Книга Копье и кровь - Алексей Корепанов

Габлер излагал свой план, и жрец становился все более сосредоточенным. Когда Крис замолчал, Индилайнон потеребил бороду и несколько раз прошелся по беседке.

– Что ж, – наконец произнес он, остановившись перед Габлером. – Может быть, и получится. Действуй.

Беллизонец отошел в сторону, а Крис достал унидеск и вновь опустился на скамью. Немного подумав, выбрал из списка Арпада Медьеши – соседа по этажу на базе Твинса. У Арпада эта неделя вроде была неслужебной. Габлер создал условный антураж и сделал вызов. Секунд через пять в озе появилось лицо «осота-стихоплета». В озе его унидеска Габлер предстал на фоне какой-то абстрактной стены в мелкую полоску, расположенной непонятно в каких краях.

– Салвэ, Арпад, – начал Крис по файтерской привычке, старательно изобразив улыбку. – Отдыхаешь или как?

– Привет, – кивнул курносый осот. – Ну, если это можно назвать словом «отдых»…

– Слушай, – деловито продолжил Габлер, не давая Арпаду возможности что-то там рассказывать и задавать вопросы. – Мне нужно найти Дамдина, летуна нашего, а я не то что номера, но и фамилии-то его не знаю. Не подскажешь?

– Фамилия его Игарта, – ответил твинсер. – А номер сейчас посмотрю… Должен у меня быть его номер… Ага, вот! Набивай.

Крис ввел в унидеск продиктованные Арпадом цифры и вновь улыбнулся, теперь уже без всяких усилий:

– Спасибо за инфу! А то у меня всего пяток номеров: твой, Роймера да еще… Что там у тебя грохнуло?

Медьеши на миг отвернулся и вновь посмотрел на Криса:

– Племянничек развлекается. А Дамдин, между прочим, твой сосед. Почти напротив тебя живет, на Гракха. Зеленый такой дом, архитравы в стиле греческого орнамента… Ну, антемион с пальметтой, видел?

– Антемион… – пробормотал Габлер и покосился на Индилайнона. Тот внимательно слушал разговор.

Зеленый семи- или восьмиэтажный дом на другой стороне улицы он помнил, но что такое архитравы и где они там находятся, понятия не имел.

– Растительный орнамент, неужели не обращал внимания? – удивился Арпад. – Красиво же. Короче, лепестки и листья на архитраве.

– Ага, – сказал Крис. – Лепестки и листья. Теперь понял. Я как-то… А ты что, специалист?

– Ну, во всяком случае, растительный стиль от звериного отличить могу, – сказал Медьеши. – Это же, можно сказать, застывшая поэзия.

– Ага, – повторил Габлер и с уважением взглянул на веснушчатого «осота-стихоплета». – Понял. Значит, он рядом живет… Не знал. Ладно, Арпад, благодарю. Сейчас наберу летуна.

Он разъединился и повернул голову к беллизонцу.

– Так, – сказал Индилайнон, накрутил бороду на палец и несильно дернул. – Пока срабатывает. Знаешь этот дом?

– Знаю, – кивнул Габлер. – И архитравы эти, наверное, видел. Там на стенах точно какие-то узоры…

– Если известно, где он живет, то, может быть, подождать, пока он выйдет, и уже тогда…

– А зачем ждать? Есть же более простое решение. Вот если он откажется…

Жрец оставил бороду в покое:

– Хорошо, продолжай.

– Дамдин Игарта, – сказал себе под нос Габлер, набирая номер.

Прошло и пять, и десять секунд, но пилот на вызов не отвечал. Крис взглянул на беллизонца:

– По идее, он еще не должен к службе приступить. Может, дернули на срочное задание?

И тут в озе возникло остроскулое лицо пилота брига. Черные, чуть раскосые глаза Дамдина смотрели настороженно, будто он и на самом деле опасался, что его прямо сейчас вытащат из-за стола и прикажут лететь на край Виа Лактеа. Правда, увидев, кто его вызвал, пилот, кажется, успокоился.

– Добрый день, мистер Игарта, – сказал Крис. – Я Габлер, ты меня недавно кое-куда возил. Помнишь?

– Провалами в памяти не страдаю, – недружелюбно ответил пилот и бросил взгляд куда-то в сторону.

– Тут такое дело… – Габлер старался говорить как можно более проникновенно. – У меня к тебе разговор есть. Важный и срочный. Как ты смотришь на то, чтобы посидеть за пивом где-то возле дома? Мы с тобой соседи, я через дорогу живу. Разговор короткий, даже не разговор, а просьба. Но это надо не по деску, а лично. Найдешь время где-то через час-полтора?

Пилот с сомнением пожевал губами и опять посмотрел вбок от себя.

– Вообще-то, у меня были другие планы… – протянул он и поскреб небритую почему-то щеку.

– Я плачу за пиво, – сказал Габлер. – Хочется побыстрее утрясти этот вопрос, понимаешь? Там разговора-то на пять минут.

– Надеюсь, это не просьба срочно подбросить тебя куда-нибудь в другую галактику? – усмехнулся пилот. – Я сейчас не на службе. И даже если бы и был…

– Об этом попрошу в следующий раз, – подыграл ему Габлер. – Тут дело в другом.

– Ладно, – с явной неохотой согласился Дамдин. – Тогда через полтора часа в «Утехе».

– Где это?

– Так в нашем же квартале, в сквере. За спиной у «мужика с прибором», метрах в тридцати. «Утеха патриция».

– А, понял!

Несомненно, Дамдин Игарта имел в виду установленную в двух кварталах от дома Габлера скульптуру. Как следовало из надписи, она изображала древнеримского бога Тиберина. Обнаженный до паха бородатый мужчина полулежал, демонстрируя великолепные мышцы. Этот Тиберин олицетворял реку Тибр, а торчащий между его ног, прикрытых покрывалом, рог изобилия можно было при соответствующем ракурсе действительно принять… хм… за «прибор». Из той же надписи следовало, что статуя является копией с древнего оригинала.

Недовольная физиономия пилота исчезла из озы унидеска, и Крис медленно выдохнул. Беллизонец, настороженно слушавший весь разговор, опустился на скамью рядом с ним.

– Учти, Габлер, если тебя в этой «Утехе патриция» схватят, на нашу помощь не рассчитывай. Выручать не будем.

– Меня схватить не так-то просто, если это не ваши олломинниа. Да и не будет никто меня хватать.

– Я предупредил.

Крис промолчал.

Беллизонец встал и, отойдя к ограждению, вновь достал мобик. До Габлера долетали только обрывки слов, и это был не терлин, а другой язык. Язык беллизонцев. Пришла пора подключать к делу девушек-олломинниа.

Индилайнон убрал мобик в карман и некоторое время молча смотрел на протянувшееся до горизонта скопление зданий за рекой. Потом повернулся к Габлеру:

– Вот такого у нас не будет.

– В смысле? – не понял Крис.

– Зачем тесниться на ограниченной территории, когда вокруг есть много пространства? Скученность, шум, этот постоянный фон эмоций… – Беллизонец прикоснулся рукой к виску. – Это ненормально.

«Но вы ведь тоже теснитесь там, у себя, под горами», – хотел сказать Габлер, но не стал.