Книга Беззвездная ночь - Роберт Энтони Сальваторе

Юный Бэнр перевернулся в воздухе, чтобы снова сесть в седло, и коварно улыбнулся, предвкушая выгоды, которые сулило ему предстоящее вторжение в Мифрил Халл.

* * *

— Джерлис, — угрюмо прошептал дроу.

— Джерлис Хорлбар? — уточнил Джарлакс. И прислонился спиной к неровной поверхности сталагмитового столба, пораженный этой вестью. Джерлис Хорлбар была Матерью Дома, одной из двух высоких жриц, управлявших Домом Хорлбар, двенадцатым по счету в Мензоберранзане. И вот она, бездыханная, лежит под грудой булыжников, а рядом с ней валяется сломанный хлыст.

Хорошо, что мы шли по его следам, пальцами показал солдат просто для того, чтобы сделать приятное главарю, а не сообщить что-то новое. Конечно, хорошо, ведь Джарлакс сам приказал следить за ним. Он знал, что этот человек опасен, невероятно опасен, но сейчас, глядя на лежащий перед ним располосованный мечом труп Матери Дома, одной из высших жриц Паучьей Королевы, наемник подумал, что недооценивал обстановку.

Мы можем донести и тем снять с себя подозрение, замелькали пальцы другого члена банды.

Сначала совет показался Джарлаксу дельным. Тело матроны, несомненно, найдут, и тогда начнется основательное следствие. Если никто другой не предпримет его, то Дом Хорлбар сам возьмется за дело. А в Мензоберранзане соучастие и укрывательство считалось нешуточным преступлением. Джарлаксу же подпольная война с двенадцатым Домом была совершенно не нужна, особенно теперь, когда и так назревало столько серьезных событий.

Но потом он принялся просчитывать другие возможности. Конечно, это происшествие было очень некстати, но, может, и его можно обратить себе на пользу? В игре, затеянной Матерью Бэнр, должна была быть по меньшей мере одна шальная карта, некий неизвестный фактор, который мог бы вместо неустойчивого хаоса вознести наемника к новым ступеням славы.

Завалите ее снова камнями, жестами показал главарь, спрячьте поглубже, но не слишком усердствуйте. Я хочу, чтобы труп обнаружили, только не сразу.

И наемник пошел прочь, бесшумно ступая тяжелыми сапогами и ни разу не звякнув многочисленными побрякушками.

Мы должны встретиться позже? — так же знаками спросил один солдат.

Джарлакс, не останавливаясь, покачал головой. Он знал, где искать того, кто убил Джерлис Хорлбар, и еще он знал, как использовать против него новые сведения ради того, чтобы укрепить его рабскую преданность Бреган Д'эрт или для чего-либо еще. Однако Джарлакс понимал, что провернуть все это надо предельно осторожно. Придется пройти по узкой грани между интригой и войной.

А никто во всем городе не умел это делать лучше него.

* * *

Утегенталь скоро прославится.

Мысль внедрилась в сознание, и Дантраг скривился. Он знал, откуда она исходила, и понял ее скрытый подтекст.

Мать Бэнр рассчитывает на него, последовал следующий телепатический посыл.

Дантраг вынул из ножен свой меч, когда-то принесенный им с поверхности, и взглянул на него. Торец невозможно острого лезвия светился невероятно тонкой алой линией, и рубиновые глазки чудовища, изображенного на эфесе, тоже горели внутренним пламенем.

Дантраг крепко сжал эфес и прислушался к тому, что внушал ему меч Хазид-Хи, Потрошитель.

Он силен и только выиграет от набега на Мифрил Халл. Он жаждет крови молодого До'Урдена и не меньше твоего хочет унаследовать славу Закнафейна — а может, даже больше.

Последнее замечание было сделано только затем, чтобы привести Дантрага в ярость. Хазид-Хи относился к нему не как к хозяину, а как к равному, соратнику, и знал, что им проще манипулировать, когда дроу разъярен.

Однако Дантраг, уже много лет владевший этим мечом, сам знал это, поэтому заставил себя сдержаться.

— Никто не желает Дзирту До'Урдену смерти больше, чем я, — заверил он клинок. — И Мать Бэнр постарается, чтобы именно у меня, а не у Утегенталя появилась возможность прикончить предателя. Мать Бэнр не допустит, чтобы слава такого выдающегося деяния досталась воину из второго Дома.

Алая полоса по краю меча загорелась еще ярче и отразилась в янтарных зрачках Дантрага.

Убей Утегенталя и облегчи ей задачу, уговаривал Хазид-Хи.

Дантраг расхохотался, и рубины на эфесе гневно вспыхнули.

— Убить его? — переспросил сын Бэнр. — Убить того, на кого Мать Бэнр собирается возложить важное задание? Да она с меня с живого шкуру спустит!

А ты мог бы убить его?

Дантраг снова рассмеялся, потому что упрямый клинок намеренно дразнил его, надеясь спровоцировать схватку, которой Хазид-Хи уже давно с нетерпением ожидал. Меч был страшно честолюбив, ничуть не меньше своего хозяина, и отчаянно желал принадлежать лишь сильнейшему в Мензоберранзане, причем ему было совершенно все равно, кто им окажется.

— Тебе бы следовало молиться, чтобы я мог это сделать, — ответил Дантраг, поигрывая настырным мечом. — Имей в виду, что Утегенталь предпочитает трезубец. Если он окажется победителем, то великолепный Хазид-Хи может окончить свои дни в ножнах какого-нибудь посредственного воина.

Он от меня не откажется.

Дантраг убрал меч, даже не думая отвечать. Он уже устал от препирательства с собственным оружием, да и Хазид-Хи задумчиво умолк.

Но клинок навел Дантрага на некоторые размышления. Он понимал всю важность предстоящего нападения. Если во время него он одержит верх над молодым До'Урденом, вся слава достанется ему, однако, если Утегенталь доберется до него раньше, Дантраг окажется на втором месте и никогда не освободится от этого унизительного положения, если только не убьет Утегенталя. А его матери такой расклад не понравится, это Дантраг знал точно. Пока Закнафейн был жив, его собственное существование было пыткой, потому что Мать Бэнр без конца наседала на него, требуя, чтобы он убил легендарного оружейника.

Но если он останется вторым и теперь, мать может не оставить ему даже такого выбора. Бергиньон становится отличным воином, и она вполне способна пожертвовать средним сыном и передать высокое место оружейника младшему. Если она обоснует подобную перестановку тем, что Бергиньон бьется лучше, соперничество между оружейниками двух Домов все равно сохранится.

Решение было простым: Дантраг должен сам расправиться с Дзиртом.

Глава 8 ЧУЖОЙ

Он беззвучно пробирался сквозь кромешную тьму туннелей. Глаза его сияли лиловым пламенем, и он внимательно всматривался в неразбериху тепловых следов на полу и стенах, оценивая близость врага. Он казался обычным обитателем Подземья и вроде бы чувствовал себя здесь как рыба в воде, двигаясь легко и уверенно.

Но тем не менее Дзирту было не по себе. Сейчас он находился ниже самых глубоких туннелей Мифрил Халла, и стоячий воздух угнетал его. Почти двадцать лет он провел на поверхности, следуя правилам и обычаям земной жизни. Они отличались от тех, что были приняты в Подземье, как цветок из лесной чащи отличается от пещерной поганки. Ни человек, ни гоблин, ни даже чуткий эльф не заметили бы Дзирта, пройди он в паре метров от них, но ему самому казалось, что он ужасно неуклюж.