Книга Потаенное наслаждение - Джена Шоуолтер

Он должен был оберегать ее. Минули недели, а Парис все не мог стереть ее образ из памяти. Более не мог возбудиться, если только не думал о ней.

Она хотела его. Она хотела его против своей собственной воли. Истекая влагой, она скользнула по его вздыбленной плоти. Несмотря ни на что, экстаз отразился в ее глазах. Она снова и снова стонала, произнося его имя. Его имя. Не чье-либо другое.

Невзирая на разделяющую их пропасть, они могли бы быть счастливы вместе.

— Но нет. Я позволил ее же дружкам подстрелить ее, — горько рассмеялся он. — Хорош воин, ничего не скажешь. Моя вина, это только моя вина.

— О чем ты? — сонным голосом спросила его партнерша. Она подкатилась к нему, положила руку ему на грудь.

Зараза. Он не собирался будить ее. Не хотел разговаривать с ней.

Парис спустил ноги с кровати и поднялся, оттолкнув ее.

— Ммм, — проговорила она, — славное зрелище, мне нравиться.

Натянутыми движениями он подобрал с пола свою одежду. К его рукам и ногам были прикреплены кинжалы, но он и не пытался их скрывать. Они возбуждали женщину.

Она промурлыкала его имя.

Игнорируя ее, воин оделся.

— Возвращайся в постель, — умоляла она. — Я снова хочу тебя. Ты нужен мне.

Похожие слова он слышал тысячи раз, и наверняка услышит еще тысячи тысяч раз. От этой мысли он поежился.

— Мне нужно идти.

Она разочаровано вздохнула.

— Пожалуйста, останься. Я должна правильно начать день, а то, как ты погружаешься в меня… это так правильно.

В этот миг он даже не мог вспомнить, как она выглядит — а ведь он всего пару секунд назад смотрел на нее. Она — не Сиена, это все, что он знал. Его плоть обмякла как вялый цветок и ничто не изменит этого.

— Возможно, в другой раз.

Ложь, но самая мягкая из того, что он мог сказать.

Простыни зашуршали. Легкий стон сорвался с ее губ. Должно быть, она гладила себя, надеясь соблазнить его или же обрести разрядку. В любом случае его это не беспокоило. Тело его не реагировало.

"Такой ничтожной и будет моя жизнь: трахаться и уходить. Я так жалок"

Он обожал женщин. Они были смыслом его жизни, и он всегда заботился об их чувствах, их самооценке. Но теперь у него просто не было на это сил.

— Парис, — прошептала, задыхаясь, женщина. — Замени мои пальцы своими. Пожалуйста.

— По-моему ты неплохо справляешься сама. Комната оплачена до конца ночи. Оставляю ее тебе.

— Оставляешь? — она подскочила, потянулась к нему. — Останься. Умоляю тебя.

— Забудь меня. Я уже забыл о тебе.

Он вышел из комнаты, из гостиницы, и ни разу не обернулся.

Глава 7

Проснувшись в постели Рейеса одна, Даника тут же вспомнила свой очередной кошмар и поняла, что не может этого сделать. Не может остаться здесь, не смотря на все причины. Не с Рейесом. То, что она оставалась с ним, очень сильно влияло на нее, и не в самом хорошем смысле этого слова

Каждый раз, шпионя за ним, она должна была испытывать ненависть. Ненависть и ярость, и желание отомстить. Но каждый раз, когда она смотрела в бездонные темные омуты мудрости и боли его глаз, она испытывала нечто другое. Она тонула, частицы ее умирали, а затем быстро возрождались ради него. Него. Не ради ее семьи, не ради ее собственного спасения. Ради него.

Как она так могла позабыть о своей цели? Как? Забыть о похищении, о том ничтожестве, в которое превратилась ее жизнь, как она могла все еще стремиться к Рейесу? В его объятия? Жаждать его утешения? Наслаждаться этим? Как он сумел проникнуть в ее самые потаенные фантазии и всколыхнуть ее животные потребности?

Не зная, что делать, она выбралась из кровати и выбежала из спальни. Она забралась довольно далеко, затем вернулась, опасаясь встретиться за поворотом с одним из Рейесовых дружков. Наконец, ноги отказались ее слушаться, и она остановилась на лестничной площадке.

Обхватив себя руками, девушка пыталась согреться. Холод обрушился на нее всей мощью, и она задрожала. Единственное, что могло ее согреть, это объятия Рейеса.

— Даника!

Вспомни про черта — вернее, демона. Голос Рейеса послышался в коридоре позади нее, панический и острый, как лезвие бритвы. Она прижала голову к перилам, чувствуя, как усталость и головокружение одолевают ее. Ей надо бежать. Но она осталась на месте. Как последняя дурочка, она жаждала увидеть его.

— Даника! — голос раздался намного ближе.

Она не удосужилась ответить. Он довольно скоро найдет ее. Незачем помогать ему.

— Дани…

Ее имя оборвалось на середине, а затылка коснулся порыв воздуха. Должно быть, он внезапно остановился. Она не могла видеть его, даже краем глаза, но могла до мозга костей прочувствовать исходящий от него жар. Господи, какой он горячий. Ее дрожь утихла.

В следующий миг он уже сидел рядом, прижимаясь бедром к ее ноге. Электрические разряды прошли сквозь все клетки ее тела. Девушка задохнулась.

Долгое время они просто сидели в тишине.

Наконец-то она взглянула на него. Ее взор скользнул от его покрытых грязью ботинок до порванных джинсов. Вверх по мощным рукам, лежащим на коленях. Три глубоких пореза красовались на коже. Кровь выступила из них и засохла.

Он смотрел на ступеньки, но, должно быть, ощутил ее взгляд: спрятал руки за спину, перенеся весь вес на локти, и отвернулся.

— Ты опять поранился, — проговорила она, пытаясь подавить волну обеспокоенности.

— Ерунда.

— Ерунда, — фыркнула девушка. — Ты самый неуклюжий из всех, кого я когда-либо встречала. Ты всегда в порезах и кровоподтеках.

Воин помолчал, затем спросил:

— Ты думаешь, как сбежать от меня?

— Да.

Незачем было отрицать.

— Почему?

— А то ты не знаешь!

— Нет, я имел в виду, почему ты остановилась?

Одновременно страшась сказать правду и устав плести паутину лжи, она проигнорировала вопрос.

— Почему вы с друзьями хотите убить мою семью? Ты никогда не говорил мне о причинах. Насколько мне известно, мы не оскорбляли вас, не совали нос в ваши дела и вообще…мы не заслужили этого.

Он тяжело вздохнул.

— Нет, вы не сделали ничего такого. И я не хочу убивать тебя.

Она не знала, говорит ли он правду. Но все же отреагировала. Сердце ее пустилось в неистовый бег, колотясь так сильно, словно стремилось вырваться из груди. Голос его звучал хрипло, он выговаривал слова с трудом.

Ком встал в горле Даники, его пришлось проглотить, чтобы ответить.