Книга Больше собственной жизни - Натали Патрик

Алиса почувствовала себя виноватой.

— Если хочешь, я могу тебе дать фотографии Джейси.

— Это было бы прекрасно. — Опершись на руку, он подвинул онемевшее тело.

Глядя, как он пытается поудобнее устроиться, Алиса невольно вспомнила предупреждение доктора. Да, у Коба серьезная травма. И она должна знать о возможных последствиях. И бизнес здесь ни при чем… Всегда тяжело видеть человека, страдающего от боли. Даже постороннего. А он отец ее ребенка. Пред этим фактом меркнут все прежние обиды. И пора наконец признать, что она всегда будет его любить.

— Я хочу, Коб, чтобы ты доверял мне. Расскажи о своей травме. Насколько она серьезна?

— Никакой серьезной травмы у меня нет, правда. — Алиса не видела его глаз, но дрогнувший голос выдал Коба.

— Правда? Да из тебя правду щипцами не вытащишь!

— Хочешь сказать, что я лжец?

— Нет, просто твое упрямство такое же непробиваемое, как у быка. — Она раздраженно швырнула в комод его бритвенный прибор. — Наверно, уже пора признать, что тело у тебя не такое прочное.

— Хочешь пари?

Алиса быстро обернулась и увидела, как он, вцепившись в больную ногу, пытается ее согнуть.

От гримасы, исказившей бледные губы, у нее перехватило дыхание.

— Разреши, я помогу тебе. — Она шагнула к постели.

— Я справлюсь сам.

— Коб Гудэкр, не рычи на меня, как цепной пес. — Она уперлась руками в бедра. — Кроме того, разве не ты говорил, что человек не должен стесняться попросить помощи, если она нужна ему?

— Если нужна. — Он наклонился вперед. Шляпа скрывала его глаза.

— Тебе она нужна. — Алиса подошла к нему и, сняв с него шляпу, положила на ночной столик. Откинула волосы и встретилась с ним взглядом. — Пожалуйста, Коб, — прошептала она. — Разреши мне помочь тебе.

На мгновение ей показалось, что дурацкая гордость снова возьмет в нем верх. Но потом что-то сверкнуло в глубине глаз, и кривая улыбка заиграла на губах.

— Хорошо, дорогая. Ты можешь помочь мне… снять эти проклятые сапоги.

— Что? Ах да, конечно. — Алиса нагнулась и ухватилась за каблук сапога.

— Не так, — прорычал Коб. — Ты ведь знаешь, как правильно снимать с ковбоя сапоги. — Он описал пальцем круг.

— Ах да… — Она повернулась, держала его ногу, второй он уперся ей в ягодицы. — Ты нарочно поставил меня спиной, чтобы я не видела, как тебе больно.

— Это не единственная причина.

Сапог с грохотом упал на пол. Теперь он уперся ей в ягодицы и разутой ступней.

— Коб. — Она задыхалась от смеха. — Ты не в таком состоянии…

Второй сапог упал на узорный ковер, а она, обвитая его ногами, упала спиной на постель.

— Коб, нельзя.

— Можно… если очень хочется. — Он втянул ее на себя. — Во всяком случае, я еще помню, как…

Желание в его хриплом голосе словно напильником провело по напрягшимся нервам, и все ее тело устремилось к нему в томительной жажде ощущать его прикосновения. Она на коленях стояла над ним. Коб застонал и потянулся к ней. Обнял ее груди такими мозолистыми руками, что даже сквозь тонкую ткань рубашки она ощущала их шершавость.

В чувственном вихре Алиса забыла обо всем.

Он ласкал подушечками пальцев ноющие соски ее грудей.

— О, да. — Она закрыла глаза и откинула голову.

Ближе. Ей хотелось быть ближе. Она опустила бедра, чтобы коснуться его бедер.

Он застонал сквозь стиснутые зубы. Алиса увидела его лицо, и проснувшееся желание пропало без следа.

— Коб! — Она мигом соскочила с него. — О, Боже, Коб, у тебя и правда тяжелая травма.

Он с трудом выдохнул и не произнес ни слова. Веки были крепко сжаты.

— Почему ты не сказал мне, что это так серьезно? — Она положила руки ему на лицо и наклонилась ближе.

— Это… не серьезно.

— Проклятие, Коб, перестань изображать из себя монумент. Ты что думаешь, капелька человеческой слабости помешает тебе быть хорошим отцом и мужем?

— Позволь мне для начала показать тебе, каким хорошим мужем я могу быть. — Он открыл глаза. Боль чуть стихла.

— Перестань. — Алиса вскочила с кровати.

— Не придавай этому значения. Конечно, я немного ушибся…

— О! — Она взмахнула руками и шагнула к двери. Рывком распахнула ее и тяжело вздохнула. Нельзя громко говорить, это привлечет внимание родителей. — Я думала, у нас есть шанс. И мы наконец можем восстановить отношения. Но если ты собираешься мне лгать, я не вижу этой возможности.

Алиса захлопнула за собой дверь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

«Коб Гудэкр в положении заложника, день двадцать первый».

— Сегодня мой страж обещает куда-то меня повезти. — Коб наклонился над кухонным столом и вручил Джейси ее чашку с молоком. — Но не говорит, куда. Если я, Джейси, не вернусь, то завещаю тебе мою шляпу.

— Очень смешно. — Алиса поднесла к губам чашку ароматного кофе.

— Смешно. — Джейси хлопнула в ладоши и уставилась на Коба, показывая на него пухлым пальчиком.

— Папа, — ткнул он себя пальцем в грудь.

— У нее еще будет возможность выучить это слово, — улыбнулась Алиса дочери. — А теперь оба кончайте с завтраком. У меня запланирован большой день.

Коб откинулся на спинку стула. Три недели на ранчо пролетели как три минуты, но того, чего он достиг за это время в отношениях с женой и в восстановлении здоровья, ему бы и за три года не добиться.

После той единственной вспышки страсти Алиса опять стала с головы до ног деловой женщиной. Его всякий раз охватывал прежний огонь, когда она помогала ему при занятиях лечебной физкультурой. Он видел по глазам, что и она чувствует то же. Но внешне Алиса оставалась холодной и сдержанной. По крайней мере, не унижала его своей жалостью. Еще бы, так мучить его физическими упражнениями! А это ее холодное, почти циничное, отношение к его ковбойской карьере!..

Взять хотя бы те ценные бумаги, которые она нашла для него. Конечно, надо отдать должное ее работе. Но новые контракты едва ли можно сравнить с деньгами, которые он мог бы получить, если бы победил Дьявола в Нью-Мексико. Алиса, очевидно, смотрела на это иначе. Она хотела найти для него другие источники дохода в случае, если последний тур родео не состоится.

Но он состоится. Специалисты уверены в этом. И самое главное, что в этом уверен он сам. Этот тур ему сейчас необходим как воздух. И он заключал бесчисленные контракты на рекламу, вел переговоры со спонсорами, организующими родео.

Он чувствовал уколы совести, тайком от Алисы вступив в соглашение с ее партнером Краудером, пройдохой с бархатными руками. Но для таких денег, какие Коб собирался заработать в следующие несколько недель, и нужен пройдоха. Коб обычно беседовал с Краудером по отдельному телефону в своей комнате и чуть ли не шепотом.