Книга Сталинские соколы против асов Люфтваффе - Георгий Баевский

Иван Сытов (в сентябре 1943 г. ему было присвоено звание Героя Советского Союза) был редким по своим качествам бойцом. Отличался особой энергией. Ставится какая-либо задача, он тут же:

— Командир, разрешите мне!

— Ты же только что летал.

— Ну и что, я еще раз.

Когда я впервые увидел, как он пилотирует, делает очень резкий маневр, с передачей ноги, машину заносит, то сказал Зайцеву:

— Он же сейчас сорвется, свалится!

Василий Александрович спокойно ответил:

— Это его козырь, его сильный момент. В бою он превосходит немцев, они сразу оказываются в невыгодном положении.

За технику пилотирования на грани срыва инструктор в мирных условиях сразу поставил бы Сытову двойку. Но немцы тоже не понимали, зачем летчик сам хочет сорваться в штопор. Его машина в бою все время делала очень быстрые или очень крутые виражи. Неясно было, зачем он лезет туда, где его, кажется, сразу собьют. Но сбивал Сытов, на его счету — 30 личных побед… Позднее нам рассказывали, что сбили Сытова в тяжелом бою над оккупированным Запорожьем.

«Производственное совещание» с В. Попковым и Е. Яременко

…На следующий день, 16 августа, я выполнил четыре вылета, три из них — на прикрытие своих войск, все с воздушными боями.

17 августа по записи в летной книжке: «Выполнял прикрытие своих войск в районе Изюм, Долгенькая. Вели воздушный бой со 120 Ю-88 и Хе-111, с 40 Me-109ф и ФВ-190. В результате воздушного боя сбили 6 самолетов противника. Баевский сбил 1 Хе-111 и 1 Ме-109ф. Расход боекомплекта 320 ШВАК».

Об этом памятном бое мне хотелось бы рассказать несколько подробнее. В 5 часов утра наша десятка Ла-5 во главе с гвардии лейтенантом В. Попковым взлетела, чтобы сменить в воздухе эскадрилью соседнего полка, которая уже вела бой. Я, как всегда, возглавлял сковывающую группу из четырех Ла-5, и моя задача заключалась в том, чтобы не допустить истребителей противника к нашей ударной группе. На полных оборотах мы набираем высоту. Станция наведения торопит — к переправе подходит очередная волна бомбардировщиков под прикрытием «мессеров». Приказ с земли: немедленно атаковать! Первой атакует сковывающая группа в наборе высоты на встречном курсе. Главная цель: сорвать прицельное бомбометание.

Атакую ведущего первой пятерки, вижу попадания по передней части его фюзеляжа и правому мотору. После этого за «хейнкелем» потянулся черный дымный шлейф. Бомбардировщик отстает от строя, и от него отделяются три парашютиста. Покинутый экипажем самолет заваливается в правый крен, строй разваливается… В плотных боевых порядках идут тяжелые неповоротливые «Хейнкели-111», «Юнкерсы-88». Рядом с бомбардировщиками как привязанные — «мессершмитты» и «фокке-вульфы». Их много, мелькают кресты на желтых консолях, паучья свастика на хвостах. Истребители противника на наши атаки огрызаются короткими очередями, но своего места в строю не покидают и от бомбардировщиков не отходят.

В это время выше основной группы фашистских самолетов на большой скорости с пересекающимся курсом проходит пара Me-109. Вот они — «охотники»! Теперь все внимание им. Проскочив над нами в сторону солнца, вроде и не заметив нас, «мессера» тут же делают переворот и, используя преимущество в высоте и скорости, стремительно атакуют. Но мы уже начеку! Выполняю резкий маневр, «мессеры» проскакивают вперед, делают «горку», переворот и снова атакуют. Но не рассчитал ведущий немецкий ас, я сделал резкий маневр и оказался в хвосте у ведомого. Моя очередь была точной! Но и оставшись в одиночестве, «охотник» продолжал атаки. Когда я вновь сделал энергичный маневр, пытаясь «поднырнуть» под атакующий сверху «мессер», чтобы резко усложнить тем самым условия его стрельбы, он перевернул самолет «на спину» и… мощные удары сотрясли мой Ла-5. Казалось, он остановился в воздухе. Больно обожгло ногу, и что-то горячее залило голову, глаза, плечи. Ничего не вижу, но даю ручку управления от себя и полный газ (надо же оторваться от «мессера»). Провожу рукой по лицу и со страхом смотрю на нее, ожидая увидеть кровь, но крови нет, рука вся черная — масло! Пробит маслобак, это еще не самое страшное. С высоты около 5000 метров, все время выворачивая самолет на пикировании, ухожу в сторону лесного массива, скорость около 700 км/ч. На высоте 4000 метров проскакиваю строй «хейнкелей», на высоте 2000 метров мимо мелькают Ю-87. У земли вывожу самолет на бреющий полет. До аэродрома едва дотянул, винт встал на большой шаг. Подбежавший техник помог вылезти из кабины.

— Смотри, командир, — с этими словами он энергично отклонил ручку управления, и она осталась у него в руках. Ручку перебил бронебойный снаряд, который заодно зацепил и мою ногу. Другой — осколочный снаряд — разорвался в моем парашюте.

Немцы и на этот раз не разбомбили наши переправы. В этом бою они потеряли шесть самолетов. Эх, была бы скорость у нас побольше к моменту встречи с противником, да моторы помощнее, да понадежнее связь! Тогда бой проходил бы иначе.

Но этот наш полет был лишь первым в тот день. Всего 17 августа наш 5-й гв. иап выполнил «96 боевых вылетов на прикрытие войск и переправ, в пяти групповых воздушных боях было сбито 17 и подбито пять самолетов противника», указывалось в боевом донесении полка. Немецкие источники подтверждают большие потери 4-го воздушного флота юго-восточнее Харькова: только 52-я истребительная эскадра в боях с самолетами Ла-5 в тот день потеряла три «мессершмитта» и двух пилотов — лейтенанта В. Пулса (W. Puls) и фельдфебеля У. Бунгерта (U. Bungert).

…28 августа в воздушном бою с 60 бомбардировщиками и 10 истребителями группа Ла-5 под командой капитана Лавейкина сбила семь самолетов противника, два из них — автор этих строк. В тот день молодой летчик полка гвардии старший лейтенант Николай Марисаев сбил бомбардировщик Ю-88. Это был 500-й сбитый летчиками полка фашистский самолет! В боевой счет полка на Курской дуге мне удалось внести 12 лично сбитых самолетов.

В один из жарких августовских дней к нам прибыл командующий 17-й ВА генерал-лейтенант авиации В.А. Судец — высокий, прямой, худой, сдержанный, было ему тогда около 40 лет. У нас был уважаем, потому что сам летал. Однажды, когда на «Бостоне» он садился на нашем аэродроме, в его экипаже был ранен стрелок. На построении полка командующий зачитал Указ Президиума Верховного Совета СССР: двум нашим лучшим летчикам, командирам эскадрилий гвардии капитанам Лавейкину И.П. и Дмитриеву Н.П., присвоено звание Героя Советского Союза. Этим же Указом командир полка гвардии подполковник Зайцев В.А. был награжден второй Золотой Звездой Героя Советского Союза. В приветственной телеграмме Главнокомандующего ВВС маршала авиации A.A. Новикова отмечалось: «…Замечательная плеяда выдающихся советских асов, лучших мастеров воздушного боя пополнилась новыми славными именами. Ваши героические подвиги, величайшая стойкость и мужество, мастерство и железное упорство в достижении цели воодушевляют крылатых воинов на новые боевые дела. Родина ждет от вас новых подвигов в грядущих решающих схватках…»