Книга Ошибка в формуле любви - Дарья Лаврова

Юля молчала примерно полминуты.

– А-а-а!.. – протянула она обрадованно, догнав смысл, изасмеялась. – Ну ты супер! Конечно, передам. Ух. Я бы никогда до такого недодумалась. Машка, ну ты вообще. Надо это записать где-нибудь. Ты ведь непротив?

– Записывай, – грустно улыбнулась я.

После разговора с Юлей я почувствовала себя еще болееопустошенной и больной, чем была утром и три дня назад.

На четвертый день я не выдержала. Температура опустилась доболее приемлемых тридцати семи и трех. Статус Ильи поменялся на «готовпоболтать». Я сочинила небольшое сообщение и отправила ему.

Я чувствую себя ненужной куклой. С ней играли, а потом онанадоела. Но ее не выбросили, а просто оставили валяться на полу… теперь ходят итопчут ногами. Я не заслуживаю такого отношения и чтобы мне передавали приветычерез подруг. Хорошо в Питере развлекся?

Я хотела было выйти из аськи и ждать ответ в офлайне, нобыстро передумала. Глупо прятать голову в песок, когда ты и так уже знаешьнамного больше, чем он может предположить.

Легла на край кровати и прикрыла глаза. Больно смотреть наяркий свет монитора. Незаметно я задремала. Проснулась через полчаса оттого,что из глаза вытекла слеза. Сама взяла и вытекла. Не знала, что так бывает.

Поднялась на локте. Окошко программы внизу экрана мигалооранжевым цветом. Илья ответил. Я переместилась в крутящееся кресло и щелкнуламышкой, открывая сообщение.

Съездил отлично.

Понимаешь, Маш, все не так. Все как-то неправильно. И думаю,это непреодолимо. Ты очень хорошая девчонка, у тебя все будет отлично, но давайостанемся друзьями.

Я ушла офлайн и закрыла программу, потом перебралась надиван и впервые за эту неделю расплакалась.

Теперь точно всё. То есть «всё» – было понятно еще неделюназад. Просто сегодня до меня это, наконец, дошло. Оно стало реальным, вступилов силу.

Невыносимо читать эти слова – «у тебя все будет отлично» –от того, кого любишь. Про «быть друзьями» даже думать смешно.

Еще никогда в жизни я не чувствовала себя настолько жалкой иникому на свете не нужной. Парень бросил, подруга ушла к другой подруге, а самая заболела детской болезнью, когда до экзаменов чуть больше месяца.

Плакала и не могла остановиться, хотя и знала, что зеленыеболячки от слез начнут чесаться еще сильнее. Я огляделась – где-то тут былибумажные салфетки… Но заметила только Гошу, взъерошенного, в зеленую крапинку.

Он стоял в дверях моей комнаты и внимательно смотрел наменя.

– Ты чего? – тихо спросила я.

– Я ничего… – задумчиво ответил он, подходя ближе комне и трогая лоб. – Почему ты плачешь?

От Гошиных вопросов я еще больше расплакалась, ноничего ему не ответила.

– С парнем своим поссорилась?

Гоша посмотрел на пол, наклонился и достал упаковкусалфеток. Они лежали под стулом. Открыл и протянул мне. Я молча всхлипывала ивытирала нос.

– Не плачь, помиритесь…

Погладил меня по плечу и обнял за шею, тяжело вздохнув.Наверное, мы забавно смотрелись со стороны. Лохматые, с блестящими больнымиглазами и зелеными точками на коже.

Гоша молчал, крепче обняв меня. Я тоже обнимала его, думая отом, как сильно хочу домой… и что, будь у меня деньги, я бы не раздумываяуехала обратно. Навсегда. Почти так же, как сделала Лиза в прошлом году.Окончила институт, получила диплом и вернулась в Вятку. Правда, у меня ситуациясложнее.

– Ты только не уходи никуда… – прошептал Гоша мне наухо.

Его голос дрожал. Гоша плакал, вцепившись пальцами в мойхалат. Тут я поняла, что мы очень похожи. Намного больше, чем мне казалосьраньше.

Не заметила, как успокоилась. Наверное, все у меня не так ужи ужасно, раз рядом есть Гоша, которому я нужна. Да и что скрывать – этоткареглазый хулиган тоже мне нужен.

На следующий день мы чувствовали себя лучше. Гоша позвонилдомой по скайпу, и мы долго разговаривали с мамой втроем. Она, конечно, сталапереживать о нашем здоровье и обещала прислать экспресс-почтой новую волшебнуюмазь, чтобы болячки лучше и быстрее заживали. А мне очень хотелось спросить,нет ли там, дома, такой мази, чтобы скорее склеить мое разбитое сердце. Но ямолчала, а мама, казалось, и так все понимала.

– Как Илья? – спросила она под конец разговора.

– Все нормально, – соврала я, отведя глаза от монитора.

– Точно? – не верила мама.

– Ба, она плакала вчера, – выдал меня Гоша. – Елеуспокоил.

– Вы поссорились?

– Да нет… – вздохнула я. – Просто он вернулся кбывшей девушке. Ездил с ней в Питер. Я случайно узнала…

– Ба, а я уже давно говорил ей, что этот Илья плохой, –снова вмешался Гоша, заставив меня улыбаться сквозь слезы. – Скажи ей,чтобы нашла себе нормального парня, а то она меня не слушает совсем!

Я вдруг представила, что выхожу на улицу, а на груди у менявисит табличка с надписью «Ищу нормального парня». Искать парня – смешно игрустно. Проблема в том, что искать не хотелось. Хотелось, чтобы сам нашелся. Яведь не «искала» Илью специально – так сложились обстоятельства, что мывстретились.

– Конечно, найдет, – сказала мама. – Марусь, Лизасегодня дома. Поговоришь с ней?

Я кивнула, и через минуту на экране появилось лицо моейстаршей сестры. Лиза старше почти на шесть лет. Год назад она окончила институтв Москве и вернулась домой. Все пять лет, что она училась, мы переписывалисьпочти каждый день. Электронные письма от всей семьи, ее ответы, звонки,фотографии в приложенных файлах. Мы думали, она рассказывала обо всем, ничегоне скрывая. Видели снимки, с которых смотрела взрослая стильная девушка. Еесложно было бы отличить от москвички. Кадры ставили на паузу ее улыбки, смех,взмах яркого шарфа и мягкий блеск новой кожаной куртки, и я почти уже чувствовалазапах кофе из «Старбакса» – у Лизы появилась привычка пить кофе на ходу,которую я не могла понять. Большой белый стакан был спутником ее улыбки почтина половине фотографий, которые она прикрепляла к своим электронным письмам.

Только потом она призналась, что ей не нравилось в Москве.То есть нравилось – на расстоянии. Трудно было не восхищаться и не любить.Трудно было стать своей. У Лизы не получилось, а в чужом, пусть и лучшемгороде земли, жить сложно – да и зачем себя мучить, если есть куда вернуться?

Наверное, то же самое происходило и со мной. Чужой город,чужая школа, чужой Илья, чужая компания, чужая Катя… Только Лиза сильная, а янет.

Интересно, что она мне скажет сейчас?

– Ты плачешь не потому, что тебе больно, а потому, что снованужно кого-то искать, к кому-то привыкать.