Книга Дочь вампира - Михаил Ладыгин

После ряда крутых поворотов колея резко сворачивала в лес, но здесь неосторожного водителя поджидал весьма неприятный сюрприз: после небольшого подъёма дорога уходила в глубокий овраг под углом почти в сорок пять градусов. Если бы я успел затормозить, мне бы вряд ли пришла в голову безумная идея продолжить это сомнительное путешествие. Однако скользнув по мокрой траве, лендровер ринулся вниз. Теперь мне осталось уповать лишь на мощь его двигателя.

К счастью, дно оврага было устлано намытыми водой камнями. Опасаясь какого-нибудь очередного подвоха, я сбросил скорость и медленно покатил к заросшему малинником оврагу. Куда могла вести эта дорога? Ясно, что ею очень давно не пользовались, но глубина колеи недвусмысленно свидетельствовала, что когда-то её эксплуатировали весьма интенсивно.

Я едва не пропустил поворот, чуть не потеряв дорогу. Дело в том, что овраг довольно неожиданно поворачивал влево, и я, естественно, крутанул руль, следуя его причудливым изгибам. Однако краем глаза я успел заметить, что справа кусты малинника как бы расступались. Дав задний ход, я вернулся и увидел, что проскочил почти не оставивший следов выезд из оврага. Больше всего меня сейчас волновало, справится ли мой автомобиль с подъёмом, учитывая, что колея почти совсем исчезла, а ехать приходилось в буквальном смысле «на ощупь».

Лендровер рванулся вперёд и козлиным галопом поскакал по невидимым, но вполне ощутимым кочкам, продираясь сквозь заросли крапивы. Победный рёв двигателя сообщил, что подъём завершился. Порыскав ещё немного в поисках утерянной колеи, я наконец не увидел, но почувствовал, когда колёса автомобиля въехали в две скрытые травой ямы, уверенно направившие его бег вперёд.

Совершив ещё несколько головокружительных поворотов по лесу, я выехал на небольшую полянку. Здесь дорога раздваивалась. Сворачивая влево, она становилась едва заметной, тогда как правый поворот был чётко обозначен глубокими колеями, оставленными колёсами мощных тракторов. Я почему-то решил свернуть влево, но как выяснилось, напрасно. Метров через двести дорога сузилась, превратившись в обычную тропинку, которую так тесно обступали могучие деревья, что выбираться на поляну приходилось задним ходом.

Вновь доверившись колее, я свернул направо и довольно быстро выехал на берег небольшой речушки. Ещё несколько сотен метров — и колея упёрлась в заброшенную мельницу. Крыша её прохудилась, дверь оказалась сорванной, а колесо, когда-то вращавшее мельничные жернова, сгнило и разрушилось. Подворье заросло травой, постройки покосились.

Тщательно обшарив мельницу и все сохранившиеся помещения, я не обнаружил ничего интересного. Мельница была оставлена хозяевами, перебравшимися в какое-то другое место и забравшими с собой весь свой скарб.

Я выяснил, куда вела дорога, но эта информация оказалась совершенно бесполезной. Здесь мне делать было нечего. Приходилось возвращаться по тому же безумному маршруту, надеясь, что лендровер справится с подъёмом из оврага без помощи лебёдки.

На обратном пути я внимательно смотрел по сторонам, надеясь обнаружить пропущенное мною ответвление дороги. Напрасно. Лендровер взял подъём, но это оказалось единственным приятным событием за всю поездку. Я так и не нашёл кладбища, где скрывались от дневного света болотовские вампиры. Оно где-то существовало, и к нему должна вести дорога, но обнаружить её мне не удалось. Это меня опечалило. Меня совсем не радовала перспектива затяжных ночных боёв.

Пообедав без аппетита и убедившись, что дождь не намерен прекращаться, я завалился спать, но проспал недолго, а проснулся в совсем омерзительном настроении. Патрик рычал, а в дверь стучали. Пришлось подниматься, отпирать. На крыльце стояла Настя. Одного взгляда мне хватило, чтобы определить, как она взволнована.

— Брыль пропал. Он ушёл от Мотрина и словно в воду канул, — без предисловий выпалила она сенсационную новость.

Я ожидал такого поворота событий, но не мог не выругаться про себя.

— А Николаев? — озабоченно поинтересовался я.

— Обошёл все дома, пробежался по лесу, после чего пришёл к выводу, что Брыля похитили или даже убили вы.

— Вот полуумок! — искренне огорчился я. — Всё ясно. Брыля уже, конечно, обработали. Если он заявится ночью к Николаеву, тому тоже можно готовить могилку с матрасиком. Попытайтесь уговорить этого любителя морских свинок никого не пускать в дом после захода солнца. Пускай всех направляет ко мне или к вам.

У Насти округлились глаза.

— Вы предлагаете мне принять ночью Брыля?

— А что тут такого? — не понял я. — Как ловелас он для вас уже не опасен, а отведать вашей кровушки ему ни за что не позволит ваш дядя.

— Вы в этом уверены? — подозрительно осведомилась девушка.

— Уверен, — вздохнул я, — но всё это пустое. Николаев впустит своего преобразившегося приятеля в дом, кто бы ни пытался просветить этого придурка. Он ещё, пожалуй, сам расстегнёт ворот рубашки, чтобы Брылю было удобно сделать однокашнику кровопускание.

— Что же делать? — тоскливо спросила Настя.

— Со студентами? То же, что со всеми остальными, — безжалостно отозвался я.

По лицу девушки вновь пробежала тень неудовольствия, но у меня не осталось ни малейшего желания щадить её чувства. Я сурово посмотрел на неё, ясно давая понять, что не намерен вступать в дискуссию по этому вопросу.

— Попробую всё-таки уговорить Николаева, — безнадёжно пробормотала она и, не попрощавшись, вышла.

Я выкурил трубку, проверил, всё ли у меня готово к очередному ночному бдению, потом выкурил ещё одну трубку, побеседовал с сэром Галахадом. Настя не возвращалась. То ли она обиделась, то ли неусыпный взор Фрола Ипатьевича заставил девушку проявить осторожность… Кто знает? Скорее всего, она стала жертвой словоохотливого маньяка, рассказывавшего ей о бедах и радостях своей морской свинки. Я снова улёгся спать.

Глава XVII. Сомнительные гости

Наступил вечер. Солнце садилось, но происходило это за плотной завесой туч, из которых продолжал лить всё тот же противный занудливый дождь, напоминающий современные эстрадные концерты non stop.

Я призадумался. Вряд ли в такую погоду я мог рассчитывать на поддержку Корвина. Ворон перебрался с облюбованной им прежде ветки под скат крыши, где уютно устроился над наличником окна.

Потоки воды вокруг дома не могли не повредить магического круга. Вряд ли стоило возлагать надежды и на алхимические свечи. В эту ночь небо ополчилось против меня. Оставалось недеяться на неприступность поповского дома, в который я загнал Патрика.

Моему отважному волкодаву уже порядком надоела отводимая ему роль пассивного наблюдателя, поэтому я приготовил его экипировку, опасаясь, что предстоящей ночью могут произойти самые непредвиденные события.

Поужинав и накормив своих зверей, я приготовился ждать. Тьма навалилась на Болотово. Дождь усилился. За его пеленой теперь почти не удавалось различить подступавший к подворью лес. Сэр Галахад, утомившись бесцельным ожиданием, свернулся клубочком, прикрыл свой коричневый нос хвостом. Вдохновлённый примером кота, Патрик улёгся у порога и, положив тяжёлую морду на лапы, тоже задремал.