Книга Ритуал - Маркус Хайц

— Вы требуете, чтобы Всевышний послал вам знак, мсье?

Наглость этого лесника превосходила все, с чем она до сих пор сталкивалась! Но не успела она продолжить, как он ее перебил:

— Почему нет? В Старом Завете он на каждом шагу так поступает. Не мог же он забыть, как это делается? Спросите его, когда он в следующий раз будет с вами разговаривать.

Поначалу поведение Пьера озадачило Антуана, но после он сообразил, почему старший брат выступает вдруг защитником невинных.

— Ты что, наконец влюбился? В нее? — прошептал он и, заглянув Пьеру в глаза, гадко усмехнулся и облизнул губы.

— Заткнись, — буркнул старший.

— Я ее попробую, — не унимался Антуан. — Еще до тебя. Но не беспокойся, брат… ядам тебе знать, какова она на вкус.

Это было уж слишком. Вытолкав его за порог часовни, Пьер размахнулся и попытался ударить брата кулаком.

Антуан же, как более подвижный и опытный в том, что касалось борьбы, увернулся и с насмешливой ухмылкой двинул прикладом мушкета ему по лицу. Пьер повалился ничком и упал на пол часовни. Из носа у него потекла кровь.

— Хватит! — гаркнул Жан на сыновей, прервавших его перепалку с аббатисой. Он понятия не имел, что толкнуло начать драку старшего и более разумного из братьев.

Повинуясь кивку аббатисы, Флоранс подбежала к поверженному и, подав носовой платок, помогла унять кровь.

— На сегодня довольно. — Схватив Пьера за полу плаща, он безжалостно выволок его за порог церкви, а Антуана, проходя мимо, взглядом предостерег не подначивать брата. — В деревню оба. Там поговорим. Монаший карцер вас обоих сводит с ума.

Флоранс и аббатиса смотрели с порога часовни, как три фигуры уходят прочь от монастыря, пока те совсем не «крылись из виду. Девушка шевельнула правой рукой, на пальцах которой уже запекалась кровь Пьера. Нагнувшись, она подняла немного снега и стерла ее. Про себя девушка тихо радовалась, что он принял ее подарок: в кулаке он уносил ее платок, и она была уверена, что увидит его снопа. Очень скоро.

— Странная семья, — задумчиво сказала Григория.

Уже после первой встречи с Шастелями в лесу она навела справки о леснике и его сыновьях, услышала разные слухи и заподозрила, что не все они верны. Но чему можно верить, а чему нет? Она смотрела, как солнце все глубже садится за деревья и гору Монмуше, чтобы предоставить небо светилам ночи.

— Время идти ужинать, Флоранс.

— Да, достопочтенная аббатиса.

Они вернулись в маленький дом Божий, где Григория заперла дверцу и заложила на нее засов. Основательно тряхнув дверь, аббатиса проверила, надежно ли заперто, затем осмотрела окна и перекрестилась перед статуей своего святого покровителя, а после вышла за Флоранс в боковую дверь.

Когда они шли по крытой галерее в трапезную, она с удивлением сообразила, что все еще думает о Жане Шастеле. Это она объяснила себе как вызов: богоугодным делом было бы вернуть на путь веры человека, который так часто и бесстрашно высказывает свое мнение.

Глава 8

12 ноября 2004 г., 19.06. Санкт-Петербург. Россия

Полет прошел быстро и без осложнений. Но короткого времени пути Эрику хватило, чтобы набросать в блокноте несколько беспорядочных и сумрачных эскизов, — его метод справиться с событиями прошедших часов.

Керамический нож в сюртуке Эрика детекторы не обнаружили ни в аэропорту Мюнхена, ни в России. Фарфоровый предмет считается безопасным, даже если он двадцати сантиметров длиной, плоский и острый, как бритва. Кому бы ни пришла в голову идея изготовить нож из этого материала, Эрик, не раздумывая, выдал бы ему медаль. Он благодарил Бога, что технические новинки в сфере кухонных принадлежностей пока не попали в поле зрения угонщиков самолетов.

Анатолий Прокофьев, коренной петербуржец и управляющий владениями Кастеллей в России, ждал его в зале прилета. Для русского он был нетипичен: невысокий, черноволосый, с тонкими усиками, эспаньолкой и улыбкой такой обаятельной, что ей позавидовал бы и француз. Открывая рот, этот хрупкий человечек изумлял незнакомых глубоким басом, словно шедшим из недр земли.

— Примите мои искренние соболезнования, герр фон Кастелл, — в знак приветствия сказал он, подавая ему руку. В карих глазах Эрик прочел одну лишь искренность. — Это тяжкая утрата.

Эрик кивнул.

— Спасибо. У вас есть для меня новости?

Он решил покончить с соболезнованиями, чтобы не думать снова о смерти отца.

Анатолий шел рядом. По-видимому, он, как и остальные, кто знал фон Кастеллей, считал, что отец с сыном возглавляют какую-то преступную организацию, ведь как иначе объяснить богатство, оружие и частные раны. Эрик не пытался развеять их домыслы, ведь так он избегал ненужных расспросов. Дурная слава и аура человека, способного на все, гарантировали, что информация будет доставлена быстро, а нужные двери распахнутся. Особенно в России.

— Ничего, что не сообщили бы уже средства массовой информации. За исключением того обстоятельства, что речь идет не о тупом клинке или толстой игле, а о…

— Зубах.

— Откуда вы знаете?

Они уже вышли из здания аэропорта и теперь направлялись к просторной парковке, где их ждал «порше кайен». Это была не та машина, какую Эрик оставил в Германии, однако той же модели и точно с такой же комплектацией. Единственное отличие заключалась в том, что эта была удивительно чистой. Остановившись, Эрик опустил сумку на асфальт. Взгляд светло-карих глаз скользнул по полировке. Так вот как выглядит «кайен» под слоем грязи!

— Вы его помыли, Анатолий?

— По забывчивости, — извинился управляющий. — И отполировал.

— Еще и отполировали. Чего ради?

— Так грязь лучше налипает. — Анатолий сел на пассажирское сиденье. — В городе слишком много грязи, герр фон Кастелл. В ней завязнет даже внедорожник.

Эрик тихо рассмеялся.

— Какая предусмотрительность, дорогой Анатолий.

Сев за руль, он завел мотор.

* * *

Улицы Петербурга требовали большего нахальства, чем дорожное движение в Германцу, и правом преимущественного проезда пользовался тот, чья машина была шире, сильнее, быстрее. Во времена коммунизма, как заметил дорогой Анатолий, все было иначе. Если не считать немногих партийных бонз, никто тогда не посмел бы афишировать свое богатство, красуясь роскошными авто. Открытые границы, новообретенное благосостояние, новое богатство. Откровенная бесцеремонность. Через приспущенное оконное стекло доносилось тихое шуршание снежной слякоти, которую колеса бросали на днище машины.

— Что вы смогли узнать о зубах?

— Они были очень длинные и очень острые. В челюстях, которые могли бы их выдержать, давления больше, чем у дога. — Если Анатолия и удивлял такой интерес к диким подробностям убийства, то он не подал вида. Он давно уже отучил себя задавать вопросы. Слишком уж хорошо платила семья. — По данным судмедэкспертов, в ранах нашли человеческую слюну, а также короткие темно-рыжие волоски, возможно, собачьи.