Книга Мечта каждого мужчины - Виктория Шарп

Утро следующего дня Виола посвятила генеральной уборке, мудро рассудив, что физический труд окажет благотворное влияние на ее психику и поможет ей взбодриться. Когда с уборкой было покончено, Виола поехала в продуктовый магазин, а затем часа два самозабвенно возилась на кухне. К шести вечера со всеми делами было покончено, и перед Виолой вновь встал вопрос, чем занять себя. Конечно, можно было просто почитать или посмотреть телевизор, но Виола чувствовала, что не сможет сосредоточиться на событиях чужой жизни. А всякие развлекательные шоу и музыкальные передачи она терпеть не могла.

Наконец после долгих раздумий Виола решила поехать в городской парк, покататься на аттракционах и посидеть в каком-нибудь кафе с приятной музыкой. Во всяком случае, это лучше, чем коротать вечер в одиночестве и думать об одном и том же. Приняв решение, Виола надела светло-зеленый брючный костюм и села перед зеркалом, чтобы нанести на лицо легкий макияж.

В тот момент, когда Виола собирала косметику в косметичку, в прихожей открылась дверь. Бросив косметичку на стол, Виола вскочила на ноги. И едва не заскрипела зубами от досады, увидев на пороге гостиной Кевина Гилфорда.

— Ты?! — изумленно спросила она. — Как ты посмел прийти сюда?! Да еще и нагло вошел в дом вместо того, чтобы сначала позвонить!

Кевин ухмыльнулся, неспешно закрыл за собой дверь и встал напротив Виолы, скрестив руки на груди.

— Не очень-то ласково вы принимаете гостей, мисс Паркер, — сказал он, глядя на нее вызывающим, дерзким взглядом. — Это первое. А второе… какой болван станет жать на звонок, когда дверь открыта?

— Для порядочных людей открытая дверь чужого жилища — еще не повод, чтобы входить, — сухо ответила Виола. — Это первое. А второе… я не желаю принимать тебя в своем доме, а потому требую, чтобы ты немедленно покинул его.

Вместо того чтобы выполнить требование Виолы, Кевин подошел к ней чуть ближе. Виола брезгливо поморщилась, уловив запах алкоголя. Похоже, Кевин решил выпить для храбрости, прежде чем нанести ей очередной визит. И это обстоятельство совсем не понравилось Виоле. В прошлый раз, когда Кевин был трезв, ей было нелегко отделаться от него. А теперь, когда он пьян, выдворить его, без сомнения, будет еще труднее. Разве что она выбежит из дома и позовет на помощь соседей. А затем ей придется обратиться в полицию, чтобы хорошенько припугнуть мерзавца и отбить у него охоту наносить ей визиты. Однако Виола сомневалась, что Кевин позволит ей беспрепятственно выйти из дома. Она должна вести себя осмотрительно, чтобы не спровоцировать его на резкие действия, и ждать подходящего момента для побега.

— В чем дело, Кевин? — спросила она, тщательно скрывая охватившее ее беспокойство. — Почему ты еще не ушел? И вообще, чего ты добиваешься? Почему ты никак не желаешь оставить меня в покое?

— Потому что я в тебя влюбился, — ответил он, глядя на нее томным, призывным и ласкающим взглядом, от которого Виола, вероятно, должна была растаять, словно льдинка на жарком южном солнце. — Да, мой жестокий ангел, да! Я в тебя влюбился! Так сильно, как не влюблялся еще ни в кого и никогда! И если ты скажешь мне, что тебя это очень удивляет, то я отвечу, что меня самого это удивляет не меньше. Я не ожидал от себя такой силы чувств, и я в полной растерянности, Виола. Потому что… потому что я не нахожу себе места. Проще говоря, я схожу с ума от страсти по тебе, и, если ты снова оттолкнешь меня, я просто не знаю, что со мной будет!

— Да ничего с тобой не будет, — презрительно сказала Виола. — Пострадаешь недельку-другую и переключишься на другой объект.

Кевин посмотрел на нее с легким прищуром.

— Интересно, откуда такие циничные мысли? Может, ты судишь по себе, дорогая моя Виола? То есть тогда, шесть лет назад, ты вовсе не любила меня по-настоящему и забыла сразу, как только мы расстались?

— Ошибаешься, Кевин, — с жесткой усмешкой возразила Виола. — Я тебя не забыла. Потому что мы нелегко забываем людей, которые причинили нам зло. А ты, проклятый сукин сын, причинил мне очень большое зло. И поверь, все эти шесть лет я не переставала просить небеса, чтобы они наказали тебя и послали на твою голову всевозможные беды и несчастья.

— Значит, ты плохая христианка. Потому что библейские заповеди велят нам прощать обиды и забывать зло.

Виола язвительно рассмеялась.

— Кто бы говорил о библейских заповедях, Кевин! Ведь ты, насколько я знаю, даже капельку не раскаялся, что бросил женщину, которая ждала от тебя ребенка.

— Ты не права, Виола, — пылко возразил он. — Я много раз раскаивался в этом, поверь! И потом, — добавил он с циничной усмешкой, — ответь мне без лицемерия: разве ты сама не рада, что избавилась тогда от ребенка? Ну зачем, зачем он был тебе нужен? Только лишняя обуза, кандалы на ногах и больше ничего! А так… ты молода, красива, свободна. И все эти годы ты жила в свое удовольствие, не обременяя себя досадными заботами.

— Значит, для тебя ребенок — всего лишь кандалы на ногах?! — возмущенно вскричала Виола. — Да, нечего сказать, хороши же твои моральные принципы! Правильнее сказать, их у тебя вообще нет. А значит, любая нормальная женщина должна держаться от тебя подальше.

— Ладно, не горячись, я слегка преувеличил, — сказал Кевин, чуть заметно поморщившись. — Нет, конечно же дети нужны. Но только не когда тебе всего семнадцать лет и у тебя вся жизнь впереди. Благоразумные люди обзаводятся потомством, когда им уже за тридцать, и я просто не могу понять, почему ты так рвешься стать матерью.

— Я не рвусь стать матерью, — возразила Виола. — И в то лето беременность не входила в мои планы. Но раз так получилось, нужно было принимать свою судьбу. И это должна была сделать не только я, но и ты, вернее, мы вместе. К тому же это по твоей вине я оказалась в положении. Ты заверял меня, что ничего такого не случится, и не сдержал своего обещания.

— Это не моя вина: я все делал осторожно! Просто ты оказалась… слишком плодовитой. Есть такие женщины, которые беременеют, как кошки. Откуда я мог знать, что ты из их числа?

— Ты должен был предвидеть и такую возможность, Кевин. Ты прекрасно знал, что связываешься с неопытной девственницей. Просто тебе было плевать, чем это может обернуться. Ты заранее собирался сделать ноги в случае промашки и не нести никакой ответственности. Я бы не удивилась, если бы узнала, что я не единственная девушка, которую ты бросил беременной.

Кевин досадливо поморщился.

— Ради бога, Виола, сколько можно обмусоливать эту тему? Я ведь уже сказал, что признаю свою вину и во всем раскаиваюсь. Чего еще ты от меня хочешь? Чтобы я стал перед тобой на колени, валялся у тебя в ногах… ей-богу, я не знаю!

— Я хочу от тебя только одного, — ледяным тоном произнесла Виола, — чтобы ты раз и навсегда исчез из моей жизни. Чтобы ты оставил меня в покое… и со своим раскаянием, и со своей страстью.

— То есть, несмотря ни на что, ты не желаешь иметь со мной дел, да?

— Да, черт подери!