Книга Звук снега - Кэтрин Кингсли

– Думаю, Майлз будет хорошим хозяином, Тумсби. Им обоим будет хорошо вместе. Они смогут подарить друг другу целый мир добра.

Тумсби вновь приподнял шляпу и почесала затылок. Затем кивнул.

– Пожалуй, вы правы, миссис. Обещаю, что скажу капитану. Скажу, что у Боско будет дом. Он будет рад. Да уж. Он так беспокоился. А теперь узнает, что Боско будет жить здесь, в аббатстве. Это намного лучше, чем везти его куда-то.

– Спасибо, – сказала Джоанна, довольная быстрым исполнением ее задумки. – А как насчет пони для его маленькой светлости и лошади для меня? Я хочу научить Майлза ездить верхом. Только имей в виду, я задумала это как сюрприз для его отца, поэтому постарайся быть поосторожней и не выдать наш секрет…

Забежав в конюшню, Джоанна тут же направилась в каморку грума.

Боско, который оказался большим золотистом ретривером, приподнял добродушную морду, мягко спрыгнул с подстилки, сооруженной для него Тумсби из старого одеяла и охапки сена, подошел к ней и в знак признания осторожно лизнул кончиком шершавого языка.

Джоанна опустилась возле него на колени.

– Завтра, – сказала она, почесывая мягкую шерсть за ухом собаки, – завтра ты встретишься со своим новым маленьким хозяином. Я знаю, ты не понимаешь, почему тебя здесь оставили на три дня одного, и нервничаешь из-за этого, и по хозяину, конечно, ужасно скучаешь. Но поверь мне, ты очень нужен Майлзу. Обещаю, ты сможешь сделать для него много хорошего. – Она достала захваченную на кухне большую кость с остатками мяса и дала ее Боско. – Имей в виду, он немного застенчив. Но тебе просто следует быть повнимательней к нему. Уверена, вдвоем мы сможем изменить его в лучшую сторону.

Целиком и полностью сосредоточившись на кусочках великолепной говядины, Боско счастливо урчал и эти рассуждения уже не слушал.

Джоанна прикрыла дверь каморки и двинулась вдоль длинного ряда стойл. Лошадь, которую Тумсби подобрал для Джоанны, сразу ее узнала и приветствовала тихим ржанием. Калли была серой в яблоках молодой кобылой с длинными грациозными ногами, красивой удлиненной головой и взрывным, но добрым нравом, весьма напоминавшим характер новой хозяйки.

Джоанна была уверена, что в Калли течет арабская кровь, и с опаской думала о том, как лошадь поведет себя, когда она ее оседлает и попытается поехать. Пока она только периодически выводила Калли, приглядываясь к манере хода, но они уже подружились. По верховой езде Джоанна скучала даже больше, чем по своей вилле. Сможет ли она здесь наслаждаться прогулками верхом? Впрочем, Тумсби твердо сказал, что Джоанна может брать лошадь, когда захочет, а именно он единовластно правил в конюшне и принимал решения, кому, когда и на какой лошади ездить. Порою ей казалось, что даже Гай де Саллисс, при всех его амбициях, не решился бы оспаривать решения старого грума.

Когда Джоанна подошла к Калли, кобыла тихо фыркнула, высунула из стойла морду и ткнулась носом ей в грудь, раздвинув полы шерстяной накидки. Джоанна засмеялась и извлекла спрятанное под накидкой яблоко. Она каждый день приносила такие маленькие подарки, чтобы заслужить доверие лошади, и та, похоже, уже успела привыкнуть к этому.

– Какая ты у меня умная девочка, – сказала Джоанна, поглаживая бархатный нос лошади, которая деликатно взяла яблоко с ладони и принялась аппетитно хрумкать. – Не понимаю, как тебе могли дать такое простое имя. Ты ведь настоящая аристократка. Но не бери в голову. Это не главное. Если Тумсби так же отлично выберет пони, как это вышло с тобой, а зная его глаз, я в этом не сомневаюсь, мы вот-вот сможем взять с собой Майлза и немного порезвиться.

Неожиданно скрипнула дверь, и она услышала звук шагов и чьи-то приглушенные голоса. Джоанна замерла. Калли повела ушами, тихо заржала и принялась трясти головой, будто ей вдруг стало что-то мешать. Джоанна даже не могла представить, кому могло что-то понадобиться в конюшне в такое время. Но кем бы ни были эти люди, лошадям, судя по доносящимся из стойл звукам, они были явно не знакомы. Из двери каморки высунулся Боско, очевидно, посчитавший себя обязанным предпринять собственное расследование.

– Тсс, дорогой! – прошептал женский голос, и тут же раздался звук, свидетельствующий, что ее компаньон споткнулся о ведро. Женщина захихикала. – Старайся не шуметь, иначе все эти животные начнут реветь.

– Лошади не ревут, они рожат… ржут, я имею в виду, – ответил «дорогой» с модным сейчас в свете легким акцентом. – Это ослы ревут.

– Хорошо, ржут. Не важно, какие звуки они издают, главное, чтобы они не продемонстрировали это сейчас. Ты же знаешь, как Гривз относится к своим лошадям. Он о них заботится как о детях. И будь осторожней с фонарем. Еще не хватало, чтобы эти бесценные животные сгорели.

– Бог с ним, с Гривзом, и его лошадьми, я привел тебя сюда совсем не для того, чтобы о них разговаривать.

У Джоанны округлились глаза. Живя в Италии, она приобрела достаточный опыт, чтобы не удивляться тому, что во время вечеринок случаются подобные интрижки, но тот же опыт подсказывал, что эти двое вели себя слишком рискованно – бал продолжался и их отсутствие могло быть замечено в любой момент. Что касалось самой Джоанны, то проявлением храбрости с ее стороны, очевидно, было не выдать своего присутствия. Поэтому она тихо села, прислонившись спиной к дверце стойла, и замерла в надежде, что незваные гости скоро уйдут. Подслушивать чужие амурные тайны отнюдь не было ее коньком, и уж тем более не хотелось долго находиться в таком положении.

– Ламбкин, Ягненочек![1] Что ты делаешь? – неожиданно вскрикнула женщина. – У тебя такие холодные руки!

Ягненочек? О боже, эта ночь обещает затянуться надолго.

– Иди же поближе ко мне, небесное создание, покажи мне свои прелести. Я весь вечер не сводил глаз с этой белоснежной груди. Думаешь, это легко – бродить вокруг с бесстрастным видом, когда внутри все пылает?

Джоанна обхватила голову руками, чтобы не рассмеяться.

– Бесстрастным? – прыснула женщина. – Ты явно не справедлив к себе. Я чувствовала себя так, будто на меня то и дело обрушивается горящий таран.

Ягненочек грубовато хохотнул.

– Значит, вот как ты это называешь, мой Нежный лепесток. И коль уж речь зашла о лепестках, почему бы тебе не показать мне свой цветочек? Клянусь, от моего желания того и гляди пуговицы на брюках загорятся. При одной мысли об этих пухлых розовых складочках меня переполняет страсть. Подними же свои юбки, открой ножки, молю тебя! Позволь мне упиться видом этих трогательных волосиков, дай мне возможность боготворить тебя и ублажить глазами, руками, губами, всем своим существом. Дозволь мне дать тебе тот дар, что дал своей Еве Адам, и вознести тебя к вершинам наслаждения, подобного тому, который испытали они в раю.

Джоанна подумала, что сроду не слышала подобной ахинеи. Похоже, этот Ягненочек считает себя поэтом. Кто-то явно дал ему дурной совет относительно возможной карьеры.