Книга Никаких запретов - Кэрол Мортимер

– Присядь, – сказал Майкл, как только они с Эвой вошли в кабинет; он закрыл дверь и сел за мраморный стол.

Она не двинулась с места, и Майкл прищурился, любуясь ее свежестью и красотой. На ней было бледно-сиреневое платье без рукавов чуть выше колена, открывающее стройные ноги в белых сандалиях, лицо ее было нежным и гладким, губы Эва покрыла светлым блеском для губ, шелковистые черные волосы спадали на чуть загорелые плечи.

Майкл поджал губы, почувствовав, как его мужественность отзывается на миловидность Эвы.

– Эва?

Она не двигалась.

– Ты невероятно грубо говорил с Пьером…

– Предоставь мне самому разбираться с моими отношениями с персоналом! – Майкл был непреклонен.

Его ледяной тон сильно удивил Эву, и она не могла поверить в то, что этот равнодушный мужчина, сидящий перед ней, еще вчера так страстно ласкал и целовал ее, ощущал ее вкус на своих губах. Нет, конечно, это был другой человек.

Сидящий перед ней мужчина был тот самый Майкл Д’Анджело, неприветливый подозрительный обеспеченный совладелец галереи «Архангел»; он не имел ничего общего с тем чутким человеком, которого, как догадывалась Эва, Майкл прятал под маской внешней холодности.

– Ты знаешь, что Пьер женат?

Эва сдвинула брови, различив насмешливые нотки в голосе Майкла.

– Я так и подумала, – медленно ответила она, – когда ты сказал, что у него двое детей.

Майкл быстро кивнул:

– Решил удостовериться, что ты знаешь.

– Майкл…

– Эва.

Она покачала головой, его тон ей совсем не нравился.

– Мне не нравятся твои намеки.

– Я ни на что не намекаю…

– А мне кажется, что намекаешь! – Эва не сомневалась: недоверие Майкла к женщинам объяснялось каким-то эпизодом из его прошлого.

– Пожалуйста, присядь. – Он снова указал на стул, стоявший напротив него.

Эва придвинула стул ближе к столу, но сразу же пожалела об этом. Майкл сидел прямо напротив, от него ее отделял мраморный стол; их свидание больше напоминало деловую встречу. Неужели Майкл именно этого и хотел?

Она выпрямилась и сказала:

– Уверяю тебя, Пьер меня не интересует.

– А я приношу свои извинения за то, что тебе показалось, что я на что-то намекаю. – Майкл коротко кивнул; он прекрасно понимал, что в его словах был намек, и он слишком остро отреагировал на беседу Эвы с Пьером, но причину своего поведения признавать отказывался.

– Так о чем ты хотел поговорить со мной? – оживленно спросила Эва.

Майкл удивленно поднял брови.

– Ты не хочешь для начала обменяться любезностями? – сухо спросил он. – Узнать, как прошло утро, хорошо ли, а в моем случае – продуктивно ли?

– Не хочу, – резко ответила она. – Что ты хотел мне сказать? – нетерпеливо добавила она. – Время идет, а я хотела посмотреть с детьми Эйфелеву башню.

Майкл знал, что Эва каждый день осматривала Париж с племянниками, а по вечерам рассказывала ему о том, где они были и что видели. К своему удивлению, он вдруг почувствовал непреодолимое желание пойти сегодня с ними.

Парижское отделение галереи «Архангел» открылось восемь лет назад, три из этих восьми лет Майкл провел в Париже, приезжая в столицу на два-три месяца. Парижские достопримечательности давно перестали его удивлять, а Эйфелева башня была видна из окон его квартиры. Значит, ему хотелось провести время с Эвой и детьми, а не любоваться визитной карточной столицы. При мысли об этом он плотно сжал губы.

– Я хотел встретиться с тобой в галерее, потому что у меня есть к тебе деловое предложение.

Эва насторожилась. Майкл мог сделать ей только одно деловое предложение, а после того, что случилось прошлой ночью, в этом нет ничего удивительного. Он наверняка все обдумал этим утром и решил, что Эве пора уехать.

Она покачала головой:

– Мне кажется, не стоит расплачиваться со мной, пока мы не поговорим с твоим братом…

– Мы не поговорим с Рейфом, с ним буду говорить я один, – резко ответил он, вставая со стула, – и я не собираюсь, как ты говоришь, расплачиваться с тобой до тех пор, пока мы не установим отцовство Рейфа!

Краска залила лицо Эвы, Майкл по-прежнему ей не верил; Рейчел могла быть кем угодно – инфантильной, безответственной и тем и другим сразу, – но она уж точно не была лгуньей. Перед смертью она так и сказала Эве: Рейф Д’Анджело был отцом близнецов.

– Я сама поговорю с твоим братом…

– Этому не бывать, – сурово ответил Майкл.

В его голосе звучала непоколебимая уверенность, чему Эва очень удивилась.

– Ты, Майкл, может быть, человек богатый и влиятельный, но если я захочу поговорить с твоим братом, а я этого очень хочу, то даже ты не сможешь мне помешать, – непреклонно добавила она.

– Богатство и влияние тут ни при чем, Эва. – Майкл тяжело вздохнул. – Тебе не кажется, что для Нины, жены Рейфа, будет намного лучше, если с ним поговорю я? С глазу на глаз, – мягко добавил он.

Эва покраснела еще гуще, услышав легкий упрек в его словах.

– Если бы я хотела навредить жене Рейфа, я бы уже это сделала. Но я согласилась дождаться их возвращения из свадебного путешествия.

Да, согласилась, но лишь потому, что Майкл попросил ее об этом.

– Я всего лишь хочу узнать правду, – тихо добавила Эва.

– Я тоже, – Майкл кивнул, – и, как мне кажется, будет наиболее благоразумно, если с Рейфом поговорю именно я.

Тем не менее Майкл совершенно не представлял себе, как он заговорит о Рейчел Фостер со своим братом, а тем более – расскажет, что тот может оказаться отцом двоих детей!

До встречи с Ниной Рейф не пропускал ни одной юбки, но он уж точно не был настолько безрассудным, чтобы не предохраняться. Майкл ждал, что Рейф станет все отрицать, но даже если и так, Эва может потребовать сделать анализ ДНК, чтобы это доказать, усложняя тем самым и без того деликатное положение.

Рейф был как никогда счастлив с тех пор, как Нина появилась в его жизни, и при мысли о том, что Эва может разрушить их счастье своими обвинениями, Майклу стало нехорошо.

В то же время он прекрасно понимал Эву. Он достаточно хорошо узнал ее за прошедшие дни и понимал, что она делает это не по злобе и не из мести, она не собирается шантажировать Рейфа и вымогать у него деньги; ей в самом деле не на что содержать Софи и Сэма, и помощь их отца была бы ей большим подспорьем, ведь Эва не могла продолжать работать по профессии, а забота о детях оказалась довольно дорогостоящей.

Майкл оказался между молотом и наковальней.

Ко всему прочему, гордость не позволит Эве принять деньги от него, и не важно, чем закончится разговор с Рейфом.