Книга Последний выход Шейлока - Даниэль Клугер

– И какие же выводы из этого можно сделать? – спросил я.

Г-н Холберг не успел ответить, зато в разговор неожиданно вмешалась Луиза:

– Наш гость хочет сказать, – сухо заметила она, – что по характеру раны и орудия убийства можно предположить, что убийцей, скорее всего, был медик. Он хорошо знал анатомию, поэтому смертельным оказался единственный удар. Кроме того, скальпель.

– Добавьте к сказанному еще и то, что скальпель весьма неудобен в качестве орудия убийства, – добавил Холберг невозмутимо. – Лезвие слишком короткое. Велика вероятность того, что жертва уцелеет. Ошибся на несколько миллиметров – и жертва окажется только ранена, неопасно и неглубоко… Что же, – сказал он, с любопытством глядя на Луизу, – ваша помощница права, Вайсфельд. Именно так я бы и предположил, если бы не еще одна деталь, на которую указал доктор Зайдель… Госпожа Бротман, вы работали здесь, в медицинском блоке, три недели назад?

– Работала.

– В таком случае, вы, очевидно, знаете, какую деталь я имею в виду.

Луиза кивнула.

– Но я не работал! – воскликнул я. – И я не понимаю, о чем вы говорите!

– Доктор Зайдель утверждает, что господин Ландау был смертельно болен, – объяснил бывший полицейский. – Рак печени с метастазами в лимфоузлы. По мнению Зайделя, если бы нашего режиссера не убили, он все равно прожил бы еще не более месяца. Насколько мне известно, три недели назад господин Ландау обращался сюда по этому поводу. Вас тогда здесь не было, а вот госпожа Бротман и господин Красовски – были. Поэтому они-то об этом знали.

– Ну и что? – спросил я. – Разве они – единственные медики Брокенвальда? Разве убийцей не мог быть… – я замолчал, вспомнив о шкафе Красовски и о том, что я сам невольно бросил подозрение именно на Красовски и Луизу – в разговоре с Холбергом. – Но Красовски действительно потерял скальпель… – сказал я растерянно.

– Это означает лишь, что убийца, скорее всего, воспользовался отсутствием доктора Красовски и незапертой дверью и позаимствовал скальпель в медицинском шкафу, – ответил Холберг. – Но кем был этот убийца, мы пока не знаем. В конце концов, кроме медиков в анатомии неплохо разбираются и представители иных профессий.

– Например, полицейские, – едко добавила Луиза. – Криминалистика, полагаю, включает в себя основные знания из судебной медицины. Не так ли?

– Так, разумеется, – ответил мой новый знакомый с любезной улыбкой. – Полицейские, в том числе, бывшие полицейские, безусловно, входят в первый круг подозреваемых. Тем более, что один из них – ваш покорный слуга, – оказался в числе тех, кто обнаружил тело убитого. А, как известно, первым подозреваемым всегда оказывается именно тот, кто первым обнаружил тело. Или якобы обнаружил. Причем в большинстве случаев подозрения небезосновательны. Так что подозреваемых много. И это хорошо. Труднее вести следствие, когда нет ни одного… – он посерьезнел. – Впрочем, не стоит замыкаться на знатоках анатомии. Случайность тоже не исключается. Удар, нанесенный в состоянии аффекта, тем, что почему-то – пока мы не знаем, почему – оказалось под рукой. И удар этот случайно оказывается смертельным. Такое тоже бывает.

Луиза больше не маскировала свою заинтересованность беседой. Воспользовавшись этим, г-н Холберг сказал:

– Госпожа Бротман, теперь, когда вы убедились в том, что я не подозреваю вас в убийстве, может быть, вы ответите на несколько моих вопросов?

Луиза вопросительно взглянула на меня.

– Мы еще не закончили прием… – нерешительно ответила она. – Может быть, вечером?..

– Да, разумеется, – поспешно согласился г-н Холберг. – Простите меня, ради Бога, я действительно забыл, что у вас хватает работы. Да, вот еще что… – он вдруг болезненно поморщился и на мгновение закрыл глаза. – Доктор Вайсфельд, на правах знакомого и соседа… Нет ли у вас каких-нибудь глазных капель? От воспаления. Старая история, у меня от яркого света болят глаза. Прежняя моя работа – да и последующие несколько лет жизни – располагали к ночному образу жизни… – в этих словах мне почудился какой-то скрытый смысл. – По сей день я предпочитаю пасмурные дни или сумерки. Сумерки, канун ночи – вот лучшее для меня время. А сегодняшнее солнце я переношу с трудом. Помогите чем-нибудь.

Я не успел ответить. Луиза подошла к большому шкафу с лекарствами, быстро просмотрела стоявшие там пузырьки.

– Марганцовка, – сказала она. – Сядьте на кушетку, я вам сейчас промою.

Г-н Холберг подчинился. Луиза промыла ему глаза, промокнула бумажной салфеткой.

– Все в порядке, – сказала она. – Я дам вам с собой пузырек. И салфетки.

– Да, спасибо. Так в котором часу вы заканчиваете сегодня работу? – спросил он.

– В восемь, – ответил я.

– Значит, ровно в восемь я буду вас ждать. Здесь, в коридоре, – он улыбнулся Луизе, стоявшей перед ним. – Затем мы с доктором вас проводим – вы ведь собираетесь домой, верно? – а вы по дороге ответите на несколько моих вопросов. Договорились?

Луиза замешкалась с ответом. Видимо, ей не хотелось участвовать в расследовании в качестве то ли свидетельницы, то ли подозреваемой. Тем не менее, она молча кивнула. Холберг поклонился нам и стремительно вышел из кабинета – так что полы его нелепого плаща поднялись подобно крыльям.

Мы одновременно посмотрели друг на друга.

– Странный человек, – сказала Луиза. Я мысленно с ней согласился, хотя ограничился неопределенным пожатием плеч. – Вы заметили, доктор, он не использует слова «нацисты», когда говорит о нынешних властях. А ведь сам из Германии… Он говорит: «немцы», словно подчеркивая тем свое еврейство. Думаю, господин Холберг очень любил полицейскую работу и тяжело переживает ее утратой. Потому и начал так азартно играть в великого сыщика. Он кажется смешным. Вы со мной согласны?

В первый момент слова Луизы меня удивили. Но в них был резон. Правда, меня несколько покоробило презрение к занятиям бывшего полицейского, сквозившее в замечании моей помощницы. Все-таки, мой новый сосед вызывал у меня симпатию.

Кое-что все же выглядело подозрительным. Зная немного господ Шефтеля и Зандберга, я никак не мог понять, почему они разрешили бывшему полицейскому вести самостоятельное расследование. Разумеется, можно было спросить об этом у самого господина Холберга. Но вряд ли я решусь задать ему такой вопрос.

Глава 5

Холберг действительно ждал нас в восемь вечера на опустевшей скамейке в коридоре. Тому, что полицейские никак не реагировали на его присутствие, я уже не удивлялся – в конце концов, официальное разрешение за подписями Шефтеля и Зандберга делало свое дело. Зато удивительным показалось мне то, что рядом с господином Холбергом сидел доктор Красовски. Красовски что тихо рассказывал господину Холбергу, наклонившись к нему и время от времени оглядываясь на входную дверь. Выглядел он жалко; что же до моего соседа, то его лицо выражало лишь доброжелательный интерес.