Книга Под прикрытием - Даниэла Стил

Сегодня Мелисса была в раздельном купальнике, поверх которого она набросила легкое белое покрывало. Покрывало было полупрозрачным, и Маршалл с изумлением заметил, как знакомо округлился животик первой леди. Точно такой же – только намного больше – был когда-то у Паломы. Теперь ему стало ясно, и почему Мелисса так быстро утомлялась, и почему предпочитала больше отдыхать. Первая леди ждала третьего ребенка. Официально об этом, разумеется, никто не объявлял, но Маршалл привык доверять своим глазам. На его взгляд, Мелисса была на четвертом или даже на пятом месяце, и он удивился, что ей так долго удавалось скрывать свое состояние.

Маршалл, разумеется, ничего не сказал, но Мелисса сразу поняла, что он обо всем догадался, и улыбнулась:

– Мы решили молчать об этом как можно дольше, чтобы информация не просочилась в прессу. Журналисты раздуют сенсацию, а нам бы этого не хотелось. Даже дети еще ничего не знают, но мы обязательно скажем им в ближайшее время. – И она взглянула на Амелию, которая под присмотром Марты бродила вдоль линии прибоя с ведерком в руках.

– Примите мои искренние поздравления, миссис Армстронг, – негромко отозвался Маршалл, восхищаясь ее смелостью. Мелиссе было сорок два, она была супругой главы государства и жила весьма напряженной жизнью. В таких условиях было нелегко вы́носить и родить здорового ребенка, но она все-таки решилась, и Маршалл был очень рад и за нее, и за президента. Он, правда, не знал, как отнесутся к новостям Бред и Амелия. По складу характера Бред был довольно спокойным и покладистым, но его сестра при всех своих положительных качествах слишком долго оставалась в семье младшим ребенком со всеми вытекающими отсюда привилегиями, и могла воспринять новорожденного брата или сестру в штыки.

Спустя два или три дня Амелия сообщила Маршаллу новости.

– А у нас скоро будет еще один ребеночек, – сказала она, когда они с Маршаллом строили на берегу очередную песчаную цитадель с контрфорсами и зубцами – точь-в-точь такую, какая была нарисована в книжке про драконов и принцесс, которую девочка захватила с собой в качестве образца. – Только я хочу, чтобы это обязательно была девочка. Если будет мальчик, придется попросить, чтобы его отправили обратно в магазин. Мама сказала, что я смогу помогать ей заботиться о сестренке.

Она была даже рада малышу, и Маршалл подумал, что Армстронги сумели сообщить детям о грядущем прибавлении именно так, как нужно. Амелии недавно исполнилось семь, и она считала себя совсем взрослой, а статус старшей сестры еще больше укрепил ее в этом убеждении.

Маршалл тоже ждал рождения ребенка Мелиссы с нетерпением, хотя эти мысли и имели для него привкус горечи. Каждый раз, когда он думал об этом еще не родившемся младенце, он вспоминал Палому и своего ребенка, который так и не увидел свет. Почему так, спрашивал он себя. Что неправильно в мире, если в нем умирают еще не рожденные дети?

Однако Маршалл старался держать все эти невеселые размышления при себе, понимая, что они никого более не касаются. И все же, когда в разговоре с ним Амелия начинала перебирать различные имена, прикидывая, какое из них лучше подойдет ее младшей сестре, Маршалл невольно спрашивал себя, как бы он назвал свою дочь? А сына?.. А вдруг будет мальчик, шутливо поддразнивал он Амелию, но сердце его щемило почти так же сильно, как в тот день, когда он узнал о смерти Паломы.

Еще через неделю пресс-служба Белого дома официально объявила, что Мелисса Армстронг ждет ребенка. По расчетам врачей, младенец должен был появиться на свет в середине ноября, и первая леди приняла решение ограничить на оставшееся время свое участие в разного рода мероприятиях. Узнав об этом, Маршалл подумал, что Мелисса поступила совершенно правильно – никакая благотворительность не стоила того, чтобы подвергать жизнь ребенка опасности. Армстронги вообще оказались на редкость благоразумными родителями, и он искренне радовался за обоих.

Когда в конце августа президент с семьей вернулся в Вашингтон, Мелисса была на шестом месяце, и ее состояние уже нельзя было скрыть никакими ухищрениями. Благодаря этому президентская семья стала выглядеть в глазах общественности еще человечнее, еще ближе к простым американцам, и популярность Филиппа Армстронга, и без того достаточно высокая, взлетела до небес. Теперь мало кто сомневался, что на выборах в будущем году он снова одержит победу и останется в Белом доме на второй срок. И это было вполне справедливо. Решения, которые он принял за прошедшие три года своего президентства, были продуманными и выверенными; страна процветала, а Филипп Армстронг виделся большинству избирателей гарантом дальнейшего роста общественного благосостояния.

Наступил сентябрь. Амелия и Бред пошли в школу, и Маршалл потратил один из своих редких выходных на то, чтобы встретиться с Биллом Картером и обсудить, как быть дальше. Через месяц заканчивался отпуск, который он получил в Управлении по борьбе с наркотиками, пора было что-то решать. За то время, что Маршалл охранял президента, он в значительной степени пришел в себя; он пребывал в отличной физической форме и не жаловался на здоровье, а заодно – набрался опыта и профессиональных знаний, которые позволили ему сделаться одним из самых ценных сотрудников Секретной службы. Вряд ли, подумал Билл, Маршалл захочет теперь возвращаться в Управление. По правде говоря, он был бы рад, если бы его друг решил продолжить службу в президентской охране. Для него это было бы лучше, чем возвращение к прежней работе, которая отняла у него столь многое.

– Ну и что ты собираешься делать? – без обиняков спросил Билл, когда они встретились. – Скажу сразу: если ты захочешь уйти от нас и работать в Секретной службе, никаких проблем не будет. Ты и так сделал для Управления очень много, и требовать от тебя большего никто не вправе. Ни один наш агент не сделал столько, сколько ты! – с нажимом повторил он, чтобы Маршалл не чувствовал себя виноватым, если ему хочется уйти из Управления и сделать карьеру в охране президента. Его успех в Секретной службе был столь впечатляющим, что можно было не сомневаться – он сумеет добиться куда большего, чем останется просто телохранителем. Да и бросать столь многообещающую работу – особенно теперь, когда Рауль погиб и мстить стало некому, – попросту неразумно и… расточительно. Так что Билл не сомневался, каким будет ответ. Вот почему слова Маршалла его обескуражили.

– Я хочу вернуться в Управление, – невозмутимо ответил тот. – Это та работа, к которой меня готовили. Нет, мне очень нравится охранять президента, – поспешил он оговориться, – к тому же небольшой перерыв был мне, похоже, нужнее, чем я сознавал это, но теперь со мной все в порядке. И как бы мне ни нравились Армстронги, я чувствую, что мое место не рядом с ними, а в УБН. С президентом и без меня ничего не случится – его охраняют отличные парни.

– Ты хочешь снова работать внедренным агентом? – уточнил Билл. Он не верил своим ушам, и Маршалл кивнул:

– Я уверен, что под прикрытием я сумею принести больше пользы. Мои навыки, мои знания, моя подготовка – все это с самого начала предназначалось для полевой работы. А Секретная служба… там я занимаю чужое место.

Билл сокрушенно покачал головой: