Книга Счастливчик - Лидия Чарская

— Пленников в сарай! — снова слышен чей-то веселый выкрик.

Перед Счастливчиком мелькает чье-то худенькое личико. Это Голубин. Вот с этим справиться легко. И, не рассуждая много, Счастливчик, не помня себя от охватившего его задора, хватает за руку Алю, протаскивает его через двор и с силою вталкивает в открытую дверь пустого сарая, не обращая внимания на испуганные крики Голубина.

— Один пленник у нас есть! — кричит он товарищам и, быстро захлопнув дверь сарая, запирает ее на задвижку.

— Ах, инспектор!

Действительно, инспектор. Его голова показывается в раскрытой форточке учительской. Он недовольно кричит:

— Назад, в класс! Не умеете себя вести! Слишком шалите на дворе!

Мальчики спешат в класс.

* * *

Не так-то легко удержать поток хлынувшего веселья. И в классе продолжается возня. Теперь в центре внимания Янко. Янко великолепно умеет плясать свой малоросский гопак. И сейчас непреодолимое желание протанцевать его неожиданно охватывает Янко. Ивась вылетает на середину класса и подбоченивается.

Счастливчик схватил за руку Алю Голубина.

— Кто хочет изображать оркестр? — спрашивает он.

О, желающих слишком много!

Калмык извлекает из кармана старую с поломанными зубцами гребенку, прикрывает ее бумажкой и начинает выводить на ней душераздирающую мелодию.

— Это из оперы "Не тяни кота за хвост", — предупредительно поясняет он товарищам.

Все хохочут. Подгурин берет жестяной пенал и водит им по металлической линейке. Получается скрежет, точно где-то пилят дрова.

— Скрипка — первый сорт! — заявляет Подгурин.

Счастливчику хочется тоже изображать музыканта. Он еще не может отделаться от охватившего его веселья. Но где же взять инструмент? К счастью, выручает его Костя Гарцев. В учебном столе Скопидома оказалась между прочим мусором какая-то старая труба, не то игрушечная подзорная, не то настоящая от маленького самовара. Не все ли равно? Раз есть инструмент, кому какое дело до того, что он из себя представляет.

— Труби! — неожиданно вдохновляется Костя и передает трубу Счастливчику.

Гребенка, визг линейки и труба — о, что за ласкающая слух музыка! Ивась пляшет гопак, напевая во весь голос мотив под оригинальный оркестр.

Ивась пляшет прекрасно. Точно ветер, носится он по середине класса.

Его ноги отбивают мелкую дробь. Его щеки пылают алым румянцем. Кудри так и вьются.

Ивась — настоящий красавец и такой ловкий, такой быстрый, такой грациозный. Мальчики аплодируют Ивасю.

— Браво! Браво, Ивась! Бис! Бис!

А гребенка звенит, линейка пищит и труба ревет на всю гимназию.

Ивась пускается вприсядку, откидывая ноги вправо и влево, припевая и пристукивая каблуками.

— Гоп, мои гречаныки, гоп, мои бiлы! — выкрикивает Ивась.

Счастливчик в восторге бросается вприсядку рядом с Ивасем, не переставая, однако, трубить в свою иерихонскую трубу. Теперь пляшут двое: Ивась и Счастливчик. Ивась — искусно, красиво и ловко, Счастливчик — как резвящийся лягушонок, временами потешно шлепаясь на пол под дружный рев зрителей.

Неожиданно смолкает гребенка, перестают пилить линейка и пенал. Рев тоже смолкает неожиданно, как по команде.

На пороге класса стоит Петр Петрович и выговаривает:

— Очень хорошо! Прекрасно! За историю единица, а ему и горя мало! Что с тобой сделалось, а?

Счастливчик смотрит на классного наставника так, точно это бенгальский тигр, который вот-вот сейчас проглотит его. От испуга Счастливчик продолжает трубить. Ужасные звуки вылетают точно сами собою из злополучной трубы, помимо всякого желания Счастливчика.

Ах, эта ужасная труба совсем не знает приличия!

— Это еще что за дерзость! — возмущается Петр Петрович и, выхватив злополучную трубу, бросает ее на пол. — Оставайтесь на два часа после уроков, Раев, Янко, Подгурин и Бурьянов!

Счастливчик совсем опешил. Что же это такое! Что за несчастный день сегодня!

Ах ты! Противная труба!

* * *

Счастливчик наказан впервые в жизни. Подгурин, Бурьянов и Янко уже и счет потеряли тем разам, в которые они оставались в гимназии после уроков. Им как будто даже нисколько это не обидно: порешили играть в перышки, а то и выспаться под скамейкой.

Ровно в половине третьего первый класс расходится по домам.

— Где Голубин? — спрашивает «дедушка», заглядывая в лица своих воспитанников.

— Голубина нет, он ушел домой! — отвечает кто-то равнодушно.

— Нет, он не ушел. Его мать пришла за ним, — возражает "дедушка".

— Братцы, да мы его с самой большой перемены не видели. С двенадцати часов. Где же он, правда?

Это говорит Помидор Иванович, и голос его вздрагивает от волнения.

— Да, не видели! Аля, Голубин, голубчик, где ты, откликнись!

Вдруг Счастливчик, как встрепанный, вскакивает со своего места.

— Да ведь Голубин в плену! Он заперт в сарае! Ах! Я запер его тогда еще, во время игры! Что я наделал?! Что я наделал?!.

И не слушая ни классного наставника, ни воспитателя, Кира выбегает из класса и по коридору, лестнице, через сени спешит на гимназический двор. Сердце его стучит, как молот, даже как будто другим слышно его биение. Внезапно перед мысленным взором мальчика предстает образ худенького, слабенького Голубина, смотревшего на него испуганно, когда он тащил его в сарай. И он все-таки его втолкнул и запер… и забыл выпустить… О, недобрый, нехороший Счастливчик! О, злое маленькое сердце!

Забыть хрупкого, болезненного мальчика в холодном сыром сарае для дров, да еще в одной курточке! Замирая от ужаса, Счастливчик бросается туда.

Что это? Сарай открыт! Дверь его настежь!

— Где Аля? Где Голубин? — кричит в отчаянии Счастливчик, увидя дворника, подметающего двор.

— Товарища изволите искать, барин? — спрашивает он, ухмыляясь простодушно, — нет их, тю-тю, пропали!

— Как пропали? — широко раскрывает глаза Счастливчик.

— Да так, — парень добродушно смеется. — Пропал, вот и все. Иду, это, я полчаса назад в сарай, вижу — барчонок лежит, продрогший у дров-то, скорчившись, весь посинелый и слезки на щеках. Видать, плакали… Лежит и спит…

— Посинелый… слезки… спит… — растерянно повторяет Счастливчик.

— Я его будить… Он, сердешный, на головку жалится. Головка, вишь, у него заболела… Надо думать, заболит! Два часа дрыхнуть в холодном сарае…