Книга Пустошь - Джен Александер

– Потому что со времени, которое воспроизводит игра, прошло больше ста лет. Настоящий Нашвилл обезлюдел в 2036-м. – Деклан прижимает руку к щели для монет. – Мы называли свой новый мир Пустошью, а себя – выжившими. Питались обычной пищей – не человеческим мясом. Ради друзей…

– …мы готовы были пойти на убийство или на смерть. От них мы ждали того же, поэтому к выбору клана подходили особенно тщательно. В наше время лишняя осторожность не помешает, – тихо произношу я хором с Декланом.

Когда я закрываю глаза, то почти слышу, как вместе с нами эти же слова произносит заунывный женский голос.

– Ты помнишь рекламный ролик «Пустоши», – говорит Деклан. – По-моему, в «Лан корп» могли бы придумать что-нибудь поинтереснее. Хотя сделан игровой мир мастерски. Достоверно и жутко. Все, что требуется от дизайнеров, – создавать выгребные ямы и раз в месяц сливать во все водоемы химические отходы. Никто из геймеров даже не задумывается, что после настоящего апокалипсиса дождевая вода была бы такой же токсичной, как речная.

– Значит, Нашвилл действительно существовал?

– Да, пока всему штату не вынесли приговор в 2036-м, после войны. Больше века назад.

Деклан поднимает на меня взгляд и улыбается. При виде этой улыбки мне приходит в голову, что из него, пожалуй, вышел бы неплохой человек, если бы все сложилось иначе.

Деклан берет со стойки ящик с водой и кивает на дверь, ведущую в подвал.

– Пошли, обустроим мою берлогу.

Мы спускаемся по узкой лестнице. Пока Деклан возится с замком, я спрашиваю у него, за что геймеры получают очки. Несмотря на темноту, я вижу, как он закатывает глаза.

– Ничего особенного тут нет. Дороже всего стоит спасение другого персонажа. Каждый раз как ты освобождаешь выжившего, его очки переходят к тебе. Когда игрок убивает и грабит людоедов, это тоже вознаграждается. Единственный скользкий момент – набеги на выживших.

Деклан наклоняется ближе к замку и что-то недовольно бормочет. Я раздумываю, не оттолкнуть ли его в сторону и не заняться ли дверью самой.

Продеваю большие пальцы в петли для ремня и прижимаюсь спиной к шершавой кирпичной стене.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я наконец.

– Смысл игры в том, чтобы мочить злодеев и научиться работать в команде. В месяц разрешается только три-четыре набега на выживших – не помню, сколько именно. Превышаешь дозволенное число – начинаешь терять очки. Что интересно, мало кому из геймеров известно об этом правиле. А все потому, что никто не ходит на подготовительные курсы – они необязательные.

Оливии уж точно известно. Теперь понятно, зачем нужны постоянные набеги на выживших: она специально теряет очки, чтобы продолжать играть вместе с Лэндоном. Интересно, в курсе Эйприл и Джереми, что вытворяют Оливия с Лэндоном?

Наконец замок поддается. Мне не улыбается идти первой, но Деклан толкает меня вперед, заходит следом и захлопывает за собой дверь. Окон здесь нет, и я дышу часто-часто, несмотря на запах плесени. Вспоминаю ту проклятую комнату, в которой очнулась три года назад. Стены смыкаются, вызывая удушье.

«Даже не думай о том, что на тебя могут напасть! Не думай ни о чем, кроме одного: как выбраться из Пустоши».

Я до предела заполняю легкие кислородом, но его все равно не хватает.

– Не волнуйся, я тебя надолго не задержу.

Деклан кладет рюкзак у задней стены и достает из него какие-то вещи, сгребает их в охапку и опускается на колени перед дверью. По обеим сторонам от нее он устанавливает два небольших предмета, похожих на купола. Я подхожу на шаг ближе.

– Создаю еще одну точку сохранения, – поясняет Деклан, вынимая планшет.

Он находит в меню иконку с изображением двух серебристых шестеренок, потом быстро нажимает еще несколько голографических кнопок. Два маленьких купола вспыхивают ярким зеленым светом, который ненадолго заливает всю комнату.

Сердце у меня подпрыгивает, пропуская несколько ударов. С одной стороны, мне интересно. С другой, я боюсь, что здание взлетит на воздух, стоит мне хотя бы вздохнуть.

Когда свет гаснет, Деклан объясняет:

– Эта же технология, только более продвинутая, используется в сэйвах. Защищает персонажей, когда геймеры выходят из игры. Я изменил настройки таким образом, чтобы она работала постоянно. Если кто-нибудь прикоснется к двери, его ударит током.

Теперь понятно, что произошло, когда я попыталась открыть дверь после ухода всех геймеров. Я провожу пальцами по запястью, вспоминая, как бежало по телу электричество. На меня производит впечатление, что Деклан может создать собственную безопасную комнату, но ему я об этом не говорю.

– А что если кто-нибудь все равно войдет?

– Вряд ли найдется дурак, который попробует прорваться сквозь электрический барьер.

М-да, спасибо за комплимент.

– А если и прорвется, он все равно увидит только пустую комнату. Я создам проекцию, которая скроет меня от посторонних глаз. Персонажи стоят больших денег, и корпорация соблюдает все возможные предосторожности, чтобы сохранить свое доброе имя и безупречную репутацию. Она тщательно заботится об имуществе игроков.

У меня такое чувство, будто я получила пощечину. Я – имущество игрока. Дорогостоящая игрушка, принадлежащая девушке, у которой не хватает совести кормить меня досыта. Мне жжет глаза, зрение затуманивается. Я отворачиваюсь от Деклана и смотрю на темное пятно на стене. На бегущую по полу сороконожку. На что угодно, только не на него.

Делаю глубокий вдох и протискиваюсь мимо него, но тут же останавливаюсь, не решаясь дотронуться до двери. Я уже знаю, что в комнате на втором этаже меня ударит током. Еще не хватало, чтобы это случилось дважды.

– Можно открыть?

Аку-планшет издает звуковой сигнал, и Деклан говорит:

– Теперь можно.

Я переступаю порог и оглядываюсь. Деклан сидит, прислонившись к противоположной стене, водит пальцем по горлышку бутылки и смотрит на меня. Я нервно поправляю волосы.

– Ты ведь вернешься, когда сможешь?

Деклан прекрасно знает, что вернусь. Знает, что больше всего на свете мне хочется сбежать отсюда. Но я все равно киваю.

– Будь осторожна, – говорит он мне вслед, когда я начинаю подниматься по ступенькам. – И осмотрительна.

Вооружившись кувшином с водой и жестким мылом, от которого и без того раздраженная кожа начинает гореть, я отправляюсь в ванную на первом этаже и по возможности привожу себя в порядок. Разглядываю себя в закопченном треснутом зеркале: светловолосая девушка с зелеными глазами и покрасневшей кожей. Незнакомка, которую я знаю только в лицо.

Мне удается отдохнуть всего три часа, прежде чем возвращается Оливия. Большую часть этого времени я провожу, глядя на застывшее лицо Итана и пытаясь унять судороги, которые все еще сотрясают мое тело после удара током – увы, прибор Деклана не отключил электричество на втором этаже.