Книга Цветы и воды - Андрей Мухлынин

Однако сейчас я ошибся. То, что ходило за этим мужчиной, отличалось от призрака. Лицом оно было точной копией своего носителя, только выглядело по-другому. Вместо костюма на нём были надеты простые джинсы и мятая футболка, под мышкой оно держало что-то вроде мольберта, частично завёрнутого в ткань. Да, это походило на призрака, но… Оно было бледно-оранжевого цвета и время от времени подёргивалось, словно голограмма из какого-то фантастического фильма. И тут до меня дошло: вот что имела в виду Кария, когда говорила, что вещи здесь такие, какими они должны были быть.

– Так ты должен был стать художником? – спросил я, подходя ближе. Человек не мог видеть меня, а вот его двойник насторожился. – Эй, я ничего тебе не сделаю.

Двойник судорожно сжал свой мольберт и, не сводя с меня глаз, поспешил залезть в машину. Мужчина тем временем уже закрыл ворота и собирался уехать – он будто бы даже не заметил, как задняя дверца распахнулась и хлопнула прямо у него под носом.

Ради интереса я встал прямо перед машиной. Она проехала немного, но упёрлась в меня и моментально заглохла, отказываясь заводиться до тех пор, пока я не отошёл в сторону. Однако стоило мне пытаться толкнуть случайного прохожего, как он оказался словно каменным.

Получалось, что Обратная сторона, оставаясь невидимой для материального мира, может взаимодействовать с ним, но… Нет. Точнее так: материальный мир испытывает на себе влияние Обратной стороны, если только дело не касается живых существ.

Потрясающе!

Теперь, помимо всего прочего, мне захотелось получше познакомиться с этим миром. Солнце всё ещё не взошло, но люди стали выходить из домов один за другим, и я мог наблюдать их двойников – они были у всех без исключения.

Никто так и не стал тем, кем должен был стать.

Несколько раз я пытался посмотреть на своё отражение в тёмных окнах, но ни в них, ни рядом с собой не увидел двойника. У шинигами его тоже не было, поэтому я решил, что это, скорее всего, какое-то ограничение для всех обитателей Обратной стороны. Впрочем, сложно было сказать, нужна ли вообще такая штука богу смерти? Да и кем ещё он мог стать?

Тут оказалось столько неизведанного, что о том, чтобы уходить, не могло быть и речи. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что прекрасно понимаю скучающих призраков, как если бы был одним из них. Здесь… здесь я ощущал себя как никогда живым.

Вдоволь насмотревшись на несбывшиеся надежды и неугаданные предназначения, я ушёл с узких улочек. Ведь на открытых пространствах куда больше шансов найти что-нибудь интересное и даже, возможно, полезное. Воображение рисовало картины – одну ярче другой, – однако то, что открылось передо мной, когда я вышел к проспекту, было сложно ожидать.

Всё это время я был уверен, что слышу раскаты грома – равномерные, ни на минуту не прекращающиеся раскаты.

Но это был не гром.

Вдалеке, на фоне чёрного, как смоль, неба, двигаясь с величавой неторопливостью, по кругу вышагивали, подобные несокрушимым скалам, полупрозрачные синие колоссы.

Это были их шаги.

Глава 11

Что-то кольнуло меня в шею. Я машинально хлопнул ладонью по воротнику, но крупный комар успел увернуться и, пронзительно пища, отлетел в сторону.

– Скотина, – выругался я, почёсывая место укуса.

Тут же последовал ещё один укол, уже в руку. Я взмахнул ею, прогоняя насекомое, и отскочил от третьего комара.

– Да сколько же вас здесь?!

Четвёртый и пятый впились в щёку. Я был совершенно уверен, что прихлопнул их, но они будто бы испарились. Укусы начали зудеть, и каждое касание только усиливало зуд, доводя его до нестерпимого жжения. Один за другим, они вспухали, превращаясь в огромные красные волдыри. Комаров становилось всё больше, они жалили во все открытые участки кожи, забирались в рукава и под рубашку. Вскоре уже всё тело горело, почти сводя меня с ума. Мне начало казаться, что по мере того, как росло моё раздражение, зуд становился только сильнее. Когда оно переросло в гнев, насекомые облепили меня, разом налетев со всех сторон.

Не от них ли отмахивался шинигами, когда принял человеческий облик? Не об этом ли предупреждала меня Кария, когда говорила, что здесь опасно? Я слишком поздно осознал, насколько беспечным позволил себе быть.

Проклятье! Поговаривают, что в тайге водятся такие тучи комаров, что они могут выпить корову, сделав из неё мешок с костями. Буквально. Мешок с костями! Мне совсем не хотелось проверять на себе, возможно ли такое.

Яростно размахивая руками, я бросился бежать, какое-то время кровососы преследовали меня, но вскоре отстали. С трудом отдышавшись и проверив, не осталось ли кого под одеждой, я с удивлением обнаружил, что пятна от укусов уменьшились. Оставалось только надеяться, что мелкие твари не потравили меня чем-нибудь.

Но что это, чёрт его дери, было?!

Я несколько раз глубоко вздохнул и взял себя в руки. В конце концов, мне приходилось выпутываться из ситуаций и покруче. Уверенность в своих силах понемногу возвращалась, а с ней возвращалась готовность показать любому встречному кузькину мать. Я редко пользуюсь магией открыто, однако если кто-то ещё вздумает попробовать меня на вкус, его встретит чёртов огненный шторм!

Вцепившийся в фонарный столб эльф наблюдал за мной, как за очередной добычей. Эта ушастая волосатая скотина только и думала, как бы поскорее усесться мне на грудь и вдоволь наесться страха, наслав целый сонм кошмаров.

Почувствовав лёгкое прикосновение к щеке, я вскрикнул и отшатнулся. Бабочка – всего лишь бабочка – поднялась к фонарю и принялась биться об лампу.

– Спокойствие, – прошептал я сам себе. – Воля и разум, так? Анализировать. Анализировать и находить оптимальное решение.

Если именно такие насекомые пытались напасть на шинигами, то почему он так легко от них избавился? В чём различие между нами? В том, что он божество? Ну так и я не какой-то там захудалый волшебник, и ещё неизвестно, кто бы победил, сойдись мы в драке в полную силу. Значит, дело не в этом. Скорее всего, шинигами просто знал способ. Он не использовал артефакты, не применял магию, не произносил никаких фраз. Единственная разница между нами – это…

Поведение.

Вот почему шинигами был так надменно холоден и отстранён. Вот почему волдыри увеличились, когда я разозлился. Вот почему нападения прекратились, стоило только успокоиться и начать мыслить трезво. Комары реагировали на эмоции. Чтобы избежать проблем в дальнейшем, следует контролировать себя. В конце концов, по сравнению и с насекомыми, и с эльфом, вершиной эволюции был я. Так что это я тут буду решать, кто кого жрёт.

Бабочка спустилась от лампы и села мне на рукав. Она напоминала обычную белую капустницу, только края крыльев были неровными, словно обгрызенными кем-то. Я собирался согнать её, однако заметил, как эльф недовольно взвизгнул и забрался повыше на столб. Это выглядело так, будто он испугался этой бабочки.