Книга Мы из Бреста. Рейд выживших - Вячеслав Сизов

Маршруты отхода для всех групп проработаны. Так что дело за малым – воплотить в жизнь. Будем надеяться, что у нас получится.

Летуны в атаках использоваться не будут, у них другая судьба. Их пока беречь и лелеять надо, поэтому пойдут вместе с санитарным обозом….

Вечером, собрав командиров, я довел до них план. Особых замечаний и возражений не было. Правда, Серега после мне высказал свои претензии, что не беру его на хутор. Но я его отшил, напомнив, что других командиров, кроме нас с ним, в отряде нет и ему поручен наиболее важный участок.

Наблюдатели, вернувшиеся от лесоповала, сообщили, что туда прибыла еще одна группа пленных в количестве тридцати человек. Кроме того, немцы привезли кучу военной формы и в нее переодели часть пленных. Теперь они щеголяли в поношенной немецкой форме без погон.

На хуторе изменений не было. Если не считать того, что туда прибыло несколько грузовиков снабжения.

Из воспоминаний Микояна А.И. (сборник документов «1941 год», т. 2. Документ № 654)

«…На седьмой день войны, 28 июня, фашистские войска заняли Минск. Связь с Белорусским военным округом прервалась.

29 июня вечером у Сталина в Кремле собрались Молотов, Маленков, я и Берия. Подробных данных о положении в Белоруссии тогда еще не поступило. Известно было только, что связи с войсками Белорусского фронта нет.

Сталин позвонил в Наркомат обороны Тимошенко. Но тот ничего путного о положении на западном направлении сказать не смог. Встревоженный таким ходом дела, Сталин предложил всем нам поехать в Наркомат обороны и на месте разобраться с обстановкой.

В Наркомате были Тимошенко, Жуков, Ватутин.

Сталин держался спокойно, спрашивал, где командование Белорусским военным округом, какая имеется связь. Жуков докладывал, что связь потеряна и за весь день восстановить ее не смогли.

Потом Сталин другие вопросы задавал: почему допустили прорыв немцев, какие меры приняты к налаживанию связи и т. д. Жуков ответил, какие меры приняты, сказал, что послали людей, но, сколько времени потребуется для установления связи, никто не знает.

Около получаса поговорили, довольно спокойно. Потом Сталин взорвался: что за Генеральный штаб, что за начальник штаба, который так растерялся, не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует. Была полная беспомощность в штабе. Раз нет связи, штаб бессилен руководить.

Жуков, конечно, не меньше Сталина переживал состояние дел, и такой окрик Сталина был для него оскорбительным. И этот мужественный человек разрыдался как баба и выбежал в другую комнату. Молотов пошел за ним. Мы все были в удрученном состоянии. Минут через пять – десять Молотов привел внешне спокойного Жукова, но глаза у него еще были мокрые…»

«…Сталин был очень удручен. Когда вышли из Наркомата, он такую фразу сказал: Ленин оставил нам великое наследие, мы – его наследники – все это… Мы были поражены этим высказыванием Сталина. Выходит, что все безвозвратно мы потеряли? Посчитали, что это он сказал в состоянии аффекта…»

Глава 10

Кто это сделал?

Из разговора штабных офицеров вермахта, состоявшегося в первой половине дня 29 июня 1941 года в городе Бресте

– Сегодня днем после очередного обстрела тяжелыми снарядами цитадели несколько наших парней из числа 1-го батальона 133-го пехотного полка, кому надоело сидеть на Южном острове и смотреть на крепость, ворвались через Холмские ворота в цитадель.

– И как?

– Казармы у ворот были практически пусты. Там оборонялись несколько русских пулеметных расчетов и фанатиков из числа пограничной стражи. Несколько десятков раненых, половина из которых не жильцы на этом свете. Вот и все, кто противостоял нам все эти дни. Они не успели оправиться от обстрела и занять позиции. Ждали сообщений от наблюдателей, а те погибли под завалами. Поэтому и удалось так легко прорваться через мост.

– Точно все?

– Точнее некуда. Командир роты со взводными все облазили. В подвалах казармы нашли еще несколько фанатиков, пытавшихся сопротивляться, но быстро прекративших свое существование под огнем наших парней. Сейчас там идет зачистка штурмовыми группами и огнеметчиками. Пока держится церковь и район арсенала, но мы движемся вперед. Для овладения цитаделью нужны танки, большие огнеметы или огнеметные танки, а их пока нет. Шлипер запросил их у командования корпуса. Когда выделят – неизвестно.

– Насколько помню, в воротах были баррикады и бронетехника?

– Была. Но пока ты прохлаждался по лагерям для военнопленных, наши артиллеристы смогли расчистить проходы. Расстреляли из противотанковых орудий баррикады. Да и снайперы постарались, подчистив русских.

– А что с Восточным фортом?

– Там сложнее. Все наши атаки отбиты. На завтра запланировано задействовать авиацию для бомбардировки укреплений. Командир дивизии дал команду частям сначала закончить с цитаделью, а потом уже вплотную заняться фортом. Слишком большие потери.

– Что, настолько все серьезно? Сам понимаешь, я не читал последние сводки.

– За эту неделю дивизия потеряла убитыми около тысячи человек и примерно столько же ранеными. Еще около сотни числятся пропавшими без вести. Точных цифр пока нет, так как нет возможности найти и опознать всех. В первую очередь это касается цитадели.

– А у русских?

– По нашим оценкам, примерно такие же. Около полутора тысяч убитых и столько же раненых. Ну и пленные, конечно. Правда, по имеющимся сведениям, русские своих погибших стараются сразу же закопать. Поэтому оценить уровень их потерь сложно.

– Возможно, в их штабе обороны есть такие сведения?

– Не знаю. Есть предположение, что единого органа управления войсками в крепости нет. Спросишь почему? Ответ прост. После 26 июня больше не было переговоров с русскими. Хотя попытки с нашей стороны их организовать предпринимались. До этого такие встречи были и переговорщики прибывали быстро. Что говорило о едином командовании. Теперь этого нет.

– Может быть, некому?

– Есть. По нашим сведениям, и в Восточном форте, и в цитадели присутствуют старшие офицеры. В Восточном форте майор, якобы один из командиров полков. В цитадели то ли капитан, то ли старший лейтенант и полковой комиссар. Показания пленных очень сильно разнятся.

– Много сдалось за последние дни? Мне пришлось общаться только с теми, кого мы взяли в первые дни.

– Нет. Несколько десятков из тех, кто пытался прорваться из крепости. Среди них нет ни одного офицера или политрука. В основном унтер-офицерский состав из артиллеристов и пехоты.

– Из погранохраны кто есть?

– Нет. Захвачено на Северном острове несколько раненых из 132-го батальона НКВД. Скрывались в казематах и подвалах разбитых строений. Отстреливались до последнего патрона. В их оружии было всего по несколько патронов. Взять удалось лишь из-за того, что они ослабли без воды и еды. Им повезло, что солдаты их сразу не расстреляли. Командиры подразделений очень разозлены потерями. Поэтому стараются не рисковать своими людьми.