Книга Такая разная любовь - Маргарет Пембертон

Примми слизнула с уголка рта шоколадную крошку.

— Фамильные драгоценности у меня будут искусственными, а вот бальное платье — необыкновенное. Я заказала его тете Лорен Коулфакс. — Лорен Коулфакс проучилась в Бикли с первого по шестой класс, и ее тетка-портниха пользовалась солидной репутацией среди учениц. — Ткань — бледно-лимонная тафта. Мы задумали глубокий овальный вырез и длинные пышные рукава. — Примми заметила, как Кики недовольно скривилась, но не придала этому значения. — Думаю, я буду выглядеть превосходно, — со счастливой уверенностью заключила она.

— Не сомневаюсь, Прим. — Артемис взглянула на часы и встала. — Уже почти шесть, и мне пора бежать. Сегодня вечером обещала зайти моя крестная, мне бы не хотелось опоздать.

— Я тоже должна идти. — Джералдин легко поднялась на ноги. Ее движения казались плавными и грациозными, как у танцовщицы. — Мама встречается с поставщиками провизии, и я хотела поучаствовать в их разговоре.

— Да и у меня полно дел, надо еще кое с кем встретиться, — заметила Кики. — А ты, Примми? Будешь собирать вещи?

Примми кивнула. На самом деле ей ни капельки не хотелось собирать вещи, ведь она была так счастлива здесь, в Петтс-Вуде. И теперь при мысли о том, что ей предстоит стереть все следы своего пребывания в комнате, которую они еще недавно делили с Кики, у Примми вовсе не возникало желания плясать от радости. И все же эту неприятную задачу нужно было выполнить.

Примми радовало одно — когда она станет опустошать ящики стола и упаковывать книги, Кики не будет рядом. Примми боялась, что не сможет удержаться от слез.

В окна вливался яркий солнечный свет. Примми тщательно просматривала книжные полки в спальне, отбирая свои книги. Больше в Петтс-Вуде никого не было. Мама Кики теперь редко оставалась дома. Женщина, с которой она подружилась в наркологической клинике, Дженни Рис, работала садовым дизайнером. Сама страстный садовод, миссис Лейн относилась к занятиям Дженни с большим интересом и всегда сопровождала подругу к новым клиентам. Саймон Лейн должен был вскоре вернуться, вечерний прием больных обычно заканчивался в семь.

Сложив книги в захваченную из дома спортивную сумку, Примми принялась рассматривать стеллаж с грампластинками, занимавший всю стену от пола до потолка. Из огромной коллекции дисков ей принадлежало всего несколько штук. Примми достала пластинки с записями Фрэнка Синатры и Джули Лондон, затерявшиеся в огромной массе альбомов Джина Винсента и Литл Ричарда, но, услышав шум подъезжающей машины, замерла. Если домой вернулся мистер Лейн, Примми хотелось бы поблагодарить его и попрощаться.

Входная дверь распахнулась, и кто-то взбежал вверх по лестнице. Примми поспешно сунула пластинки в сумку и вышла на широкую лестничную площадку. Дверь в комнату миссис Лейн была открыта, оттуда доносился шум торопливо выдвигаемых ящиков комода.

Примми подошла к двери и застыла. Миссис Лейн в спешке выгребала из ящиков вещи и швыряла их в лежавший на узкой односпальной кровати чемодан.

— Извините, — смущенно пробормотала Примми. — Вы куда-то опаздываете, миссис Лейн? Вы уезжаете?

Ева Лейн замерла с ворохом белья в руках.

— Примми! Я не знала, что ты здесь. — Казалось, мать Кики оцепенела от страха.

Примми решила, что в семье Лейн кто-то тяжело заболел и миссис Лейн нужно немедленно ехать, чтобы быть рядом.

— Что случилось? — с тревогой спросила она, шагнув в комнату. — Может, чем-то помочь?

— Нет. — Ева вернулась к своему занятию. — Нет, Примми, дорогая, ты ничем не можешь мне помочь. Я сейчас делаю то, что хотела сделать долгие годы. — Она сунула новую кипу белья в чемодан. — Я уезжаю. Навсегда. Так будет лучше. Саймон уже знает. Я ему сказала, но он мне не поверил. Думает, у меня не хватит пороху.

Примми ошеломленно уставилась на миссис Лейн.

— Но куда вы пойдете? А Кики знает?

Из открытого окна донесся резкий звук автомобильного сигнала.

— Я буду жить с Дженни.

Миссис Лейн вынимала теперь платье за платьем из своего гардероба, складывая их поверх белья, и Примми необычайно остро ощутила свою беспомощность. Что же будет, когда вернется домой мистер Лейн? Когда придет Кики?

Как будто прочитав ее мысли, миссис Лейн добавила:

— Я оставила письмо на столике в холле. — Она захлопнула дверцу гардероба. — Пожалуйста, не убивайся так, Примми. Дженни живет всего лишь в Севеноуксе. Я смогу часто видеться с Кики. И Саймон наконец… освободится.

С улицы снова послышался автомобильный сигнал, и Ева Лейн защелкнула замки на чемодане.

— Я всегда была очень рада тебе, Примми, дорогая, — торопливо проговорила она, снимая с кровати чемодан. — Все эти годы ты была для меня сияющим лучом солнечного света. А теперь, когда вы с Кики покидаете Петтс-Вуд и переезжаете в Лондон, настало время уехать и мне. Пустые браки делают людей несчастными, а я достаточно долго пользовалась тем, что у Саймона так сильно развито чувство ответственности. Нужно дать и ему возможность начать жизнь заново.

Миссис Лейн подхватила чемодан, нежно погладила Примми по щеке и стремительно вышла из комнаты.

Где-то внизу хлопнула дверца автомобиля, послышался хруст гравия под ногами. Понимая, что Дженни вот-вот появится в доме, Примми поспешно выскочила из комнаты вслед за миссис Лейн. Выбежав на лестничную площадку, она увидела, как в холл решительной поступью входит Дженни Рис в клетчатой рубашке с открытым воротом, безрукавке и джинсах, заправленных в покрытые грязью сапоги-веллингтоны.

— Что-нибудь случилось? — спросила она, пока Ева Лейн с чемоданом в руках преодолевала последние ступеньки.

— Я разговаривала с Примми.

— Слава Богу! — воскликнула Дженни, шагая к Еве. — Я подумала, что слышу голос Кики. — И тут, к изумлению Примми, она обняла Еву Лейн за талию, прижалась к ней всем телом и страстно поцеловала в губы. Потрясение Примми было так велико, что у нее подкосились ноги. Не желая верить увиденному, она тяжело осела на верхнюю ступеньку лестницы, а Дженни Рис подняла голову, улыбнулась, глядя в глаза миссис Лейн, и хрипло прошептала: — Пойдем, любимая. Нам пора.

Мгновение спустя дверь за ними захлопнулась, и шум отъезжающей машины был единственным звуком, нарушившим тишину.

Совершенно ошеломленная, Примми сидела на ступеньках, не в силах сдвинуться с места. Конечно, ей приходилось слышать о лесбийской любви, но все ее представления — довольно, впрочем, расплывчатые — не имели ничего общего с увиденным. Две женщины, у нее на глазах сжимавшие друг друга в объятиях, несомненно, страстно любили друг друга.

Примми долго еще сидела на лестнице. Наконец-то многое из того, что всегда ставило ее в тупик, открылось вдруг с неожиданной ясностью. Если мама Кики могла так самозабвенно любить другую женщину, неудивительно, что ее отношения с мужем казались напряженными и вымученными.