Книга Королева пустыни - Джорджина Хауэлл

Глава 5

Восхождения

Гертруда с детства обладала выдающейся жизненной силой и ума, и тела. Невысокого роста, при этом сильная и спортивная, она всегда стремилась к физической активности, и чем труднее, тем лучше. Она охотилась, танцевала, ездила на велосипеде, стреляла, ловила рыбу, работала в саду и каталась на коньках, а на отдыхе не уставала осматривать достопримечательности. Гертруда не выносила, чтобы о ней думали, будто она себе потакает, и к тридцати годам, когда большинство ее сверстниц ушли в семейную жизнь и материнство, была готова к новым трудностям и задачам – показать, что она не просто плывет по течению. И она открыла для себя альпинизм. После первого серьезного восхождения в девяносто девятом Гертруда писала: «Это было ужасно – идеально страшно! Крутая стенка до самого низа, а я никогда практически не была раньше на скалах. Наверное, если бы я знала заранее, что меня ждет, то не пошла бы на это… Однако я не сдала назад».

За два года до того, на семейных каникулах во Французских Альпах, она обещала, что вернется и поднимется на гору Меж, покрытое снегом ребро которой возвышалось над деревней Ла Грав и маленькой горной гостиницей, где остановилась семья Белл. Родные посмотрели на Гертруду скептически. Гора эта была для серьезных альпинистов и очень отличалась от всего, что Гертруда до сих пор знала. И когда она приехала подниматься на эту гору высотой 13 068 футов, оказалось, что удобнее всего делать это в белье. В те времена не было «правильной одежды» для альпинисток, и Гертруда сняла с себя юбку там, где связалась веревкой с проводниками, а как только спустилась обратно на ледник, то надела ее.

Для богатых семей поздневикторианского времени каникулы в Альпах были романтическим экзотическим антрактом, например, как сегодня зимний отпуск на островах знаменитостей вроде Барбадоса или Сент-Барта.

Горные прогулки, здоровая еда, поездки на велосипедах, катание на лодках по озерам и игра в карты перед сном – такова была программа подобных отпусков. Беллы, много путешествовавшие, в этом не отличались от всех прочих, и хотя Гертруда поднималась в горы сколько хотела, во время двухнедельного пребывания в Ла Грав она тоже придерживалась этой программы.

Случившийся в девяносто седьмом году бриллиантовый юбилей королевы был отмечен для Беллов траурным событием – смертью Мэри Ласселс, сестры Флоренс. Мэри наблюдала за взрослением Гертруды, пыталась феминизировать «оксфордскую» девушку в бурной светской жизни Бухареста, с тревогой следила за ее романом с Генри Кадоганом. Она умерла, когда еще не прошло и месяца с тех пор, как Гертруда снова у них гостила, на этот раз в Берлине, где сэр Фрэнк был британским послом. Четыре месяца траура вряд ли превратили горе в смирение, и Хью с Флоренс решили, что всем им нужны каникулы. Они договорились собраться все вместе в августе. Флоренс находилась в Потсдаме, в гостях у Ласселсов, и с остальными должна была встретиться в Париже. Хью, Гертруда, Хьюго, Эльза и Молли соберутся в Лондоне, приедут к Флоренс, а потом совершат культурную экскурсию к массиву дез Экрен в Дофине, посетят по дороге галереи Лиона и церкви Гренобля. Однако Флоренс с самого начала поездки свалилась в постель с простудой, а остальные сидели на солнце и пили горячий шоколад. Отцу и дочери идеально подходили не слишком трудные экскурсии, в которых они радовались красивому виду и цветам, с удовольствием беседуя, забывая обо всем на свете. Хью решил сопровождать Гертруду в подъеме на местный пик, где в основном нужно было идти, но иногда и лезть, – Бек-де-Л’ом. Они поднялись по крутому склону, поросшему эдельвейсами, до подножия ледника, а затем связались веревкой и полчаса карабкались вверх. На гребне они позавтракали, любуясь видом, и потом спустились. Хью этого хватило, но Гертруда вскоре стала уходить дальше и возвращаться позже. Она организовала для себя восхождение с местными проводниками, Матоном и Мариусом, на небольшой пик 3669 футов, примерно на 400 футов ниже вершины Меж, и почти все это было гораздо легче, чем подниматься на Меж. Седьмого августа Гертруда записала в своем дневнике: «Эльза и папа оставались на Коле, пока мы с проводниками поднялись на пик Ла Грав, вырубая ступени во льду примерно три с половиной часа… Папа и Эльза в обратный путь пустились одни».

Перед самым возвращением она взошла на Бреш – проводники провели ее в обход экстремального скально-ледового маршрута. Гертруда переночевала в горном приюте, в двух часах ходу от гостиницы. На следующее утро она в приподнятом настроении сбежала по последнему склону обратно в Ла Грав. «Она гордо вступила в деревню… идя между проводниками, очень собой довольная», – писала Флоренс. Она, завернутая в пальто и шали, впервые в тот день поднялась с постели и вышла на террасу. В тридцать лет Гертруда открыла для себя азарт и опасность восхождений, и жребий был брошен. Когда Беллы вслед за своим багажом выходили из гостиницы, Гертруда решила, что обязательно сюда вернется.

Это обещание она выполнила через пару сезонов, объехав вокруг света. Приехала одна в Ла Грав из Байройта, где вместе с Хьюго встречала Фрэнка Ласселса и его дочь Флоренс, а еще любимого «Домнула» из Румынии, ныне сэра Валентайна Чирола, который сразу же начал отговаривать Гертруду от этих опасных новых авантюр. В те времена для альпинистов-мужчин, зачастую британских студентов на каникулах, было обычным делом рваться в Альпы, не имея опыта скалолазания, если удавалось найти хороших проводников. До введения в пользование «кошек» оставалось еще около десяти лет, да и тогда они всерьез считались неспортивными. Еще не изобрели карабины, тем более нейлон. Веревка, чтобы от нее была польза, должна была быть толстой и тяжелой (становясь еще тяжелее, когда напитывалась влагой). Без всяких современных приспособлений, без опыта скалолазания Гертруда была таким же новичком, как и в девяносто седьмом. И все же, вероятно, мысля несколько театрально, она договорилась с Матоном и Мариусом и наметила восхождение с ними на Меж 29 августа, если позволит погода.

Предыдущие пару ночей они ночевали в приюте и первый день посвятили тренировке в скалолазании. Когда стало темнеть, к ним присоединился молодой англичанин по фамилии Тернер со своим гидом Родье. Гертруда, вышедшая полюбоваться закатом, в ошеломлении смотрела, как возвышается над ней Меж – весь крутые обрывы и негостеприимные тени. В восемь вечера все пятеро набились на спальную полку и под нее. На соломе вместо матраса и с плащом, заменяющим подушку, Гертруда сочла, что устроилась «очень комфортабельн о», но четырехчасовую ночь провела без сна, раздумывая, несомненно, о своей близости к Тернеру – они лежали «как сельди в бочке». Вскоре после полуночи она уже умывалась под звездами в каскадах реки, а потом они с Мариусом шли за фонарем Матона до линии снегов. В час тридцать луна светила достаточно ярко, чтобы можно было связаться веревкой и двинуться к леднику де Табуше. В этот момент Гертруда избавилась от юбки. Штанов для восхождения у нее тогда не было. «Я отдала юбку Мариусу – Матон сказал, что вряд ли я в ней пройду. Он был совершенно прав, но я чувствовала себя очень неловко».

Перейдя Бреш с севера на юг, они дошли до Промонтуара – плоской скалы, где отдыхали десять минут. После подъема – «очень приятного» – по длинному камину они вышли на крутой гребень Гран-Пика. Пару раз Матон и Мариус просто втащили Гертруду, как сверток.