Книга Я больше не люблю тебя - Диана Эпплярд

— Судя по всему. В общем, он сказал, что завтра пойдет туда на ленч и, может, мы там увидимся.

— А как насчет клятвы Гиппократа или что там бывает у юристов?

— А, начхать мне на это. У меня уже больше двух лет никого не было.

— И что, вы прямо в баре…

— Почти.

Тэсс чуть не подавилась вином.

— Что?

— Он живет всего за два квартала оттуда.

— Давай-ка по порядку. Ты встретилась с этим ортодонтом всего во второй раз и сразу пошла с ним в его квартиру, за которую он ведет отчаянный юридический бой с разгневанным хозяином?

— У тебя все это получается очень сложно.

— Ну, извини.

— Нет, я сказала, что мне следует осмотреть место преступления, а он ответил, что это отличная идея. Мне не надо было возвращаться в офис до половины третьего, а у него было окно. Так что мы пошли посмотреть.

— Ну, и как там?

— Понятия не имею. Мы начали целоваться, как только вошли в дверь.

Тэсс положила руку ей на плечо.

— Марджи, — сказала она, — ты замечательная подруга, и все такое, но ты не думаешь, что это немножко странно, когда человек, которого ты едва знаешь, лезет с тобой целоваться, как только затаскивает в квартиру? Никакого тебе кофе, никакого «Пойдем посмотрим мои цветы»? Только не обижайся, но тебе не кажется, что это уже смахивает на поведение насильника?

Марджи потрясенно посмотрела на нее.

— Я что, сказала, что это он меня поцеловал? Нет, я его поцеловала! Я не могла удержаться. Он такой потрясающий. Такие глаза. Такое тело. Такой молодой. Все было очень невинно.

— А что потом? — спросила Тэсс, смеясь.

— Потом, естественно, мы отправились в постель.

— И?

— Божественно, просто божественно. Настоящий секс по полной программе, когда вы катаетесь по постели, падаете на пол, потом перебираетесь на кресло, спотыкаетесь о мебель и хохочете, а потом продолжаете в ванне, и свет то включается, то выключается.

— А ты не преувеличиваешь?

— Совсем немножко. Но секс был потрясающий, лучший в моей жизни, и завтра мы опять встречаемся.

— Куда-то пойдете?

— С ума сошла? Останемся дома и продолжим, надеюсь, в том же духе.

— И что, будут у вас настоящие взаимоотношения? Когда вы, наконец, выберетесь из дома для встреч с друзьями? Знаешь, с немолодыми друзьями, которые устраивают приемы и уже двадцать лет не занимались сексом в ванне? — Ох, Марк, подумала она, я была к тебе несправедлива.

— А зачем?

— Что значит зачем? Чтобы у вас были настоящие отношения. Не просто секс.

— Тэсс, — медленно произнесла Марджи, — с чего ты взяла, что мне нужны настоящие отношения, а не просто секс? У меня было столько отношений, что на всю жизнь хватит. Знаешь, я абсолютно счастлива с девочками, и нам хватает друг друга. Больше никакой идиот не вторгнется в мою жизнь и не будет бросать трусы на пол, чтобы я подбирала, требовать собрать ему сумку, жаловаться, что я слишком много трачу на девочек и пачкать стульчак. Мне вполне хватит секса с мужчиной, который считает меня желанной и не мешает мне тратить кучу денег на одежду, чтобы хорошо выглядеть. Я больше никогда, — она стукнула по столу, чтобы подчеркнуть свои слова, и бокалы аж подскочили, — никогда не стану танцевать вокруг уязвленного самолюбия какого-нибудь мужика. Я не хочу продумывать заранее все, что хочу сказать, и, сидя слишком долго в ванне, знать, что он будет жаловаться и злиться, если вечером куда-то пойду одна. Я больше никогда не хочу чувствовать такую тревогу. Как раньше, когда я слышала машину Мартина и начинала паниковать, ища, что же ему не понравится на этот раз. — Она вздрогнула. — Больше никогда. Теперь я главная. Я неуязвима, пока никто не подберется слишком близко.

— А как же будущее? Ладно, сейчас, когда тебе едва за сорок, но что будет через десять-двадцать лет, когда девочки уедут, и ты останешься одна?

Марджи выпрямилась и рассмеялась.

— Какая же ты хорошая подруга, всегда поддержишь и поможешь найти во всем хорошую сторону. Я займусь альпинизмом и стану петь в хоре. Я куплю себе эксцентричную шляпу и объезжу весь мир, и мне будет наплевать, что думают все остальные. Это ты у нас старомодная и веришь во все эти штучки вроде «в горе и в радости». Слушай, я сейчас куда счастливее, чем с Мартином. Он был настоящий энергетический вампир. Стоило ему войти вечером в дверь, как я чувствовала себя опустошенной, будто он высасывал из меня все жизненные силы. От него будто исходила негативная энергия. Знаешь, мужчина вовсе не нужен.

— Ага, — усмехнулась Тэсс, — именно поэтому ты завела Роуэна.

— Роуэн как кремовая розочка на торте, — сказала Марджи. — Красивая, нарядная и вкусная, но торт вполне может без нее обойтись. По-моему, сравнение удачное — во всяком случае, таким я надеюсь его сохранить. Так что там с этой учебой?

Тэсс грустно посмотрела на брошюру института Курто.

— Вряд ли я стану с этим связываться — слишком много будет раздоров. У меня не хватит сил на все эти битвы.

— Ерунда, — сказала Марджи. — Где ручка? Сейчас прямо и заполним анкету. Ты только подумай, сколько там молодых мальчиков.

— Не нужны мне молодые мальчики — у меня и на Марка-то энергии не хватает. И вообще, я это делаю ради себя, а не затем, чтобы найти другого мужчину. Честное слово, ты прямо как Марк. Всем кажется, что у меня с этой учебой связаны какие-то тайные планы. Марк думает, это потому, что мне надоел наш брак. Дети, слава Богу, рады, что я хочу снова учиться, но переживают, кто будет готовить, а мама думает, это все глупости, и я скоро приду в себя. Она все повторяет, что мужчины, конечно, эгоисты, но их не изменишь, а попытки заставить их стать активнее в семейной жизни заканчиваются слезами. Мама даже сказала, что мое стремление к более захватывающей карьере лишит Марка его мужественности. Господи боже ты мой!

Марджи отвлеклась от формуляра и проследила за взглядом Тэсс, устремленным к фотографии Марка с Хэтти на руках. Она была приколота к доске, покрытой записками по поводу визитов к зубному и неоплаченными счетами. Снимок был сделан прошлым летом в Корнуолле, когда стояла ужасная жара. На Марке — только синие виндсерфинговые шорты. Глаза Хэтти закрыты, а на лице написано блаженство; Марк только что покружил ее, и светлые волосы развевались за спиной дочери. Марджи почувствовала вспышку ревности — господи, ну и хорош же Марк! Запретная зона, Марджи, мысленно отчитала она себя. Туда нельзя, хотя иногда и очень хочется. Да все равно это бессмысленно — во-первых, она слишком любила Тэсс, а, во вторых, Марк все равно ни на кого кроме жены и не смотрел.

Она подняла ручку.

— Ну, дорогая моя, студенчество зовет. Надо тебе обновить гардероб. Слов нет, как я тебе завидую, — это все равно, что изобрести себя заново. Скоро ты у нас начнешь принимать «экстази» и ходить по клубам.