Книга Когда убивают футбол: игра по-русски - Марк Фурман

Черкасов внимательно взглянул на Корначева.

— Это сведения из официальной прессы, — как бы в оправдание за подобную осведомленность, произнес Корначев.

— О деньгах мне бы не хотелось говорить, — Черкасов поднялся, перебросил ремень адидасовской сумки через плечо. — Скажу лишь одно — из тех денег, что вы назвали, мне досталось меньше одной трети. Но знаю, что при трансферах россиян проходят, куда большие суммы, чем написано в договорах. Это черный нал, ради которого нас и сплавляют на Запад.

33

Отношения Лебедянского с Валентином Сакуленко складывались непросто. Проницательный Лев Романович моментально почувствовал атмосферу противостояния Екатерины с поверженным футбольным генералом. Время от времени Лебедянский ощущал порывы холодного ветра со стороны хитрого, временно затаившегося чиновника. Работая в принципе в одной связке с вице-президентом «Арбата», профессор не без труда, все же наладил с ним корректные и внешне ни к чему не обязывающие отношения. И вот обстоятельства изменились.

Хотя вчера, как обычно, новоявленный нефтяной бизнесмен, объезжая часть бензозаправок на бронированном джипе и, осуществляя выборочный контроль, встречался со своими людьми. В уютном кафе в центре Москвы он обсуждал текущие дела с Валей Зининым, мастером рукопашного боя. За столиком напротив сидели трое накачанных мальчиков из его команды. Затем один из них передал шефу кейс, набитый зелеными. Потом все сели в джип, и компания подъехала к круглосуточно работающему частному транснациональному банку «СКО». Сзади, на расстоянии сорока метров, неотступно следовала серая «Волга» с тонированными стеклами и боевиками из частной охранной фирмы. Сами сборщики левого нала на всякий случай были облачены в бронежилеты и вооружены Макаровым.

Столь хитрую систему страховки от неприятных неожиданностей придумала сама Ницкова, не скупившаяся на охрану день ото дня возрастающих капиталов. Каждый раз в момент передачи очередного вклада профессор лично называл его номер, который не был известен никому, кроме Хозяйки, и содержимое внушительного кейса проваливалось в бездонное чрево валютного банка. А вскоре пачки долларов обретали покой в надежном во всех отношениях банковском сейфе одного из городов старой доброй Европы.

Если Лебедянского не было в Москве, эту процедуру проделывали другие, но текущие суммы в «деревянных» обычно помещались в городском банке. Такие вклады считались как бы официальными доходами от бензинового бизнеса футбольного клуба. Ими профессор мог распоряжаться свободно, по своему усмотрению.

За последний год, как ни стыдно было признаться, профессор ощутил неудержимый магнетизм власти денег. Размышляя наедине с собой, он пытался определить истоки возникновения человеческой алчности.

Однажды он отпросился у Екатерины на пару недель в Сочи. Новая должность прилично выматывала, выкачивая много сил. Полулежа в кресле авиасалона, отпивая маленькими глотками охлажденный «Мартини», Лев Романович с вожделением поглядывал на молодую попутчицу. Двадцатилетняя светлая шатенка, распахнув тяжелые ресницы, с легким презрением словно обдала лысеющего сорокапятилетнего попутчика ушатом холодной воды. И это только за то, что случайно поймала взгляд на своих восхитительных коленях, волшебно возникающих из-под умопомрачительно короткой юбочки.

В такт легкому дыханию вздымалась ее высокая грудь. Дама, казалось, была решительно недоступна и не располагала к более близкому знакомству… Но уже через полчаса лед начал таять, а пара фужеров шампанского за благополучное путешествие на берег лазурного моря расплавили его совсем. Элла оказалась студенткой факультета журналистики МГУ, девочкой с большим самомнением и претензиями. Лев Романович не растерялся. Он легко вспрыгнул в седло своего годами проверенного литературного конька, и его понесло…

Как известный актер, вышедший на сцену, профессор поражал эрудицией, вдохновенно читая вечные строки из Цветаевой, Северянина и Заболоцкого:

…А что есть красота, И почему ее обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, Или огонь, мерцающий в сосуде?

Как выяснилось позже, Эллочка выпросила у многострадального папаши, директора разоряющейся картонной фабрики, сорок пять тысяч, чтобы поплескаться в морской воде и обласкать капризное тело в щедрых лучах южного солнца. Более дорогие увеселения ей были явно не по карману. И тут у профессора возникла надежда на успех…

Вознесенная на гребень поэтической волны, Эллочка откликнулась на предложение ее спутника отметить начало отдыха в известном сочинском ресторане. В неотразимых, широко распахнутых глазах юной журналистки замелькали золотистые лукавинки.

Остатки столичной спеси слетели с казалось бы неприступной дамы, как шелуха с луковицы, едва только официант накрыл столик на двоих в отдельном кабинете, удаленном от ресторанного зала. Лобстер, жульены по-лионски и черепаховый суп, заливаемые тонкими французскими винами, покорили юную даму. Экстравагантная пара веселилась до позднего вечера, не ощущая времени.

Когда кавалер приглашал свою партнершу к танцу, Элла поначалу еще как-то старалась держать себя в рамках приличия, по возможности дистанцируя от партнера, на первый взгляд, недоступную плоть. Но на профессора обрушилась поистине молодая удаль и бесшабашность. В перерывах между танцами он добивал Эллочку надежной артиллерией прозы и поэзии, покоряя еще пытавшуюся оказать сопротивление, но уже побежденную жертву. Вдохновенные монологи собеседника захватывали дух юной журналистки, нахватавшейся верхушек современной цивилизации, но отнюдь не проникшей в глубины истинной русской культуры. И она постепенно убеждалась в своем невежестве в сравнении с академической эрудицией профессора.

После выпитых элитных вин и ненавязчиво атакующих приемов опытного ловеласа Элла ощутила откровенное влечение к своему обольстителю, мужчине, не имеющему ограничений ни в познаниях, ни в материальных возможностях.

Особенно, студентку покорили милые фрагменты из интимной жизни великих людей — Пушкина, Байрона, Мопассана в интерпретации литератора… Подобно Дон-Жуану, ее попутчик расчетливо вел уже сдавшуюся жертву по предопределенному им руслу.

Кстати выяснилось, что девушке нужно искать ночлег у какой-нибудь частной хозяйки, сдающей сезонным любителям моря и солнца койку где-нибудь на окраине Сочи или Адлера. И тогда далеко не юный, но почти волшебный принц сделал спутнице скромное предложение — помочь ей найти достойное пристанище в этом весьма не безопасном в криминальном отношении городе.

После слабой попытки изобразить на красивом личике оскорбительное недоумение, Эллочка взмахнула великолепной, с тонкими длинными пальчиками кистью руки, и обреченно выдохнула:

— Профессор, вам просто невозможно противостоять!

Так она оказалась в роскошном трехкомнатном «люксе» сочинского отеля наедине со своим благодетелем. Вскоре Лев Романович совсем потерял голову от своей обольстительницы, оказавшейся весьма опытной женщиной, знающей толк в плотских наслаждениях. Раньше он был весьма разборчив в интимных связях, достаточно скромен в желаниях. А сейчас сам себе диву давался… Восхищенными глазами шестнадцатилетнего балбеса он смотрел на обнаженную красавицу, с упоением демонстрирующую ему какой-то замысловатый откровенный танец под музыку, льющуюся из европейского стереокомплекса. И мысли о растленном влиянии денег на человеческую личность все реже и реже посещали его.