Книга Жена на полставки - Кристина Зимняя

Тройка музыкантов в дальнем углу уже наигрывала какую-то мелодию, а две девушки в форменных платьях споро наполняли бокалы, расставленные на высоких одноногих столиках, и взбивали подушки кресел — значит, гости вот-вот должны были появиться. Тяжелая бархатная портьера на четверть прикрывала окно, за которым я устроилась, и полностью скрывала меня. Одна из девушек подошла и, повозившись с задвижками, распахнула две узкие стеклянные створки, доходящие до пола. Музыка тут же стала слышна вдвое громче. Я уселась на перила возле самой стены и заглянула в зал через узкую щелочку между шторой и оконной рамой. Лиловый бархат значительно ограничивал угол обзора, но тем не менее я имела возможность, оставаясь незамеченной, изучать почти половину зала. В том числе и арочные проемы, ведущие в столовую и холл.

Первым на мозаичный пол ступил именинник под руку с веснушчатой племянницей Мисталя. Девушка выглядела совсем юной, почти ребенком, и таращилась на спутника полными восторга глазами. Сам же Коллейн вид имел не слишком довольный. Его неестественная улыбка вызвала у меня откровенное злорадство. Хотя девочку было жалко — ей бы куда больше подошло со сверстниками кокетничать, а не за взрослого, явно скучающего в ее обществе мужчину цепляться. А ведь наверняка уже и договоренность с ее семьей была достигнута. Невеселые размышления о браках по расчету прервало появление куда более интересующей меня пары — на локте моего мужа покоилась костлявая конечность Риады, украшенная синим узором.

Я дернулась, чуть не свалившись с перил, вцепилась в них обеими руками, подалась вперед и буквально прильнула к стеклу, пытаясь рассмотреть детали. Ощущение было странным. Мне вдруг показалось, что я раздвоилась — одна часть изображает из себя птицу на жердочке, ютясь на узкой полосе камня, а другая занимает положенное ей место возле супруга. Костюм из черного бархата делал Риаду немного старше, а тщательно приглаженные волосы были переброшены через плечо и заколоты сверкающим гребнем над правым ухом, как часто делала я. Если не присматриваться к лицу, девчонка казалась моей копией. А еще эти синие плетения на кистях… Ладонь, лежавшая на сгибе локтя моего мужа, шевельнулась, привлекая его внимание, синева качнулась, и я поняла, что это всего лишь браслет.

Смуглый темноволосый мужчина и белокожая брюнетка выглядели эффектно и гармонично. Вот только половина этой пары была всего лишь подделкой. Наглой, самонадеянной и… к сожалению, слишком привлекательной, чтобы назвать ее жалкой. Очень захотелось выйти и, опрокинув на голову малышки Ри пару бокалов, устроить грандиозный скандал. Возможно, я так бы и поступила, но тут Грэгори окликнули, и он, вежливо улыбнувшись спутнице, отошел на пару шагов в сторону. Неизвестного собеседника скрывала колонна, а вот супруга я прекрасно видела. На его лице попеременно отразились недовольство, удивление, а напоследок однобокая ухмылка, наполненная не то злостью, не то коварством, не то и тем и другим сразу. Он кивнул и, что-то сказав, вернулся к заскучавшей девице и закружил ее по залу. А я закружилась в вихре неприятных мыслей.

Уйти, после того как получила подтверждение самой неприятной версии, или все же дождаться чего-то, что не оставило бы места даже для тени сомнений? А может, отправиться прямиком в гостиницу, а утром в ратушу с требованием развода? Или дождаться совершеннолетия и уж тогда… А вдруг Грэг именно его и ждет, чтобы объявить… чтобы убрать… чтобы убить…

Но зачем ему выбирать ту, что столь явно подражает его жене? И зачем она это делает, если он ее выбрал? Вопросы, вопросы и ни одного ответа. А тот, кто мог бы ответить, счастливый проносился мимо, обнимая другую.

Мне вдруг стало неимоверно противно и обидно. А еще холодно. Пальцы, до боли вцепившиеся в камень ограждения, совсем окоченели. Я сползла с перил и, чтобы согреть руки, обхватила ладонями шею. Качнувшийся под рукавом ключик ледышкой скользнул по коже, а подвеска-паучок, коснувшаяся запястья, наоборот, показалась обжигающе горячей. Я посмотрела на пальцы, ожидая увидеть ожог, но кожа была невредима, только брачная метка слегка засветилась.

Переведя взгляд с кисти на окно, я замерла — Грэгори остановился буквально в двух шагах от меня, а Риада, поднявшись на цыпочки, что-то нашептывала ему на ухо.

— В сад? — долетел до меня голос мужа.

Девица согласно закивала, и они, развернувшись, направились к выходу. Я же, перебросив ноги через ограждение, спрыгнула на землю и под прикрытием шпалер побежала по узкой тропинке. Я была уверена, что знаю, куда они пойдут.

Беседка влюбленных была в каждом парке. Этот неизменный атрибут любого облагороженного участка всегда располагался подальше от основных аллей и имел особую конструкцию, искажающую звуки. Сказанное в этом полусферическом сооружении, сплетенном, а вернее собранном, из гнутых пористых трубочек, не могло быть услышано никем за его пределами.

Зато происходящее в беседке превосходно просматривалось сквозь каменное кружево, позволяя соблюдать приличия, ровно до тех пор, пока кто-то из желавших уединиться не поворачивал специальный рычажок. После этого простого действия элементы стен приходили в движение, разворачивались и наглухо отрезали посетивших приют любви от окружающего мира. И если Грэг со своей «робкой крошкой», не стесняющейся виснуть на женатом мужчине, действительно направлялся сюда, это можно было рассматривать как чистосердечное признание.

Несколько пар, прогуливавшихся на свежем воздухе, предпочли подсвеченные широкие дорожки рядом с домом, а потому остаток пути я преодолела, уже не пытаясь перебегать от куста к кусту. Прямо за полусферой, поблескивающей белесыми, словно обглоданные кости, боками, росли раскидистые деревья с висящими почти до земли ветвями. Я скользнула за одно из них и, прислонившись к стволу, приготовилась ждать. Пальцы бездумно скользили по шершавой коре, то и дело натыкаясь на странные, гладкие на ощупь участки. Эти дефекты что-то напоминали, что-то очень и очень знакомое, но мой мозг, сосредоточившись на ожидании ужасного разочарования или же воскрешения надежды, делиться данными о такой мелочи не спешил.

Из-за куста, мастерски обстриженного в виде пары сцепившихся шаер, вывернула пара, мило воркующая. Наверное, можно было уже уходить, не дожидаясь совсем уж не предполагающего двоякой трактовки зрелища. И, быть может, я бы ушла, но тут, прижав мою голову к стволу, чужая рука зажала мне рот, и знакомый голос прошептал в самое ухо:

— Не вздумай орать!

Я отшвырнула мужскую ладонь и раздраженно прошипела:

— С ума сошел? Что ты здесь делаешь?

— Предполагаю, то же, что и ты, дорогая кузина, — ответил Кардайл, приваливаясь рядом со мной к дереву.

— Наслаждаешься пейзажем? — осведомилась я.

— Звезды считаю! — отрезал родственник.

— В глазах, после удара головой? — почему-то все разговоры между нами всегда скатывались к взаимным подколкам.

— Не поверишь, но с тех пор, как ты от нас съехала, обходился без травм, — криво улыбнувшись, опроверг кузен.

— Оно и видно, что мозги до сих пор на место не встали! Ты зачем дерево изуродовал? — наконец сообразив, откуда взялись изъяны, спросила я.