего несправедливой, ужасной казалась жизнь. Выходить замуж мне не хотелось... пока что. Хотелось оставаться ребенком. Я видела, что сотворил с Изабеллой брак, а она любила мужа.

Я хотела вернуться в Миддлхем, вести там спокойную жизнь и смутно мечтала о том, как туда приедет Ричард, скажет: «Анна, давай поженимся. Я люблю тебя, ты любишь меня, и мы оба любим Миддлхем. Давай будем жить здесь счастливо до конца наших дней».

До чего глупые мечты! Как я могла надеяться, что отец их поймет? Как могла ждать, что он отвергнет свой важный план ради того, чтобы осчастливить меня и унять мои страхи?

Я ушла от него и стала готовиться к отъезду.

Незадолго до отъезда ко мне пришла мать. По выражению ее лица я решила, что с хорошей новостью. Так и оказалось.

— Свадьба не может состояться, пока не придет разрешение от папы, а это, как ты знаешь, требует времени.

— Тогда зачем уезжать сейчас?

— Нужно заключить помолвку прежде, чем браться за осуществление планов. Видишь ли, этот брак очень важен для твоего отца, а королева Маргарита не особенно его жаждет. Ее надо убедить, что это единственная возможность возвратить трон.

— Она не хочет меня, — сказала я. — И принц Эдуард, видимо, тоже.

— Захотят, когда поймут, что означает этот брак.

— Мне он ненавистен. Сама по себе я никому не нужна. Меня станут лишь терпеть по условиям договора.

— Детка, браки знатных людей очень часто именно такие.

— Не хочу. Не хочу. Мать обняла меня.

— Пока папа даст разрешение, пройдет немало дней, а без него ты не сможешь выйти замуж. Может, этот брак и не состоится.

Я удивленно посмотрела на нее, и она попыталась взять последнее замечание назад. Но в конце концов сказала:

— Король Эдуард, естественно, постарается воспрепятствовать этому союзу. А ты знаешь, что представляют собой папы. Они боятся обидеть власть имущих. Я просто говорю, что, возможно, получить разрешение окажется нелегко.

— Мне придется заключить помолвку?

— Да, придется.

— Будет это означать, что я замужем за принцем?

— В какой-то мере, но брак считается браком лишь после венчания. Следовательно, ты будешь жить под моим попечением, пока действительно не выйдешь замуж.

Должна сказать, на душе у меня стало немного легче. Брак не представлял собой неизбежности. Я пылко надеялась, что разрешения на него папа не даст.