Книга Самая лучшая свадьба - Линн Грэхем

Лиззи проснулась от холода. Она села, соображая, что происходит: вокруг с шумом плескалась вода, за дверью завывал Арчи… или это продолжение сна? Она вылезла из ванны, завернулась в махровую простыню и прошлепала к двери в тот момент, когда Арчи снова взвыл. Лиззи взглянула на настенные часы и ахнула: стрелки показывали полпервого ночи, она проспала около двух часов. Лиззи торопливо распахнула дверь.

– Прости, моя радость, я забыла про тебя, – наклонилась она к собаке. – Ты скучал?

– Не хочешь поужинать? – лениво протянул развалившийся на кровати Чезаре.

Гордо выпятив маленькую грудь, Лиззи уже готова была послать его подальше, но в этот момент у нее заурчало в животе: она ужасно проголодалась, ведь вечером почти ничего не ела…

Лиззи заправила за ухо влажную прядь и перевела взгляд на смуглое лицо Чезаре, наблюдавшего за ней искрящимися золотом глазами.

– Все еще ждешь ответы на свои вопросы?

– Я бы солгал, если бы сказал «нет», – признался он, откидываясь на подушку и закидывая руки за голову так, чтобы она во всей красе увидела мускулистый торс и плоский, обтянутый черной футболкой живот.

Лиззи медленно перевела дыхание, только сейчас заметив расставленные на столе закуски. В спальне горели свечи, зажженные снова, пока она спала. Ее охватил удивительный покой, как бывает после бури. Самое худшее позади, не так ли? Ей больше нечего бояться. Она замужем, секс уже был, подумала Лиззи, поднимая подбородок. В какой-то момент Чезаре напугал ее, но это не его вина. Страх пришел из прошлого, а причиной тому очередной муж матери: Лиззи еще долго мучили ночные кошмары, после того как он исчез из ее жизни.

– Знаешь, когда ты рассердился, я испугалась, – откровенно заявила она. – Мать была замужем за человеком, который избивал ее в приступе ярости.

Чезаре соскочил с кровати.

– Я бы никогда не ударил тебя.

– Не сомневаюсь, – сказала Лиззи, – но у меня сработал рефлекс: когда мужчина зол, надо прятаться. Ничего не могу с собой поделать. Два года, что мать была замужем за этим монстром, обернулись кошмаром для нас с Кристи.

– Вас он тоже бил?

– Пробовал пару раз, но был пьян и неповоротлив, а мы с Кристи шустрые, – призналась она. – Давай забудем о нем. Я хочу поставить условие… – она поколебалась, – расскажу тебе об Эндрю, только если ты готов говорить о Серафине.

– Откуда тебе известно о ней? – В уголке сурового, твердого рта Чезаре дергался мускул.

– Твоя бабушка упомянула ее… мне тоже хотелось бы знать, – сообщила Лиззи, заходя в гардеробную в поисках ночной рубашки.

За дверью она быстро сбросила полотенце и натянула рубашку, поймав свое отражение в высоком зеркале. Остатки макияжа испарились в теплой ванне, а влажные волосы окружали лицо густым пушистым облаком. Она вздохнула: сегодня Чезаре увидит настоящую Лиззи Уитейкер.

Выйдя из гардеробной с семенящим рядом Арчи, она старалась не показать смущения под откровенно оценивающим взглядом Чезаре. Облаченная в тонкий шелк с головы до пят, Лиззи, по ее мнению, выглядела целомудренно, как монашка. Тем не менее ее лицо вспыхнуло: в темных глазах Чезаре горело желание. Жаркая волна прокатилась по телу, покалывая соски, увлажняя лоно: сомнений не было – Чезаре думал о сексе и странным образом заставлял ее тоже думать об этом. Воздух просто вибрировал от напряжения.

В мерцающих всплесках горящих свечей сквозь тонкий шелк Чезаре видел очертания стройных ног, под рубашкой соблазнительно подрагивали округлые холмики грудей. У него пересохло во рту, а тело стало горячим и тяжелым. Устроившись в ногах кровати, Лиззи потянулась к тарелке с закусками.

– Кто начнет?

– Я, – неожиданно для себя произнес Чезаре. Недовольство сменилось любопытством: Лиззи интересовалась событиями его жизни, оставшимися далеко в прошлом. Неужели бабушка по-прежнему считала юношеский любовный роман значительным эпизодом, повлиявшим на его характер.

– Серафина… какое красивое имя, – задумчиво протянула Лиззи.

– Она действительно очень красива, – признался Чезаре, вольготно раскинувшись в изголовье кровати. – Мы вместе учились: я – на экономическом факультете, а она изучала право. Первая любовь – очень трепетное чувство, – поморщился он.

Наблюдавшая за его лицом, Лиззи смущенно заметила:

– Моей первой любовью был мальчик на афише эстрадного оркестра.

– Для меня такой вариант был бы безопаснее. Но из-за Серафины я потерял голову и сделал ей предложение. Серафина сказала, что мы слишком молоды, и оказалась права, – мрачно усмехнулся Чезаре. – Она была очень амбициозна. Мне пришлось начинать карьеру с низшей ступеньки, но крупный выигрыш на бирже позволил открыть собственное дело, и шансы резко повысились. Серафина получила место в известной юридической фирме… с важными и богатыми клиентами.

– К этому времени вы были вместе? – спросила Лиззи, когда пауза опасно затянулась.

– Мы были близки, жили вместе. Через две недели Серафина познакомилась с Маттео Руффини. Он пригласил ее на ужин и предложил обслуживать его огромные счета, – жестко скривил красивый рот Чезаре. – С тех пор у нее уже не оставалось для меня времени: работа до глубокой ночи, некогда пообедать.

Он не мог говорить спокойно. Лиззи поняла, что Серафина ранила его так глубоко, что он до сих пор чувствовал боль.

– Она встречалась с Маттео?

– Да… когда граф Маттео сделал ей предложение, она забыла про меня. У него было все, о чем она мечтала: социальный статус, титул, огромное богатство, и только один маленький недостаток: ей было двадцать пять, а ему – семьдесят пять.

– Бог мой! Огромная разница! – воскликнула Лиззи. – Она сказала, что любит его?

– Нет. В этом случае мне было бы легче примириться с ее уходом. Она сказала, что не может упустить прекрасный шанс, и если ей удастся родить наследника, то она будет обеспечена до конца дней, – с отвращением процедил Чезаре. – Я понял, что никогда толком не знал ее. Серафина убила мою веру в женщин.

– Неудивительно, – согласилась Лиззи. Она непроизвольно впилась ногтями в ладонь, поймав себя на том, что с ненавистью думает о лицемерке, разбившей сердце Чезаре. Как она ошибалась в начале знакомства, приняв его за бессердечного эгоиста, а он готов был взять на себя ответственность за семью еще в юном возрасте. Серафина предала его самым жестоким образом, предпочтя богатство любви.

– Эндрю? – напомнил ей Чезаре.

– Мы вместе росли, и он был моим лучшим другом. Мы так похожи, что составили бы прекрасную пару. Правда, Эндрю никогда не приглашал меня на свидания, пока мне не исполнилось двадцать. Я тогда уже любила его… или думала, что любила, – поправилась Лиззи. – Никто не сомневался, что мы поженимся. Когда Эндрю сделал мне предложение, папа пришел в восторг. Я согласилась, но просила дать время привыкнуть друг к другу. – Она запнулась и побледнела. – У нас были проблемы на интимном уровне.