Книга Подмененная - Виктория Холт

— Пожалуй, Бенедикту нравится представлять себя в этой роли. Что ж, мой тесть частенько держал слишком круто к ветру, но для политика это недопустимо.

— Именно это я и говорю Бенедикту.

— А он полагает, что сможет увеличить свой капитал, получая от грязных делишек. Несомненно, деньги — сильный инструмент в политике.

— Это пугает меня, Френсис.

— Что поделаешь! Каков дедушка, таков и внук.

Несомненно, Бенедикт — точная копия старикана.

— Бенедикт — удивительный человек.

Наступило молчание, которым Френсис явно выражала свое несогласие с только что высказанным утверждением.

— Что ж, — наконец сказала она, — если ты помнишь, — в свое время эти клубы чуть не прикончили моего тестя.

— Я знаю. Вот почему…

— Есть уж такие мужчины. Брось им вызов — и они, не размышляя, примут его. Это все из-за их мужской самонадеянности. Им кажется, будто ничто на земле не в состоянии остановить их, и они непременно желают доказать это.

— Но это может разрушить его жизнь — Его дедушка умел лавировать и умудрился уйти в могилу с почестями. Такие мужчины считают, что жизнь ничего не стоит без подстерегающих их опасностей, с которыми следует бороться. Ладно, не беспокойся, Анжел. В твоем положении это вредно. Подумай о себе, а Бенедикт пусть заботится о себе сам. Такие, как он, умеют выкручиваться. Я уверена, он понимает, что делает.

Значит, он собирался продолжать дела дяди Питера. Это было опасно, но, как сказала Френсис, мужчины, подобные Бенедикту и дяде Питеру, не представляют для себя иной жизни.

* * *

Тетя Амарилис заметно постарела Она стала апатичной и потеряла свой обычный моложавый вид.

Подхватив простуду, она никак не могла отделаться от нее. Похоже, что после смерти дяди Питера жизнь для нее потеряла смысл.

В Лондон приехали дедушка с бабушкой. Они были озабочены состоянием моей матери. Я подслушала их разговор.

— Не слишком-то хорошо она выглядит, — сказала бабушка. — Совсем не так, как в прошлый раз.

— Наверное, уже подходит время, — ответил дедушка.

— Нет, дело не только в этом.

Я забеспокоилась.

— Бабушка, — спросила я, — с мамой все в порядке?

Она помедлила с ответом на мгновение дольше, чем следовало бы.

— О да, — сказала она наконец. — Все будет хорошо. — Но в ее голосе не было убежденности. — Я просто думаю… — начала она и замолчала.

— Что ты думаешь? — спросила я.

— Ах, ничего, — ответила она, оборвав разговор.

Позже я поняла, что она имела в виду. Они с дедушкой хотели, чтобы мама отправилась вместе с ними в Корнуолл и рожала там. Я не думала, что мама согласится на это, ведь в этом случае ей пришлось бы оставить Бенедикта. Впрочем, сейчас между ними были уже не те отношения. Это наследство провело между ними черту. Я знала, что мама пытается убедить его бросить это дело, а он противится ей.

Дедушка имел с ним продолжительную беседу, а бабушка поговорила со мной.

— Я думаю, было бы очень неплохо, если бы ты и мама вместе с нами поехали в Корнуолл. Нужно решать поскорей, пока твоя мать еще может путешествовать. Через несколько недель все будет гораздо труднее.

— Мама не захочет уезжать, потому что он не сможет поехать с ней.

— Ты имеешь в виду своего отчима? Да, не сможет, но зато он вполне сможет иногда приезжать на уикэнды. Это не слишком далеко, а разъезды для него — привычное дело.

— Ах, бабушка, хорошо бы, она согласилась.

Бабушка сжала мою руку.

— Мы обязаны попытаться убедить ее. Видишь ли, до того, как умер дядя Питер, все было совсем иначе.

С тех пор многое изменилось. Мы думали, что о маме позаботится тетя Амарилис, но та, бедняжка, сама в ужасном состоянии. Я знаю, твой отчим постарается окружить ее заботой, но, по-моему, в такие моменты нужно, чтобы вокруг были самые близкие. Если бы она поехала к нам, то и ты была бы возле нее.

— Да, конечно, — согласилась я.

Я поговорила об этом с мамой.

— Бабушка хочет, чтобы ты переехала в Корнуолл.

— Она чересчур беспокоится.

— Но ведь ты ее дочь.

Мама улыбнулась.

— Корнуолл… Временами я думаю об этом, Бекка.

Бывает, что я чувствую себя очень усталой и мне хочется к моей маме. Наверное, это слишком детское чувство?

Я дотронулась до ее руки.

— Мне кажется, любому человеку иногда необходимо побыть возле матери.

— Ты совершенно права. Я всегда окажусь рядом, когда ты будешь нуждаться во мне. Если что-то начнет беспокоить тебя, ты ведь расскажешь мне, правда?

Я заколебалась с ответом, и мама не стала настаивать. Наверняка она знала о моей глубокой неприязни к отчиму, но, возможно, не считала это чем-то особенным: такое случалось тысячи раз, когда чьи-то матери вновь выходили замуж.

Мне хотелось бы узнать от нее, насколько глубокой стала трещина, пролегшая между ней и ее мужем.

Временами мне казалось, что ее вообще не существует и что мама все также влюблена в него, что ее любовь останется неколебимой, как бы он ни поступал. А что чувствовал он? Откуда мне было знать? Я была слишком мала и неопытна, чтобы разбираться в таких ситуациях.

Шли долгие дискуссии по поводу возможности поездки моей матери в Корнуолл. Я чувствовала, что она колеблется. Наконец она решила поговорить со мной более откровенно.

— Ты предпочла бы поехать туда, правда, Бекка?

Я призналась, что так оно и есть.

— Бедная Бекка! В последнее время ты ощущаешь себя не слишком-то счастливой, да? Ты почувствовала, что отношения между нами изменились. Сначала я уехала в свадебное путешествие, а ведь раньше мы никогда не расставались. Потом я увлеклась политической деятельностью — Это было необходимо, — сказала я.

Она кивнула.

— Но тебе это не нравилось. Я знаю, как ты любишь бабушку с дедушкой и как ты относишься к своему отцу. Ты сотворила из него кумира. Не стоит делать из людей кумиров, Бекка.

Что она имела в виду? Может быть, она наконец-то поняла, что ее кумир Бенедикт стоит на глиняных ногах? Вместе с наследством дяди Питера он унаследовал его темные делишки и не желал оставить их, хотя она умоляла его сделать это.

Как же сильно повлияла на всех нас смерть дяди Питера! Лондонский дом тети Амарилис перестал быть уютным теплым гнездом, мы больше не могли пользоваться советами дяди Питера; возникла трещина в отношениях между моей матерью и ее новым мужем.

Мама продолжала говорить: