Книга Бермудский любовный треугольник - Татьяна Луганцева

– Почему не могу? Машина не моя, наркотики не мои, пусть сами ищут и разбираются, – беззаботно ответил Артур, резко въезжая во двор, затем вправо, тут же влево, и оказался на какой-то улице с односторонним движением.

– Ух! Думаю, что «Ламборджини» – хорошая машина, но ее хозяин не знает, где сейчас наш милый «Феррари», – усмехнулся Артур.

– Как ты можешь быть таким беспечным? Машину могут найти дети, а там наркотики. Нет, я так не могу! Артур, если ты не хочешь, можешь выходить, я сама отвезу эту машину в милицию. Прямо на Петровку.

Артур даже слегка сбавил скорость.

– Ты с ума сошла! Что ты им расскажешь?

– Всю правду.

– Что угнали машину…

– Что угнала машину. Хочешь, я даже имени твоего называть не буду?

– Ага, сама справилась со всеми бандитами… Ложь на ложь… тебя схватят и впаяют по полной программе.

– А как же наша гражданская позиция? – не сдавалась Зинаида, опять приближая к нему свое лицо и буравя взглядом. – Вылезай из машины! Я повезу сама себя.

– В тюрьму! Или в первый же столб. Дорогая, долго ты будешь так пристально рассматривать меня? Что во мне такого интересного? Где твои очки?

Зинаида мгновенно потеряла весь свой боевой настрой.

– Боже мой!

– Что?

– Артур, помоги мне!

– Что опять?! Как что, так сразу же: Артур, помоги!

– У меня в сумке остались и ключи, и паспорт с моим адресом, и очки, и кошелек, – продолжала Зинаида.

– Что? Поедем назад за сумкой? Нет! Лучше шантаж! Позвоним Феде и скажем, вы нам сумку с очками, а я вам ваши наркотики!

Зина, подслеповато щурясь, повернула к себе зеркало заднего вида и поправила прическу.

– Наверное, я плохо выгляжу, раз не действуют мои чары. Я ведь не о сумке, я о паспорте с адресом. Они же приедут ко мне и спросят: «Где «Феррари» с их грузом?»

– Правильно мыслишь, – улыбнулся Артур, – а ты им прямо так с порога, да отдала я ваш «Феррари» на Петровку, или теперь решишь попридержать? Только не думаю, что они тебя оставят в живых после того, как ты вернешь им наркотики, – продолжал глумиться Артур.

– Что же мне делать? – хлопала ресницами Зинаида.

– Лечь на дно! – смеялся Артур, явно пребывающий в прекрасном расположении духа. – Пуститься в бега!

– Какое дно? Какие бега? Я – честный человек! Кристальной души, так сказать! Я научный сотрудник, у меня свой кружок юннатов, я читаю лекции по высшей математике на английском языке для наших и иностранцев, я пишу диссертацию, я занимаюсь общественной работой, я…

– Хватит! Сейчас ты раздавишь меня психологически!

– Я не для этого, я к тому, что я не могу идти… как это?.. На дно.

– Тебе выбирать, или дно, или пуля в лоб, – невозмутимо пожал плечами Артур, ведя машину по каким-то одному ему известным проулкам.

Зина тупо уставилась в лобовое стекло, все плыло у нее перед глазами, руки ее теребили подол банного халатика.

– О чем думаешь?

– А ты настоящий моральный садюга. Сначала обрубил мне все концы, загнал зверя в клетку, а теперь наблюдаешь, как я буду в ней дергаться? Я очень рада сейчас впервые, что у меня нет детей, что подруга в данный момент неизвестно где, родителей уже нет, только один человек может считаться моим родственником… Артур, ему может грозить опасность?

– Опасность сейчас может грозить всем, кто связан с тобой, – пожал он голым плечом.

Спасало то, что стекла в машине были тонированные, поэтому они беспрепятственно смогли доехать до центра Москвы в таком виде.

– Тогда мне надо срочно к ней.

– А кто это?

– Да так… – отвернулась Зина, – моя мачеха-алкоголичка.

– Родной человек? – поднял красивую темную бровь Артур.

– Это трудно понять, у меня их было много, я имею в виду мачех. Все они меня били и выгоняли из дома, а Оксана была другая. Пила беспробудно, но я к ней привязалась. К кому-то ведь надо было привязаться? – словно оправдывалась Зина.

– Расскажи мне, – попросил Артур, возвращая зеркало заднего вида в исходное положение и с удовлетворением отмечая отсутствие каких-либо преследователей. Они выиграли время, а в Москве он уйдет от любой погони.

– Тебе это интересно или просто отвлекает? – спросила Зина.

– Не сомневайся, очень интересно.

– Оксана была много моложе других мачех, которых отец приводил в дом после смерти мамы. Она была, конечно, старше меня, но по своей сути младше. У меня было полное ощущение того, что я стала мамой в четырнадцать лет, а Оксана – моя дочка, ждущая не молока, а водки. Она по своей внутренней сути была добрая и беззащитная. Понимаешь?

– Понимаю, – вполне серьезно ответил Артур, останавливая машину.

– Она мне дала какие-то силы. Как объяснить? У нее родители были алкоголики, и она стала тем, кем стала, и я, глядя на Оксану, четко понимала, что могу закончить так же… Если бы не Оксана, то я, может быть, и не добилась бы того, что имею. Возвращаясь домой после школы, я всегда чувствовала, что кому-то была нужна, а это очень важно, хотя бы для того, чтобы просто не залезть в петлю. Кого-то ждали любящие родители, сестры, братья, собаки, а меня человек, который должен был выпить, иначе он мог просто умереть. И это правда. Кто знает, что стало бы со мной, если бы не Оксана? Я могла начать курить травку, пить, гулять, а так я не могла себе этого позволить. Ведь я за нее отвечала! Если я не заработаю, я не смогу купить еды и водки, и, значит, моей подопечной будет плохо. Это странная связь и странная привязанность, не знаю, понял ли ты? – осторожно покосилась на Артура Зинаида.

– До конца это может понять только тот, кто побывал в твоей шкуре, Зина. Несчастливое у тебя было детство.

– Это факт, – заметила Зина, – зачем мы остановились?

– А мы приехали.

– Куда? – удивилась Зинаида.

– Туда, где тебя не будут искать, – ответил Артур невозмутимо. – Надеюсь, ты поняла, что все серьезно?

Глава 8

Зинаида посмотрела в окошко. Они стояли в каком-то дворе, вероятно, в центре Москвы. Большие, старой постройки дома, плотно окружающие их со всех сторон, и маленький двор, куда не проникал ни один солнечный лучик. Создавалось впечатление, что они находятся в колодце.

– Куда ты меня привез? – еще раз спросила Зина, боясь выходить из машины.

– Ты попросила меня помочь тебе? – уточнил Артур, поворачивая к ней лицо.

Кровь с рассеченной кожи виска течь уже перестала, засохнув тонкой коркой темного цвета.

– Ну, я должна как-то это… домой попасть? – сказала вконец растерявшаяся Зина, никогда не бывавшая в таких переделках ранее.