Книга Короткое лето - Павел Корнев

По торговому залу прохаживались две эффектные дамочки неопределенного возраста, но они с покупками уже закончили. На кассе стояли пакетики с броской надписью «Pandora», а продавец-консультант быстро-быстро стучала пальчиками по калькулятору, высчитывая сумму.

— По отдельности или вместе пробивать? — уточнила она.

— Вместе! — в голос ответили посетительницы, переглянулись и рассмеялись.

Одна из дамочек выписала чек, другая забрала пакетики, и они прошествовали на выход, клацая по каменному полу каблучками туфелек.

Холодом скользнул по спине отголосок магии, заломило плечо, и я решил, что это гимназистки или валькирии. Одна из них уж точно. К тому же Вика с Юлей как-то упоминали, что бижутерия из реального мира ценится колдуньями за нейтральную ауру, которая никак не влияет на защитные амулеты.

— Вячеслав Владимирович! — оживилась девочка-консультант, стоило лишь покупательницам выйти за дверь. — Рада снова вас видеть! У Ольги Александровны сегодня выходной, но она предупреждала о ваших индивидуальных преимуществах!

Преимущества! Назвать так банальную скидку!

Эх…

Я благодушно улыбнулся в ответ и прошелся вдоль витрины с алхимическими украшениями. Цены кусались.

А ведь это даже не натуральные бриллианты! Разорит так Гордеева Саня своими запросами, как пить дать разорит.

— Ищете что-то конкретное? Обратите внимание, у нас большое поступление янтарных оберегов. Эксклюзивная коллекция от нового производителя.

Я в задумчивости покачал головой.

— Помню, покупал у вас кулон с камнями, которые цвет меняли в зависимости от ауры владельца. Есть нечто подобное?

— Вот смотрите, изделия ювелирной фабрики «Каменный цветок». Самоцветы они получают из Города, там лучшие производители, а оправу разрабатывают сами. Каждое изделие уникально и неповторимо.

Цены также были… уникальны и неповторимы.

— А покажите серьги. Да, эти.

Консультант отперла витрину и достала указанные украшения. Подогнанные друг к другу в виде виноградных гроздьев самоцветы заискрили мягким изумрудным свечением, но в моих руках моментально поблекли. Камни стали на вид самыми обычными стекляшками.

Девушка покраснела от смущения.

— Первый раз такое!

Я вернул ей серьги, и они вновь сделались изумрудно-зелеными.

— Хм… — хмыкнул я. — Наверное, в защитном амулете дело. Да, беру.

Серьги выглядели изящными, легкими и нисколько не громоздкими. На Ирине они будут смотреться просто превосходно.

— Показать что-то еще?

Я уже открыл рот, чтобы отказаться, но неожиданно вспомнил о вчерашнем подарке Клондайка гимназисткам. Нет, так не пойдет! Они все же мой персонал. Да и выручили серьезно со своими дипломными оберегами.

В итоге я выбрал две пары сережек-гвоздиков со столь же эффектными самоцветами, выписал чек и приложил большой палец к впечатанному в бумагу кружку фольги, подтверждая платеж.

— Гравер сегодня работает? — спросил после этого.

— Да, проходите!

— Благодарю.

Небольшая комнатушка оказалась по обыкновению погружена в мягкий полумрак, единственным источником освещения служила настольная лампа. Неизменных алхимических светофильтров на ней сегодня не было, и седой как лунь мастер через обыкновенную лупу рассматривал какую-то непонятную микросхему. Хотя скорее не микросхему, а какой-то алхимический амулет — то был эдакий маленький черный паучок, растопыривший серебристые лапки-контакты.

Я пригляделся внимательней, и сразу дернулось веко — будто холодом в глаз укололо, а когда проморгался, дядя Миша уже подцепил артефакт пинцетом и сунул его в прозрачный пластиковый конверт.

— Слава! — повернулся ко мне мастер на вращающемся стуле и покачал головой. — Только ты и навещаешь старика!

Конверт он как бы между делом убрал в ящик стола. Я не стал акцентировать на нем внимание, опустился на свободный стул у двери и устроил на коленях пакет с таблетками Клондайка.

— Здравствуйте, дядя Миша!

— И тебе не хворать, Слава. Опять штампы пролюбил?

— Тьфу-тьфу-тьфу! — трижды сплюнул я через левое плечо. — Этого еще не хватало!

— Тогда что? — спросил старый мастер. — Только не говори, что проведать зашел!

— А если?

— Да брось!

— Пили бы вы пиво — был бы повод заходить. А так чего занятого человека от дела отвлекать? — отшутился я.

— Ближе к делу, Слава, — поторопил меня дядя Миша. — Время — деньги, а у меня нет ни времени, ни денег.

Я тянуть резину не стал и сразу выложил цель своего визита:

— Интересуют дешевые алмазы.

— Слава, «дешевые алмазы» — это оксюморон. Эти слова не предназначены для того, чтобы стоять рядом. Это нечто, чего не бывает по определению. Тем более в Приграничье.

Но я не дал сбить себя с толку.

— Ладно, интересуют алмазы по цене существенно ниже рынка. Кому-то срочно нужны деньги, кому-то надо избавиться от горячего…

— Если нужны деньги, человек идет в ломбард! — отшил меня гравер. — С горячими камнями идут к скупщику краденого. Кто я, Слава, жулик или ростовщик?

— И тем, и другим нужны оценщики, — спокойно улыбнулся я в ответ и закинул ногу на ногу. — Камни могут быть очень мелкими. Даже чем мельче, тем лучше. Много силы в них заливать не планируется. Камни могут быть очень горячими. Дальше меня они никуда не уйдут. Но лучше бы кровавый след все же не тянулся.

Дядя Миша фыркнул.

— Ты обратился не по адресу, но я поспрашиваю. Кое-кто из старой гвардии еще в строю, они могут что-то знать. Но на особый дисконт к рынку не рассчитывай. Много алмазов на моей памяти грозились выбросить только раз. Да и то дальше разговоров дело не пошло.

— А что такое?

— Лет десять назад было, — наморщил лоб гравер. — Никак не меньше. Двое блатных из Семеры в Пентагон приезжали о продаже камней договариваться. Образцы привезли. Я их тогда смотрел — хорошие камни были. Хорошие. Мы даже по цене особо не торговались, нам сразу неплохой дисконт к рынку предложили. Видать, с подельниками делиться не хотели. Куш там более чем серьезный на двоих выходил.

— Сколько? — заинтересовался я.

— Сам посчитай, на какую сумму пятьсот карат потянут.

Я присвистнул. Пятьсот карат — это очень, очень много. Сто граммов алмазов — не шутка.

— Почему тогда сделка сорвалась?

— А убили их, — сообщил дядя Миша. — На следующий день обоих ухлопали.

— Кто-то о камнях прознал?

Седой мастер покачал головой.