Книга Гордость и страсть - Аманда Скотт

Услышав позади приближающийся стук лошадиных копыт, Амалия не придала этому значения. В обязанность грумов входит не выпускать ее из виду и следовать за ней, куда бы она ни поехала.

Краешек солнца только-только показался над восточными холмами, и она услышала первых певчих дроздов и соек, перекликающихся друг с другом в лесу. От удовольствия присутствовать при их пробуждении она пришла в восторг.

Стук копыт сделался громче, теперь слышно было только одну лошадь. Парни, должно быть, решили пуститься наперегонки, и если ближайший не поостережется, то может пролететь мимо нее.

Амалия вздрогнула, заметив краем глаза справа голову лошади, оглянулась и увидела сэра Гарта Нейпира на великолепном гнедом. Пришпорив своего серого и наклонившись над лошадиной холкой, она припустила вперед, но он не отставал, скача с ней рядом. Они стрелой летели вниз по пологому склону к реке.

Когда он вскинул руку, сделав ей знак придержать лошадь, она уже начала натягивать повод. Она прекрасно понимала, что нельзя галопом подлетать прямо к воде.

Только оглядевшись и поняв, как далеко позади остались грумы, так далеко, что их вообще не видно, она испугалась.

Контролируя выражение лица и тон с легкостью, достигнутой путем долгих тренировок, она спросила:

— Что вы сделали с моими грумами, сэр?

— Отправил их домой, — ответил он. — Со мной вы в полной безопасности.

— В самом деле? Вам бы следовало больше заботиться о моей репутации, если вы намерены продолжать служить принцессе. Она бы не одобрила, если бы кто-то из рыцарей катался наедине с одной из ее фрейлин, не говоря уж о том, чтобы этот рыцарь отсылал прочь ее грумов.

У него хватило ума изобразить раскаяние.

— Поэтому вы ездите с двумя грумами, миледи, — чтобы не быть наедине с одним? На мой взгляд, для вас было бы безопаснее, если бы вы ездили с одним грумом и еще одной или двумя дамами.

— Возможно, и так, сэр, но когда ты постоянно находишься в обществе одной или двух других дам, это становится утомительным. Что касается езды с двумя грумами, то это мой выбор.

Она стащила с правой руки перчатку, сунула два пальца в рот и пронзительно свистнула.

Сэр Гарт выглядел ошеломленным, но, как она и ожидала, ее грумы тут же появились из леса на середине склона.

— Что за дьявол! — воскликнул он. — Я же велел им ехать домой.

— Ну да, только я велела им никогда не оставлять меня одну, кто бы какие приказы им ни давал. А Изабелла хорошо платит им, чтобы они мне подчинялись.

К ее удивлению, он улыбнулся:

— Говоря по правде, девушка, я чувствовал себя виноватым оттого, что услал их прочь. Я сделал это не задумываясь, потому что хотел поговорить с вами там, где никто не может нас подслушать.

— Угрозами заставить меня рассказать вам то, что вы хотите знать, полагаю?

На мгновение лицо его сделалось недоуменным, словно эта мысль не приходила ему в голову. Затем он печально усмехнулся.

— Сомневаюсь, что вы поверите, но я недобирался этого делать, — сказал он. — Однако я рад тому, что они не вернулись в Суитхоуп-Хилл.

Она не могла заставить себя сказать, что поверила каждому его слову или что мысли его читаются у него на лице достаточно ясно.

Признание в первом было бы совсем не на пользу его характеру. Как и неправильно было бы позволить ему вообразить, даже ненадолго, что он убедил ее, будто всегда говорит правду. Одна правда еще ничего не значит.

— Я не собираюсь обвинять вас в том, что вы последовали за мной с целью меня запугать… если только… — Она пристально взглянула на него. — Вы же не из тех занудных мужчин, которые вечно поучают и твердят, что женщины никогда не должны поступать так, как им хочется?

— Вы ждете от меня обещания никогда вам не советовать не делать только то, что вам хочется? Потому что, если в этом состоит ваша цель, вы ее никогда не достигнете.

— Значит, вы все-таки зануда. Мне жаль ваших дочерей.

— Если бы у меня были дочери, то я, без сомнения, не отпускал бы их далеко от дома. Но вы не моя дочь. И я бы выглядел глупо, прикажи я вам возвращаться в Суитхоуп, после того как отослал ваших грумов, просто чтобы поговорить с вами.

— Вы явно не одобряете мое поведение, — заметила она.

Гарт с трудом удержался от усмешки, услышав это утверждение. Одобрение или неодобрение не имеет никакого отношения к делу.

— Я не одобряю подслушивание под дверью, — сказал он, пытаясь придать голосу суровость и понимая, что ничего у него не вышло. — Особенно под дверью у опасных людей. Что до вашей прогулки сегодня утром, я не имею права отдавать вам приказы. Более того, я прекрасно понимаю ваше желание прокатиться верхом. Твид — красивая река, а в этой части она особенно живописна.

Она заглянула ему в глаза, словно пыталась проникнуть в душу.

— Вы правда хотели поговорить со мной наедине?

— Да, хотел, — признался он, взглянув на двух грумов, которые тактично ехали на некотором расстоянии.

— Они нас не потревожат, — сказала Амалия. — Мы можем проехаться вдоль берега, если хотите. Место тут ровное и деревья растут не густо, поэтому мы сможем ехать бок о бок.

— Я никогда не ездил вдоль этого отрезка Твида, — проговорил он. — В детстве я рыбачил возле Мелроуза. У меня там родня, и я проводил у них по месяцу каждое лето, пока мне не исполнилось двенадцать.

— О чем вы хотели поговорить?

Прямой вопрос — в точности такой, как он сам любил задавать, — застиг его врасплох, заставив почувствовать несвойственное ему косноязычие. Он хотел еще раз поговорить с ней, и когда конюх сказал, что она уехала кататься, порыв последовать за ней был непреодолимым. Первостепенной причиной было защитить ее, но он также испытывал необычное побуждение рассказать ей о своем сне. Сейчас он не мог представить почему.

Он взглянул на нее, подыскивая ответ, который объяснил бы его прежние слова, не открывая о нем так много, как это могло сделать описание сна.

— Вы всегда сами так рано вскакиваете или, может, попросили кого-то разбудить вас, если я покину Суитхоуп?

— Нет, девушка, я прекрасно понимаю, что не имею на это права, если только Изабелла не прикажет. Честно говоря, я проснулся так рано потому, что мне приснился дурной сон.

— Кошмар? — На лице ее тут же отразилось сочувствие. — Страшные сны ужасны, но я никогда раньше не слышала, чтобы взрослый мужчина признался, что ему приснился кошмар.

Гадая, связано ли ее сочувствие с тем, что она тоже страдает от кошмаров, он сказал:

— Сомневаюсь, что есть на свете хоть один мужчина — особенно если он повидал сражения, — которому бы они не снились. Большинство просто не рассказывает о таких проблемах.

— Но не вы?