Книга История про доброго слона - Лорен Сент-Джон

— При чем тут ее хвост? — раздался голос Гифта.

Он уже вернулся и стоял за их спинами. Они рассмеялись, поскольку поняли, что Гифт шутит. (Но так шутить можно только по-английски: ведь только в этом языке слова «история» и «хвост» звучат совершенно одинаково — «тейл» (tail).

— Поехали! — скомандовал он. — Наш путь лежит к моему родному дому, в Дамараленд.

* * *

Пейзаж, открывшийся перед ними сейчас, был не так удивителен, как по пути к городку Свакопмонд, но тоже интересен. А может, дело в том, что они уже многого насмотрелись — хотя можно разве когда-нибудь насмотреться на все чудеса Природы?

Первый час они ехали вдоль кромки океана — той самой, что носила название Берег скелетов, и все вокруг было окутано дымкой тумана. Он исчез, когда свернули в глубь страны.

Следующие часа три их окружала плоская каменистая пустыня, на которой лишь изредка попадались ярко раскрашенные хижины и такие же придорожные магазинчики, где продавались изделия из камней, сверкающие на солнце, как настоящие драгоценности.

Гифт остановил машину около одной из таких лавок и вручил продавцу канистру с водой. Этот старый человек был, по-видимому, его хороший знакомый, они стали беседовать. Потом из хижины вышла совсем молодая жена торговца с тремя детьми. Но Мартину поразило не это, а платье, которое было на женщине: совсем в стиле какого-то прошлого века — такое носили, наверное, в Англии при королеве Виктории. Мартина видела что-то подобное только в кинофильмах. Заметив ее удивление, Гифт объяснил, что в племени гереро, к которому принадлежит женщина, существует своя мода, и они придерживаются ее уже не один век.

— И шляпа, которую видишь на ней, — добавил он, — ярко-желтая, похожая на банан, тоже входит в эту моду.

Мартина окинула взором пустынные безводные просторы, освещенные безжалостным солнцем, и подумала, что на ее месте ни за что бы на свете не сменила свои обтрепанные джинсы и видавшие виды майку на это шикарное платье. Да и перед кем в нем красоваться — кругом ни души!

Приятель Гифта, уловив выражение ее лица, слегка улыбнулся и произнес:

— Да, пустыня… Но мы сами виноваты, что оказались в пустыне. — Он кивнул на Гифта. — Он из племени сан и образованный, он лучше может объяснить, почему так…

Немного позднее, когда продолжили путь, Гифт начал рассказывать, что, согласно старинной бушменской легенде, много-много лун тому назад их предки были совсем бедны и несчастливы и решили пожаловаться небу на свою жизнь. Они забросили все дела и только молились и жаловались. Жаловались и молились, и просили Бога сделать их богатыми. Ничего больше они не хотели. Говорили, что только богатство приведет их к счастью.

Богу это надоело, и он согласился исполнить просьбы и сделать их богатыми.

И превратил все реки и озера на их земле в драгоценные камни и минералы, которые теперь называются «полезные ископаемые».

— И с тех пор, — так закончил Гифт свой недолгий рассказ, — земля нашей Намибии полна сокровищами: алмазы, медь, цинк, уран… Понятно вам? Мы самая богатая страна в Африке, но воды у нас нет, работы нет, денег нет, и ходим с пересохшим горлом и пустыми карманами…

На горизонте появились фиолетовые горы. Повеяло свежестью — пустыня превратилась в травянистую равнину. Мартина только диву давалась, как быстро сменяется пейзаж и его краски. Как кадры в кино.

Ближе к полудню Гифт показал рукой в сторону отдаленного холма, казавшегося сплошным нагромождением валунов, и с гордостью произнес:

— Там мой дом.

Бен и Мартина с недоумением переглянулись: где же он? Даже когда приблизились туда и вышли из машины, его слова о жилище оставались для них загадкой.

Но вот вслед за Гифтом они поднялись по крутой тропе, обогнули огромные валуны, и за одним из них, почти на краю холма, над лежавшей внизу мирной долиной увидели три большие куполообразные хижины под соломенными крышами. Стены были тоже из прессованной соломы. Две хижины предназначались для ночлега, и в них даже были — Мартина увидела позже — душевые установки; третья была чем-то средним между столовой и гостиной. А перед входом в нее находился бассейн. Настоящий небольшой бассейн, выдолбленный в скале и заполненный водой!

С довольной улыбкой Гифт наблюдал за впечатлением, которое все это произвело на гостей, и не задержался с объяснениями.

— Эта земля, — сказал он, — веками принадлежала нашему роду, и мой отец многие годы мечтал устроить тут настоящее жилище. Когда я начал зарабатывать, мы стали копить деньги, а потом и строить понемножку, и Ройбен Джеймс по доброте душевной прислал нам на помощь рабочих из своего отеля, которых оплачивал сам. Они же бурили скважины, откуда мы получаем воду… Что же касается долины внизу… — Он кивнул в сторону плоского отрезка земли, покрытого травою и редко растущими деревьями. — Отец уже давно знал: на этом месте любят собираться слоны, и он сумеет там встречаться с ними и говорить на их языке, который узнал еще в детстве.

Гифт помолчал и с грустью добавил:

— Когда он вернется… Я продолжаю верить в это… Когда вернется, мы поставим тут настоящий дом взамен… нет, рядом с этими хижинами…

Его слова опять вызвали слезы у Мартины: какой молодец Гифт, что верит почти что в чудо! Ведь отец исчез уже немало времени назад, и не где-нибудь, а в одной из самых опасных пустынь на планете, а его сын продолжает говорить о нем так, словно тот просто завернул за угол и вскоре появится оттуда.

Вечером, когда Гифт поджаривал на открытом огне куриное мясо к ужину, а ребята, сидя на большом плоском валуне, смотрели на заходящее солнце, Бен проговорил:

— С завтрашнего дня останется только пять…

И Мартина сразу поняла, он хочет сказать, что через пять дней наступит Рождество — срок, к которому надо спасти Савубону и когда миссис Томас должна вернуться из Англии. А значит — всего пять дней остается у них для того, чтобы узнать всю подноготную про Ройбена Джеймса, а также подлинную историю слонихи Добрячки; пять дней — на разгадку непонятных, но таких важных предсказаний тетушки Грейс и, наконец, пять дней, чтобы благополучно вернуться обратно в Савубону, за тысячи миль отсюда — неизвестно на чем, без денег и без документов.

Мартина повернулась и взглянула на Гифта. Тот стоял к ним спиной и весь был погружен в приготовление пищи. Снова ее окатила волна благодарности к этому незнакомому парню, но и другое чувство пришло к ней: каких-то несчастных пять дней остается для решения самой важной для всей жизни проблемы, а они сидят тут в ожидании очень вкусного, судя по запаху, ужина и не знают, в сущности, что им делать и что будет завтра: ведь они целиком зависят от этого приятного, но чужого человека, который безмерно уважает и любит того, кто причинил им столько неприятностей и собирается причинить еще больше!

• 18 •

Наутро настроение у Мартины несколько улучшилось: она хорошо выспалась, завтрак, как и вчерашний ужин, был на высоте, солнце светило, стояла дивная тишина…