Книга Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья - Томас Кейтли

Эти притязания Хасана на происхождение от Фатимидов породили дальнейшее разрастание бесчисленных сект, на которые распадались верующие ислама. Те, кто стал признавать это, получили название низаритов, а Хасан приобрел у них имя Владыка Воскресения (Каим-аль-Киамет), а самих себя они обозначили как секта воскресения.

Правление тщеславного и безрассудного Хасана было недолгим. Он возглавлял общество только четыре года, после чего был убит шурином Намвером. Утверждается, что тот происходил из рода Буяха, который управлял халифами и их владениями до того, как власть перешла в руки к туркам-сельджукам.

Глава 8

Мухаммед II. – Притча об имаме Факр-эд-Дине. – Нур-эд-Дин. – Завоевание Египта. – Попытка покушения на жизнь Саладина

Гибель Хасана была сполна отомщена его сыном и преемником Мухаммедом II. Смерть настигла не только убийцу. Месть, в ее восточном проявлении, распространилась на все его потомство обоих полов, мужчины, женщины, дети – все пролили кровь от меча палача. Мухаммед, которого тщательно готовили, обучив философии и литературе, был, как и его отец, переполнен тщеславием и амбициями и совсем не отступился от притязаний своих предшественников на имамат, но смог прожить гораздо более длительный срок, чем Хасан. При этом ему удалось сохранить хорошую репутацию образованного и талантливого человека среди своих образованных и сведущих в литературе современников, которых было немало, так как его правление растянулось на сорок шесть лет, а персидская литература быстро приближалась к своему кульминационному периоду. Не упоминая имена, малоизвестные читателям, стоит отметить в качестве подтверждения сказанного, что это было время, когда Низами Генж мелодичной рифмой воспевал любовь Хосру и Ширин, а также Меджнуна и Лейлы. Последнее произведение – это «Ромео и Джульетта» Востока, венец и жемчужина романтической поэзии Персии. Также в расцвете творчества был панегирист Инвири и множество историков, юристов, богословов.

Одним из наиболее известных людей того времени был имам Факр-эд-Дин (Торжество Религии) Рази, который читал публичные лекции о законах в своем родном городе Рее. Он был оклеветан, что якобы тайно разделяет взгляды исмаилитов и даже является одним из их проповедников, поэтому принял за правило бранить и поносить эту секту. Каждый раз, поднимаясь на кафедру для чтения проповеди, он порицал и проклинал нечестивцев, не сдерживаясь в выражениях. Содержание его речей достаточно быстро долетело до орлиного гнезда шейха аль-Джебала, и фидави, получив приказ того, направился в Рей. Он появился там как студент, изучающий право, и стал прилежно посещать лекции просвещенного имама. В течение семи месяцев он тщетно выискивал возможность для осуществления своей миссии. Наконец однажды он обнаружил, что ученики оставили имама одного в комнате и ушли, чтобы принести еды для него. Фидави вошел, запер дверь, схватил имама, бросил на землю и приставил кинжал к груди.

– Что ты задумал? – вымолвил ошеломленный имам.

– Выпотрошить твое брюхо и грудь.

– За что?

– За что? За то, что ты с трибуны дурно говоришь об исмаилитах.

Имам стал умолять и упрашивать, обещая, что если ему сохранят жизнь, то никогда более он не скажет ничего, что могло бы обидеть исмаилитов.

– Я не могу тебе верить! – прокричал ассасин. – Вдруг, когда я уйду, ты снова начнешь вести себя как прежде и одним или другим хитроумным способом сумеешь освободить себя от уз своей клятвы.

Тогда имам самой священной клятвой присягнул не отказываться от своих слов и не искать возможности освободить себя от клятвы. Ассасин поднялся и отступил от него, сказав:

– Я не получал приказа убивать тебя, иначе я в любом случае прикончил бы тебя. Мухаммед, сын Хасана, передает тебе свое почтение и предлагает оказать ему честь, посетив его замок. Ты будешь обладать там неограниченной властью, и все мы будем повиноваться тебе как верные слуги. Мы презираем, так сказал шейх, площадные речи, которые отскакивают от наших ушей как горох от стены, но ты не должен оскорблять нас, потому что твои слова врезаются как удары гравера в камень.

Имам ответил, что не в его силах отправиться в Аламут, но впредь он будет крайне осторожен, чтобы никогда с его губ не слетело ни слова, порочащего горного властителя. После этого фидави вытащил из-за пояса 300 золотых монет и, выложив их перед имамом, сказал:

– Это тебе ежегодная плата, и по распоряжению дивана каждый год ты будешь получать такую же сумму от рейса Мозаффара. Я также оставляю для твоих учеников два кафтана из Йемена, которые шейх аль-Джебал послал тебе.

Сказав это, фидави исчез. Имам взял деньги и одежду. И действительно, в течение нескольких лет ему регулярно выплачивалось пособие. Изменения в его речах сразу стали ощутимыми, – так, если раньше, говоря о каком-либо спорном вопросе, он имел обыкновение упоминать исмаилитов, выражаясь буквально так: «Что бы исмаилиты, прокляни и покарай их, Господи, ни говорили…», то теперь он ограничивался лишь фразой: «Независимо от того, что говорят исмаилиты…» Когда один из учеников спросил его о причинах подобной перемены, он ответил:

– Мы не можем бранить исмаилитов, у них имеются очень острые и убедительные аргументы.

Эта притча рассказывается различными персидскими историками и наглядно демонстрирует, как и случай с султаном Санжаром, приведенный выше, что исмаилиты не были столь безжалостными и кровожадными, чтобы не предпочесть путем мягких мер сделать врага безопасным для себя, а не лишать его жизни.

Историки не зафиксировали других событий, связанных с восточным подразделением исмаилитского общества в длительный период правления Мухаммеда II. Поэтому теперь стоит обратить взор на Сирию, где блистательные имена, мелькающие в истории Востока и с которыми у правителя Массьята складывались враждебные или дружеские отношения, привлекают внимание к себе. Имена Нур-эд-Дин (Светоч Религии) и Салах-эд-Дин (Чистота Религии), или Норадин и Саладин – у западных писателей, а также английский король Львиное Сердце сразу же пробудят интерес читателя.

Прославленный Имуд-эд-Дин (Столп Религии) Зенги, который нанес первый удар христианскому владычеству на Востоке, захватив Эдессу, вскоре погиб от руки раба. Его власть и титул атабека перешли к его сыну Нур-эд-Дину, который продолжил войну против христиан столь же активно, как и его отец, но с большей мягкостью и учтивостью, которые придавали блеск рвению и мужеству. Нур-эд-Дин представлял собой одного из наиболее совершенных персонажей, появлявшихся на Востоке. Он был щедр и справедлив, строг в соблюдении всех норм ислама. Он не был окружен роскошью и великолепием, не носил ни шелка, ни золота. Одной пятой от всех захваченных трофеев, что составляло его долю как владыки, он покрывал все свои расходы. Истинный мусульманин, он все больше и больше вовлекался в битвы священной войны – либо в великие, в которых шло противостояние со всем миром и его соблазнами путем поста и молитв, через обучение и ежедневное проявление добродетелей, которые требовались от него как от государственного мужа; либо в малые, которые велись силою оружия против врагов ислама. От этого соединения набожности и мужества он получил звания гази (победитель) и шахид (мученик). Притом что он не погиб, защищая веру, считалось, что он достоин всех наград, причитающихся настоящим мученикам. Несмотря на то что он был одним из наиболее опасных врагов, с которыми христиане когда-либо сталкивались, их историки отдают должное выдающемуся Нур-эд-Дину, а высокообразованный архиепископ Тире Уильям писал о нем: «Он был мудрым, умеренным человеком, который почитал Бога, в соответствии с верой его народа, удачливым и преумножающим наследие своего отца».