Книга Супердиверсант Сталина. И один в поле воин - Валерий Большаков

«Они заказывали музыку? – вспомнил Саня выражение Судоплатова. – Так пусть теперь попляшут!» Вот именно…

Взрывы затихли, и стало как будто темнее, хотя огонь не гас во многих местах. Зато шум не унимался – немцы бегали и орали, спасая своих и лихорадочно отыскивая чужих. А никого!

Ничего умнее артобстрела эсэсовцы не придумали – обстреляли из минометов лес впереди. Мины свистели, ухали, успокаивая арийские душонки своим бабаханьем.

Лишь к полуночи умолкли голоса, но шаги были слышны всю ночь. Похоже было, что одна половина карателей дремала, а другая ходила вокруг да около, высматривая неприятеля.

Немцам даже в голову не приходило искать врага в тылу. Вояки…

Лишь только рассвело, каратели собрались в поход. Вялые и голодные, они шагали, оставляя за спиной машины, целые и подорванные, а также разведчиков-диверсантов.

А тем куда спешить? Свои дела они сделали еще вчера…

Творогов прислушался.

На подходе к немецким позициям они понаставили растяжек и «монок»…

Рвануло. По звуку – «лимонка». Еще одна…

А вот и «монка» рванула, швыряя убийственные гайки и шарики из старых подшипников. Гутен морген!

Саня поднялся, «убирая постель» – ворох лапника. Пора проводить дядей из СС. Вечерняя программа выполнена, а на утро у них другое задание – найти и уничтожить проводников из хохляцких «лизунов», языки стерших об арийские задницы.

В принципе, Творогов ничего против украинцев не имел, даже наоборот. Тот же Судоплатов родился на Украине. И что?

Комиссар даже как-то поспорил с Миколой, сказав, что нету такого народа – украинцы. Приходько удивился, обиделся даже – он же есть! А Павел Анатольевич ему и говорит: «Мы все одной крови – русские, украинцы, белорусы. Это враги нас поделить решили, поляки да германцы всякие. А мы все – один народ, Россия Великая, Малая и Белая. Вон, хотел Петлюра «самостийну та незалежну» Украину основать. Не вышло. Теперь Бандера за то же взялся и тоже немцам прислуживает. Не выйдет у него ничего! Какая самостийность? У нас, вон, в Кирове, тоже смешно разговаривают, так что ж теперь, вятским тоже свое царство-государство городить?»

Микола задумался. Дюже он поляков не любит, а немцев еще больше…

Творогов медленно крался за спинами эсэсовцев. Прозвучало еще несколько взрывов, но карателей это не остановило. А партизаны на это и не рассчитывали. Тут главное – сбить настрой, показать, кто в доме хозяин.

Ничего, скоро второй акт спектакля. Впереди тянулся не слишком глубокий, но очень длинный овраг, заросший мелким ельником. После сильных дождей по нему шурует ручей, а сейчас сухо. То есть сыро, конечно, но ноги не промочишь.

Зато Гнилая балка – лучшее место для бомбежки. Лес бомбить – только боеприпас тратить. Балка – иное дело. Одни эсэсовцы спускаются, другие поднимаются по противоположному склону – даже залечь не получится, все равно достанет фугаска!

Творогов стал смещаться вправо, высматривая Хосе Гросса. Этот испанец – большой спец по всему, что взрывается. С ним в паре шагает Толя Капчинский, а у него рация.

Хосе первым заметил Творогова – прижавшись к дереву, он поднял руку. Вот он я!

– Толян здесь?

– Si!

– Туточки я.

– Готов?

– Всегда готов!

Саня прикинул, что немцы вряд ли прибавят ходу, осторожничать станут. Стало быть, доберутся до Гнилой балки где-то через пятнадцать-двадцать минут. Так и сообщим…

Так и сообщили.

Каратели, выйдя на край обрыва, внимательно осмотрелись, а затем послали вперед «группы захвата» – пулеметчиков с автоматчиками, человек по пять в каждой. Они живо спустились на дно оврага, поднялись по противоположному склону и засели, охраняя пути перехода. Их было пять или шесть, этих самых путей – немцы спускались по одному, поднимались… Это могло растянуться надолго, и число троп увеличили.

Почему они все сразу скопом не ринулись – это надо было у немцев спрашивать…

Творогов прислушался.

– Гудёт, однако, – подал голос Ларин.

Саня поднял руку в предостерегающем жесте – для того, чтобы говорить в составе опергруппы, достаточно жестов. А ведь и верно, «гудёт».

Знакомый низкий гул приближался, наплывая на лес. Немцев он нисколько не испугал, они тоже узнали звук работающих моторов «Юнкерсов-88».

Гнилая балка открывалась небу, была вся на виду, и пилотам было нетрудно сориентироваться.

Первый из «Юнкерсов», показавшийся из-за леса, описал дугу виража и пошел вдоль оврага.

Как открылись люки, Творогов не рассмотрел, но черные капочки бомб увидел – они падали и падали, вот уже и зловещий свист донесся…

Эсэсовцы не понимали сути дела до самого последнего момента, а когда поняли, было уже поздно. Первые бомбы разорвались на склоне Гнилой балки, выбрасывая в сторону вихри дыма и комков земли. Грохнуло.

Творогов, засевший за толстым сосновым стволом, расслышал мгновенное зудение осколка, срубившего веточку высоко над его головой. Но это был шальной кусочек металла, залетевший выше кручи, а основная часть стали разящей рубила и терзала плоть на обоих склонах оврага.

Разнесся дикий крик, но глас человеческий тут же пропал, задавленный множественным грохотом. Земля вздрагивала и сотрясалась. Творогову был виден край балки – над нею вздымались облака дыма и пыли. Каждый новый взрыв пронзал «общую» тучу вспышкой огня, и дыбился громадный сноп разлетавшихся камней и земли.

Бомбардировка кончилась так же внезапно, как и началась. Ветер еще сносил сеявшийся прах по оврагу, а уши словно отказывались слышать иные звуки, кроме грохота и грома.

Или не было других звуков? Исконные лесные обитатели, пичуги да зверюги, попрятались и вылезут не скоро. А человеческая порода, видать, тоже вспомнила о родстве своем с братьями меньшими – тишина стояла полная.

«Может, немцев всех поубивало? – подумал Творогов и покачал головой. – Это вряд ли. Их явилось сюда несколько тысяч, маловато будет одной бомбежки».

Ага, ожили вроде – до его слуха донеслась негромкая команда на немецком. Интересно, дяди из СС и теперь не откажутся от наступления? Хм. Вроде как пошли вперед… Упорные.

«Шнелле, шнелле!»

Ага, это мы понимаем. Торопятся. Это правильно. Чем быстрее дойдете, тем быстрее вас похоронят…

Александр выбрался к самому оврагу, выглянул. Каратели поспешно взбирались по склону, изрытому бомбами. А трупов…

И это еще, наверное, не все. Вон сколько оползней. Надо полагать, многих засыпало. Да, пышные у вас похороны вышли, ничего не скажешь. С салютом.

Выждав, Творогов с товарищами пересек Гнилую балку, чье название вдруг стало «говорящим», и двинулся следом за недобитками из СС. По дороге он подобрал пять или шесть полных магазинов для «Шмайссера» – как раз хватило заполнить все кармашки на разгрузке.