Книга Британская империя - Наталья Беспалова

Восстание махдистов – исторический эпизод, глубоко врезавшийся в память англичан и нашедший многочисленные отражения в их культуре. В частности, в 1966 году на эту тему был снят фильм, где роль Махди исполнил Лоуренс Оливье, генерала Говарда – Чарлтон Хенстон. На русском языке фильм известен под названием «Джихад», его оригинальное название – «Khartoum». Общую концепцию авторы, очевидно, почерпнули из книги «Война на реке», впервые принесшей широкую известность молодому Уинстону Черчиллю, пока что в качестве военного журналиста. Он писал: «Регулярные и нерегулярные военные отряды, дикие арабские кочевники и отважные чернокожие жители лесов, истерзанные лишениями и несправедливостью, – все они считали иностранных пришельцев главными виновниками своих бед, и лишь неспособность объединить усилия не позволяла им стереть их с лица земли. Ведь египетское правление в Судане представляло собой карточный домик.

Говоря о том моменте, когда этот карточный домик рухнул, необходимо упомянуть двух храбрых и благородных людей. Один из них был английским генералом, другой – арабским священником. Несмотря на огромную разницу в положении, между ними существовало определенное сходство. Оба были честными и верящими в свою правоту людьми, тонко чувствующими и вспыльчивыми. Оба знали, что такое религиозный пыл. Оба оказывали большое влияние на тех, кто был с ними знаком. Оба были реформаторами. В конце концов они столкнулись в смертельной схватке, но значительную часть своей жизни они делали одно и то же дело. О Мухаммеде Ахмеде «Махди» мы поведаем в свое время. Но сначала – рассказ о Чарльзе Гордоне.

Совершенно невозможно рассказать об одном из этапов жизненного пути Чарльза Гордона, не упомянув все остальные. Переменчивая фортуна вела его из Севастополя в Пекин, из Грейвсенда в Южную Африку, из Маврикия в Судан – читатель может лишь затаить дыхание и проследить за всеми этими передвижениями. Пребывание в каждом из этих мест было полно ярких, невероятных, а порой и ужасных эпизодов. Но как бы ни были впечатляющи декорации, главное действующее лицо всегда производило еще большее впечатление. Властители различных рангов из многих стран мира – китайский император, бельгийский король, премьер Капской колонии, египетский хедив – все они пытались привлечь его к себе на службу. Уровень занимаемых им должностей был так же разнообразен, как и характер его деятельности. Он мог быть младшим офицером в отряде саперов, а на следующий день – командующим китайской армией; он мог руководить приютом, а затем становился губернатором Судана, распоряжаясь жизнью и смертью людей, обладая правом заключать мир и начинать войну. Но кому бы он ни служил, он всегда оставался человеком с незапятнанной репутацией. Когда он резко критиковал тактику штурма Редана, или с негодованием размахивал перед изумленным взором сэра Холлидэя Маккартни извлеченной из-под собственной кровати головой Лар Вана, или в одиночку въезжал в лагерь повстанцев Сулеймана, где его приветствовали те, кто собирался его убить, или сообщал хедиву Исмаилу, что ему «нужен весь Судан, чтобы он мог там править», или уменьшал в два раза свое жалованье от положенного ему, поскольку считал, что «это слишком много», – он никогда не обращал внимания ни на хмурые лбы мужчин, ни на улыбки женщин, не испытывал тяги к жизни в комфорте, богатству или славе».

Возможно, это излишне романтическая точка зрения, но мы настоятельно рекомендуем вниманию читателя и фильм, и книгу.

Черчилль считал Гордона бескорыстным идеалистом, в фильме он и вовсе изображен чуть ли не религиозным фанатиком, таким же как Махди. А вот советские историки говорили о нем как об авантюристе и властолюбце. Все это недоказуемо и зависит лишь от личных пристрастий автора, тем более, что Гордон мог быть и тем и другим одновременно. Один из его знакомых вспоминал примечательное высказывание генерала: «Посмотрите на меня сейчас. У меня нет армий, чтобы ими командовать, и нет городов, чтобы ими управлять. Я надеюсь, что смерть освободит меня от боли, и мне дадут великие армии, и я буду владеть огромными городами». Другая известная его фраза: «Англию никогда не создавали ее государственные деятели; Англия была создана ее авантюристами». Так что, возможно, он бы не слишком возражал против такого своего определения в советской историографии. Бесспорно лишь одно: он был личностью незаурядной. Впрочем, Черчилль, набросавший портрет рыцаря без страха и упрека, все же сетовал на неуравновешенный характер британского генерала, на то, что иметь с ним дело было непросто.

Об обстоятельствах назначения Гордона Черчилль сообщает следующее: «Английский кабинет с озабоченностью следил за попытками Египта эвакуировать Судан и вывести оттуда свои гарнизоны. Он ответил решительным отказом на просьбу оказать военную помощь, но был готов содействовать своим советом. В тот момент многие сомневались в успешности предприятия и полагали, что поставленную задачу можно будет выполнить, только если руководство операцией будет поручено человеку более честному и более опытному, чем те, кто был рожден на берегах Нила. Министры искали такого человека, и не в добрый час кто-то прошептал имя Гордона. В Каир была немедленно отправлена телеграмма: «Может ли генерал Гордон быть полезен вам или египетскому правительству, и если да, то в каком качестве?» От имени египетского правительства сэр Эвелин Баринг ответил, что, поскольку движение в Судане имеет религиозную окраску, едва ли будет разумно назначить христианина главнокомандующим. Все те, кто владел информацией о реальном положении дел, обратили свои взоры к другой кандидатуре. Был один человек, который мог бы с успехом бороться с махдизмом и восстановить власть Египта в Судане или, по крайней мере, спасти суданские гарнизоны. Находясь в полной растерянности, советники хедива и полномочные представители британской короны в отчаянии обратились к человеку, которого они до этого лишили свободы, к человеку, чье имущество конфисковали, к человеку, сына которого они приговорили к смертной казни, – к Зубейру-паше.

Именно его египетское правительство желало видеть во главе экспедиционного корпуса. Все, кто был знаком с обстановкой, придерживались того же мнения. Через неделю после того, как сэр Эвелин Баринг отклонил кандидатуру генерала Гордона, он написал в письме: «Каковы бы ни были ошибки Зубейра, он решительный и твердый человек. Египетское правительство полагает, что его услуги могут быть крайне полезны». Совершенно очевидно, что если бы египетское правительство действовало в то время самостоятельно, то Зубейр был бы направлен в Судан как правитель этой страны, который должен возглавить борьбу против Махди; он имел бы вооруженную и финансовую поддержку. Вполне вероятно, что в тот момент Махди не удалось бы устоять перед человеком, слава которого была равна его собственной, а возможности были более широкими. Но британское правительство не могло иметь дело с Зубейром. Оно с презрением отбросило мысль о назначении Зубейра, тем самым вынудив себя искать ему замену. Итак, кандидатура Зубейра была отвергнута, и тут снова вспомнили о генерале Гордоне».

Гордон пытался справиться с махдистами, опираясь на старую аристократию. В его планы входило создать на территории Судана ряд вассальных султанатов, более зависимых от Великобритании, чем от Египта. Самому Махди он предлагал стать султаном Кордофана, области, лежащей западнее Белого Нила. В своих заявлениях, предназначенных для широкой публики, Гордон критиковал турецкую власть и говорил о политике «исправления зла».